Адвокаты договорились между собой обмениваться всей информацией по их общему делу с тем, чтобы выработать единую линию защиты для своих подзащитных.
После встречи с адвокатами, Климова поделилась всей этой информацией со своими коллегами из фирмы «ЧАС». Николай Николаевич сообщил
– Никишин Борис Петрович действительно работает в ФСБ, но дело по убийству Мишиной в сферу его деятельности никак не входит. Руководство никак не могло понять, почему он вмешивается в ход расследования этого дела. Я установил, что первое заявление о возбуждении уголовного дела в отношении Шерстобитовой было возвращено соседу, как необоснованное. Но…, по требованию именно Никишина, это заявление было вновь принято в ГУВД, зарегистрировано и передано следователю прокуратуры Ляминой.
Бармин сообщил, что переговорил почти со всеми соседями подъезда, в котором жила Мишина. Все очень хорошо отзываются о Шерстобитовой. Они знали, что именно она за ней ухаживает, а Мишина говорила, что сама добровольно передала Шерстобитовой свою квартиру в обмен на ее заботу. Так же он установил, что в период, когда Шерстобитова повезла гроб Мишиной в Курскую область для захоронения, в квартире часто были пьянки сотрудников милиции. Один вредный старикашка, который постоянно ходит с биноклем, записывал все номера автомобилей, на которых в этот период приезжали сотрудники милиции. Он сообщил, что это был муж Шерстобитовой, так как он «мент» и приезжал на своем белом мерседесе. Его сосед хорошо запомнил.
Еще интересную вещь рассказал этот старикашка. К нему приходила одна дама, он ее подробно описал, которая представилась начальником отдела кадров ГУВД и сказала соседу, что если он напишет заявление на эту врачиху, которая убила бабулю и сожгла ее в крематории, то квартира трехкомнатная отойдет не этой врачихе, а его семье. Наконец-то, он сможет разъехаться с сыном и его семьей и будет жить один в однокомнатной квартире, а сын – в соседней, трехкомнатной. Всем хорошо. Старикашка обрадовался и написал заявление в милицию. Когда его заявление вернули, то снова пришла эта дама и продиктовала, как правильно составить заявление. Взяла его и сама отнесла в милицию. Потом он приходил в прокуратуру и там подтвердил все, что написал в своем заявлении. Он так обрадовался, что даже не скрывал и всем рассказывал: «Вот теперь врачиха со своим ментом попляшут у меня!»
Николай Николаевич спросил у Климовой
– А у Шерстобитова Валерия Александровича есть «Мерседес» белого цвета?
– У Шерстобитова точно есть «Мерседес», но только черного цвета, а не белого. Нужно узнать, кому принадлежит этот белый «Мерс». Сможешь сделать?
– Обижаешь! Сейчас и установим. Дай-ка номер, который тебе передал старикашка.
Николай Николаевич кому-то тут же перезвонил. Его попросили подождать минут пять и он получит информацию по машине.
Не успела вся компания налить и выпить кофе, как Стрижаку перезвонили. Он записал информацию по автомобилю, громко расхохотался и спросил
– Как вы думаете, кому принадлежит белый «Мерс»?
– Никишину – ответили все хором.
– Точно! Попался, голубчик!
– Теперь нужно собрать всю информацию по другим фигурантам: Писаревой и Медведеву. Прежде, чем им помогать, мы должны сами во всем разобраться. А вдруг, кто-то из них и замешан в преступлении? Нужно собрать информацию и по потерпевшей Татьяне Ильиничне Смирновой, которая работала медицинской сестрой с Писаревой в отделении онкологии. Узнать все с момента увольнения ее с работы и по день смерти. Кто приезжал, приходил, навещал и так далее. Сделаешь? – обратилась Климова к Бармину.
– Сделаю и доложу.
– А я «похожу» за Никишиным. Нужно все про него узнать. Буду делать фото и видеосъемку. Потом обсудим.
В это время следователь прокуратуры Лямина, как видно, не без помощи Никишина, организовала прессинг в СМИ. Вышло сразу несколько статей с фотографиями Татьяны, когда она еще была жива и лежала дома, прикованная к постели, а к ней приходила Писарева, и Мишиной, которую «Скорая помощь» привезла домой после стационара. Рядом с Мишиной была Шерстобитова. Ее фото было сделано крупным планом. Рядом с ее фото крупными буквами был заголовок статьи «Убийцы в белых халатах». На следующей странице крупным планом было фото нотариуса Медведева и тоже статья с заголовком крупными буквами «Он помогает убийцам заметать следы».
