– Что ты здесь делаешь? – хрипло изумился Ингрэм.

– Я замерз, – заявил тэйверенок.

Ингрэм покосился на плошку с козьим молоком, стоявшую на нижней полке у стены, – здесь было достаточно прохладно, чтобы оно не прокисло.

– Вставай уже. Скоро полдень. У нас полно дел, и мы еще хотели нанести удар жителям деревни первыми.

Не дожидаясь ответа, он с достоинством отправился наверх, то и дело задевая неуклюжими крылышками стены и отбивая себе хвост о ступеньки. Ингрэм потрогал голову, которая, за исключением отдавленного затылка, совсем не болела. Он отлично выспался, и за вчерашний срыв ему стало стыдно. Он вздохнул, досадуя на себя, поставил бутыль на полку и поспешил за Ороро.

глава 5

После завтрака и домашних хлопот они принялись собираться в Длинное Поле. Ингрэм, мысленно повторяя, что нужно будет купить, быстро приоделся, причесался и поскреб щетину старой клинковой бритвой, которую брат подарил ему на шестнадцать лет. Бритва складывалась в красивый резной футляр, была прочной и до сих пор удивительно острой.

«Я сам сделал ее и зачаровал, – довольно пояснил брат. – Надеюсь, в скором времени у всех пустых будут возможности пользоваться благами, которые доступны лишь магам».

Сейчас, с высоты прожитых лет, Ингрэм куда четче осознавал, насколько странным был брат, насколько… удивительным. Немудрено, что в деревне о нем отзывались, как об юродивом.

– Лучше постричь, – посоветовал он, рассеянно наблюдая за тем, как Ороро возился со своими космами.

Ороро взглянул на него, как на дурака.

– Нет.

– Будет странно, что у мальчика волосы длинные, как у девчонки, – зашел Ингрэм с другого угла, вспомнив слова Анн.

Ороро упрямо помотал головой и засопел.

– Я не девчонка.

– Поэтому тебя и надо подстричь.

– Нет.

– Мы для того все и затеяли, чтобы никто в деревне не удивлялся и не присматривался к тебе. Для этого тебе нужно быть незаметней.

– Но почему? – искренне удивился Ороро. – Я же красивый, зачем мне притворяться уродом?

– Ты привлекаешь к себе много внимания, – призвав все свое терпение, сказал Ингрэм. – Длинные волосы у мальчика слишком заметны, тебя могут начать дразнить. Ты хочешь, чтобы тебя дразнили?

– Нет, – пробормотал Ороро.

– Тогда давай стричься.

– Какие же у вас, у людишек, глупые порядки, – досадливо пробубнил Ороро.

– Подойди сюда.

– Только не надо слишком коротко, я их всю жизнь отращивал.

– Новые отрастут.

– Но на это уйдет несколько лет!

– Если кто-нибудь раскроет, что ты тэйвер, у тебя не будет даже нескольких дней. Вдобавок на твои волосы нужно много воды и мыла, я не собираюсь каждый раз бегать из-за этого. Подойди. – Ингрэм призывно подбросил нож в руке. – Это всего лишь волосы.

– Но надо мной же все тэйверы потом смеяться будут! Всем известно, что чем длиннее волосы, тем красивее!

– Если кто-нибудь раскроет, что…

– Ладно, хорошо, я понял!

Подошедший ближе Ороро чуть ли не в слезах шлепнулся задницей на пол.

– Я сделаю все быстро, – пообещал Ингрэм. – Сиди спокойно, и я куплю тебе булочки.

– Булочки?

– Никогда их не ел?

Ороро недовольно что-то промычал.

– С мясом, печеные, – пообещал Ингрэм, медленно протягивая руку.

Ороро настороженно следил за ним. Ингрэм коснулся его макушки, погладил. Ороро зажмурился. Ингрэм аккуратно срезал его волосы.

– Готово.

Ороро открыл глаза и поспешил к найденному вчера зеркальцу. Издал душераздирающий вой и зарылся в свою постель с головой. Пока он страдал по утраченным волосам, Ингрэм бросил их в огонь и подобрал одежду из той, что успела подшить и подправить под Ороро Юки.

– Иди сюда, – велел он. – Вот, примерь.

– Я стал совсем уродом! – прохныкал Ороро. – Никто на меня теперь даже не посмотрит!

– Разве не этого мы добиваемся? Сделать тебя менее заметным? Вот твоя одежда.

– Не надену я это уродство!..

