Аня мечтала о друге, но Юна не стремилась завязать знакомство, она вообще ни с кем не желала разговаривать. Мальчишки видели в новенькой красивую девушку и пытались за ней ухаживать так, как умели, весьма нелепо. Девчонки тянулись к ней и звали гулять и в гости, но и у них ничего не получалось. Юна всех игнорировала и этим еще больше подогревала интерес к себе.

Детей учат быть дружелюбными и помогать другим. Этим пользуются взрослые как в школе, так и за ее пределами. Удобно воспитывать человека, зная, что он сделает даже то, что ему не понравится. Сами дети тоже этим пользуются. Все давно приняли правила игры и успешно применяют в жизни. Юна словно не знала этих правил или знала, но нарочно их нарушала или игнорировала.

Она стала самой популярной девочкой в классе, а потом и во всей школе. Ее удивительная способность ничего не требовать и жить по собственным законам работала совсем не так, как к этому привыкли остальные. В маленьком мире школы популярность получали иными способами, постепенно, через дружелюбие и покладистый характер. Юне же она досталась быстро и легко: она была собой и не пыталась стать кем-то еще. Это, естественно, раздражало тех, кто привык жить по-другому.

Несколько раз в Юну кидали мокрыми бумажками, но та кидала что-то тяжелое в ответ. Писали записки, пытаясь изменить почерк, но получалось плохо и Юна находила виноватых. На физкультуре девочки воровали форму, развешивая белье по залу, но и тут все выходило не так, как рассчитывали задиры: Юна спокойно собирала все, не обращая ни на кого внимание и ничего не стыдясь. Ей даже это чем-то нравилось, столько внимания и все ей одной. Но как-то раз все это решили исправить.

После звонка, когда учительница уже ушла, остальные ребята тоже, две одноклассницы решили поговорить с новенькой. Юна сидела за партой и играла в телефоне, до окружающих ей не было дела. Аня сидела рядом и о чем-то мечтала. Одна из отличниц с тощей косичкой и неприятным писклявым голосом встала рядом и положила потную руку на парту.

– Как ты бесишь, – со злостью прорычала она.

– А от тебя воняет, отойди, – Юна замахала рукой вокруг носа. Запах и правда был ужасный, что-то вроде сгнившего лука и брюссельской капусты.

– Ты же всегда была нашей, чего тебе не сидится спокойно? – не реагируя на оскорбления, отличница уже обратилась к Ане. – Хочешь стать самой популярной?

Аня вжала голову в плечи настолько, насколько это возможно. Одноклассница нависла над ней как туча, из которой вот-вот разлетятся молнии. Сердце заколотилось от страха сильнее. Кто знает, что случится дальше.

– Душнила! – Юна уперлась рукой в грудь отличницы и с силой заставила ту отъехать на несколько сантиметров назад, – Иди отсюда!

– Ты, – она ткнула рукой в лоб Юны, – тварь. Я сделаю все, чтобы тебя выгнали из школы и ни в одну другую не взяли. Я такое про тебя расскажу, ты будешь жалеть, если сама не заберешь документы!

– А ты, – вторая отличница оживилась и ткнула пальцем в лоб Ани, – тупая тварь. Таких надо изолировать, вы не должны жить в обществе, не должны размножаться, должны жить в камере, чтобы с вами никто не общался, а потом и вовсе…

Удар. Юна со всей силы воткнула острый карандаш в потную руку на столе. Она не стала ждать, пока оскорбления закончатся. Отличница взвыла, вырвалась и побежала из класса, позвав за собой подругу. Юна схватила Анину руку, потрясла ее, и несколько раз повторила, чтобы та скорей собиралась. Быстро закинув все в сумку, они выбежали из класса, кинулись вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и уже через пару минут оказались за воротами школы. Все случилось так внезапно, что Аня ничего толком и не поняла. Словно ее там не было. Поэтому отдышавшись, она уцепилась за рукав Юны и потянула ее на себя.

– Ты что сделала?

– А что такого? – Юна улыбалась и явно не понимала вопроса, – я сделала то, что надо.

– Нет! Так нельзя! Нельзя так поступать с людьми!

– Да какие они люди? Ты слышала вообще, что они говорили?

Аня отпустила кофту новенькой и отвернулась. Юна ее злила и восхищала одновременно. Сколько лет она мечтала сделать тоже самое, но не могла себе этого позволить из-за страха последствий.