В городе началась травля Шерстобитовой Галины Семеновны, Писаревой Марии Васильевны и Медведева Владимира Марковича. Когда кто-нибудь из них выходил на улицу, к нему кидалась группа журналистов с просьбой дать интервью и рассказать, как они решились на такое преступление.
В эту «круговерть» попал и Шерстобитов Валерий Александрович, его портреты в форме полковника пестрили на страницах газет, которые кричали, что «муж убийцы полковник милиции покрывает свою жену и других убийц».
Климовой следователь Лямина отказала в ходатайстве о прекращении уголовного преследования. Вера Федоровна пришла к ней в кабинет и предложила вариант: либо Лямина, все-таки удовлетворяет ходатайство Климовой о прекращении уголовного преследования в отношении Шерстобитовой по реабилитирующим основаниям либо пусть прощается со своей карьерой. Лямина рассмеялась Климовой в лицо и сообщила, что уже через три дня ознакомит Климову и ее подзащитную с обвинительным заключением и передаст дело в суд.
Климова созвонилась с Савиной Натальей и спросила у нее насчет экспертизы. Та сказала, что экспертиза получена и может ее переслать Климовой. Климова согласилась ее изучить, а потом и переговорить насчет этой экспертизы. Уже через пять минут заключение по смерти «Танечки» было на почте у Климовой. Какого было ее удивление, когда она ознакомилась с этим заключением! Оказывается, что Татьяне Смирновой была введена «перорально», то есть через рот «запредельная» доза наркотика – морфия!!! Это был нонсенс! Вера впервые узнала о том, что бы наркотик можно принимать через рот! Вот теперь и понадобилась Климовой Шерстобитова Галина. Вера ей позвонила, и та приехала в офис буквально через пятнадцать минут. У нее Климова спросила
– Ты знаешь какого-нибудь хорошего специалиста нарколога?
– Да, я знакома с одним профессором наркологом. Он преподает в Первом Мединституте в Санкт-Петербурге.
– Созванивайся с ним и предупреди, что я к нему вылетаю. Мне нужно его независимое заключение по одному вопросу, связанному с таким наркотиком, как морфий. Еще, свяжись с Писаревой, пусть она достанет медицинскую карту Татьяны Смирновой.
– Хорошо. Звоню профессору, а потом поеду к Писаревой.
Галина набрала своего знакомого Гирич Эдуарда Фридриховича и сообщила ему о том, что с ним хочет встретиться ее адвокат. Срочно нужна помощь. Он согласился на встречу с Климовой и дал адрес, куда и когда та должна подъехать. Климова все записала и сразу заказала билет на Питер, а Шерстобитова Галина отправилась к Писаревой за медицинской картой, которая понадобится Климовой для разговора с профессором.
Стрежак наблюдал за Никишиным и днем, и ночью. Много интересного о нем узнал. А Бармин все выяснил про Татьяну. У нее действительно нет родственников, так как она выросла в детском доме в городе Сочи. Там погибли ее родители в автомобильной аварии, когда Татьяне было всего три года. Работала она в отделении онкологии до самого заболевания и получения инвалидности. Писареву знала много лет, поэтому и попросила ее за ней ухаживать. Татьяна знала, что Писарева развелась со своим мужем и стала снимать жилье. Вот и договорились, что Татьяна оставит ей свою квартиру после смерти. О том, что ей осталось жить всего год или два знали все. Но так получилось, что Татьяна прожила с таким заболевание около десяти лет. Правда, в последнее время к ней часто вызывали скорую помощь. И в тот день, когда она умерла, у Татьяны тоже была «Скорая». Данные работников «скорой» у Бармина были, и он их передал Климовой.
Что касается нотариуса Медведева, то к нему у Нотариальной палаты претензий никогда не было, жалоб на его действия со стороны граждан так же в Палату не поступала. Характеризовался хорошо и считался профессионалом в своем деле. Он бывший военный, имеет военные награды, в том числе «Орден Славы» и Медаль «За отвагу», так как воевал в Афганистане, был тяжело ранен и комиссован. Окончил юридический институт и стал сначала помощником нотариуса, а потом получил лицензию и стал самостоятельным нотариусом. В Палате недоумевали, почему в прокуратуре решили, что Медведев мошенник?