***

В человеческую деревню Ороро попал впервые в жизни, но не мог ни на чем сосредоточиться: ни на домиках, ни на пышных цветниках, ни на широких улицах, по которым шли, ехали, бегали и носились как угорелые людишки и их домашние животные – уж слишком много всего разом обрушилось на него после тиши леса.

Деревня оказалась куда больше, чем он представлял. Дома были и маленькие, и большие, и двухэтажные, с многочисленными хлевами, сараями, амбарами… Многие еще строились и красились. Звонко перекликались и яростно шипели гуси, по лужам носились чумазые дети, часть женщин возвращалась с полей, другая часть толкалась в магазинах и лавках, стоявших на улице, обе стороны которой были отведены для торговли.

– Прекрасный костюм, чем ты недоволен? – вполголоса ворчал Ингрэм. – Вон как ладно сидит… У других детей не то что одежки по размеру, обуви не всегда бывает, а тебе и сапоги мои детские вон как налезли…

Ороро, уже забывший, что одет в уродские человеческие обноски, недоуменно посмотрел на него и тут же покрутил головой, разглядывая прохожих. Никто не тыкал в него пальцем, не кричал: «Смотрите, какие у него короткие волосы!» – и не смеялся. Жители деревни дружелюбно кивали Ингрэму, улыбались Ороро и шли дальше по своим делам, одетые ничуть не лучше, а некоторые и похуже.

– Ингрэм, слышала, у тебя сын появился, – нахально уставившись на Ороро, громко сказала Мэриэль, хозяйка таверны, куда они зашли первым делом. – Рада, что ты теперь в лесу не один, но, разрази тебя молния, почему я узнаю об этом от Хорея, а не от тебя?!

– Разве я не упоминал? – пробормотал Ингрэм, рассеянно потирая подбородок. – Странно…

Мэриэль заулыбалась.

– Не думал еще к нам перебраться?

– Нет. Должен же кто-то за лесом присматривать.

– Оно верно, – согласилась Мэриэль. – Как там мои козочка с козлятами?

– Не жалуются.

– Мальчонку-то как звать?

– Ороро.

– Ороро? – переспросила женщина, кусая тонкие ярко-накрашенные губы. – Какое, ээ, интересное имя.

Ороро сердито посмотрел на нее и насупился, чувствуя, как на него пялились завсегдатаи таверны. Окинув его взглядом, они тут же наклонялись друг к другу, чтобы пошептаться. Они смотрели на него свысока, шептались за его спиной, обсуждали, как какого-то выродка… Совсем недавно ему не пришлось бы прятаться, а эти людишки ползали бы перед ним на коленях, подносили бы дары и униженно просили бы о милости…

– Какой он у тебя тощенький, – продолжала Мэриэль. – Да и сам ты исхудал, питаться надо как следует. А кто это так обошелся с его волосами? Выглядит, будто на него горшок надели, ха-ха! Таким брадобреям ногти бы повыдергивать!

– Я его постриг, – невозмутимым голосом ответил Ингрэм и покраснел, отводя взгляд от возмущенного Ороро.

– Надо же! – расхохоталась Мэриэль. – Вот уж точно говорят – не разумеешь, не берись.

Она протянула Ороро вкусно пахнущий теплый круг, один из тех, что лежали на прилавке.

– Держи, только что испекла.

Ороро резко отбросил его и ненавидяще уставился на эту каргу.

– Какие мы обидчивые! – восхитилась Мэриэль.

– Ты, тупая старуха! – заорал Ороро и наставил на нее палец. – На свои волосы посмотри!

Мэриэль со своими уродливыми ярко-рыжими волосами почему-то расхохоталась еще больше. Униженный Ороро кусал губы, чтобы не расплакаться от обиды и бессилия.

– Ороро, – неожиданно позвал Ингрэм, – прости, что плохо вышло, не силен я в этом. Мы попросим Юки, чтобы она подрезала твои волосы лучше.

Ороро удивленно посмотрел на него и вдруг смутился: взрослые никогда не просили прощения у детей, а если перед ребенком провинился какой-то взрослый слуга или раб, его просто наказывали.

– Ри, пожалуйста, не шути над ним, – продолжал Ингрэм. – Он воспринимает все очень близко и может сильно расстроиться.

– Хорошо. – Мэриэль усмехнулась, подмигнула Ороро и простодушно заявила: – Он мне нравится. Такой забавный.

Она не жалеючи ущипнула его щеку, аж слезы чуть не брызнули, и не знающий уже что и думать Ороро затравленно отскочил за спину Ингрэма.