– Какая разница! Ты бы подумала хоть на секундочку, что теперь с нами будет!

– Все будет замечательно, – Юна засмеялась и закружилась.

– Не уверена. Ты даже не представляешь, на что они способны и что сделают.

– Ну, что? Что они сделают? Я разве сделала что-то серьезное?

– Ты воткнула в человека карандаш. Острый. Очень.

– Не воткнула. Ничего такого не было, – Юна закатила глаза и цокнула языком.

– Но я же видела все вот этими глазами, – Аня зачем-то показала на свои глаза, а потом внезапно добавила, обращаясь уже не к Юне, – блин, ведь они позвонят родителям, только этого не хватало.

– Они первые начали. Ты хотела, чтобы тебе врезали?

Аня быстро замотала головой. Конечно, она этого не хотела.

– Тогда спасибо надо сказать. А то получила бы по шее от этой луковицы. – Юна развела руки, ожидая слова благодарности.

– Вот еще, не буду я тебе ничего говорить. От тебя столько проблем!

– Ты серьезно вообще?

– Абсолютно.

– Я думала, с тобой будет гораздо проще. Я тебе сегодня жизнь спасла. И спасаю сейчас и все время, пока тут учусь.

– Чего? Это как это? – Аня скрестила ноги и руки.

Вместо ответа Юна замолчала и нахмурила брови. Она о чем-то думала, водя пальцем по щеке, легонько им постукивая.

– Ладно, неблагодарный ты человек. Не хочешь, как хочешь. Но знай, что ты единственная – настоящая в этой школе.

– Настоящая? – с удивлением спросила Аня.

– На сто процентов.

– Ха, ты первая, кто так говорит.

– Надеюсь, не последняя, – с теплой улыбкой ответила Юна. – Мне кажется, у тебя впереди все будет хорошо.

– Но… те дуры…

– Слушай, ну, прекрати уже, – перебила Юна. – Было и было. Все, ничего не изменишь. Тебе пора жить настоящим, а не прошлым. У нас не было другого выбора.

Слово «нас» приятно отозвалось в душе у Ани. Это тягучее и сладкое слово напомнило любимое клубничное варенье. Его хотелось пробовать снова и снова, слышать еще и еще. Как это приятно, когда есть «мы». Ее словно перезагрузили, и она снизила градус тревожности, фокусируясь на том, что теперь у нее может появиться друг.

– Наверное, ты привыкла к такому обращению, оскорблениям, нападкам, и скрытая агрессия для тебя стали нормальным способом общения, для меня это неприемлемо, – ответила Юна. – Если человек не понимает, что так нельзя обращаться, значит с ним надо разговаривать на его языке, скатившись до его клеточного уровня. Ты-то это понимаешь?

Аня промолчала.

– Не понимаешь же, да?

Юна сняла с руки резинку и сделала хвост. Она уже отдышалась, но щеки еще краснели, словно от мороза, хотя только сменялся сентябрь. Аня осмотрелась и увидела вдалеке тот самый дом, на который недавно обратила внимание. Ей захотелось скрыться – школа была совсем рядом, и они могли встретить одноклассников. Да и в привычном уединении Аня могла бы все обдумать и решить, что делать дальше.

Они шли вдоль улицы. Юна уткнулась в телефон, а Аня замедлила шаг и, отстав, развернулась в сторону парка. Она надеялась, что одноклассница не пойдет следом. Мысли требовали, чтобы с ними поговорили и успокоили их, внутреннее давление съедало остатки разумного. Все произошедшее внезапно стало важным, и вообще жизнь со знакомства с Юной изменилась. Ане, как оказалось, необходимо больше времени, чтобы это принять.

– Я знаю, что о тебе все говорят, но я не считаю тебя такой, – вдруг раздалось сзади, когда Аня зашла в парк. Юна прошла вперед и села на единственную старую лавочку, вытянув руки и ноги. Аня вздохнула и села рядом. Стоять не хотелось.

– Ты не знаешь, что о тебе говорят, да?

– Что я тупая и меня ненавидит собственная мать? – предположила Аня. Она о многом догадывалась и даже слышала обрывки болезненных фраз, но защищалась от оскорблений отрицанием. Сейчас ей захотелось снять эту броню и принять все как есть.