– Что именно вам не нравится, Эдуард Артурович?

– Во-первых, мне не нравится, что на совещаниях не бывает Георгия Георгиевича.

Директора переглянулись.

– Я не привык подчиняться человеку, которого не знаю и даже ни разу не видел, – продолжал Шейникис. – Во-вторых, мне не нравится, что от имени президента говорите вы.

Ельшин усмехнулся:

– Хотите услышать мнение Георгия Георгиевича по этому поводу? Могу предоставить вам такую возможность.

Что-то щелкнуло, и в столовой из невидимых динамиков зазвучал хриплый астматический голос:

– Ты плохо себя ведешь, Эдик. Я не хотел начинать с анализа твоей деятельности, но уж коль ты затронул тему властных полномочий, поговорим и об этом. Я не присутствую на совещаниях по одной причине: прикован к инвалидной коляске. Хотя знаю о вас все и прекрасно слышу, о чем вы говорите. Даже дома с женами. – Послышался смешок. – Теперь о тебе. К сожалению, мы поспешили ввести тебя в состав директоров. Слишком много ты делаешь ошибок и… – Голос умолк.

Шейникис-Барон взмок.

– …и ведешь себя как чванливый болван, – закончил Георгий Георгиевич безжалостно. – Ты еще не Господь Бог и даже не его наместник, чтобы диктовать всем свои законы. «Купол» такое поведение не приветствует. Смотри, как бы не пришлось отключать… электроэнергию. – Еще один хриплый смешок.

– Я не понимаю… – пробормотал Барон, вытирая платком вспотевший лоб.

– Генрих, объясни ему.

Ельшин наклонился вперед, приятно улыбаясь.

– У вас плохо обстоят дела с кадрами, Эдуард Артурович. Вы окружили себя безмозглыми качками, не умеющими ни думать, ни защитить вас, ни даже постоять за себя. Какого дьявола вам понадобилось посылать своего дуболома Коляню для избиения теннисиста? Ведь виноват в инциденте у ресторана не теннисист, а ваш водила.

Шейникис скривил губы:

– Моим парням пришлось заплатить…

– Так ведь они сами на это напросились. И побил их – кстати, совершенно справедливо – не теннисист, а его дружок. Почему же вы послали своих «шестерок» не к нему?

– Дойдет очередь и до него.

– Скорее он первым до вас дойдет и, насколько я вник в ситуацию, укоротит.

Глаза Барона зловеще сверкнули:

– К черту ваши советы! Я никому не позволю…

В то же мгновение рядом с ним возник телохранитель Ельшина Дмитрий и сжал шею Барона особым образом. Прошипел:

– Повежливей, приятель! Ты не бессмертен! Или ты делаешь, что тебе говорят, или твоим бизнесом займется другой человек. Усек? На охрану больших надежд не питай, тебя она не защитит.

– От… хрр… пус… хрр… ти…

– Отпусти его, Дима, – качнул пальцем Ельшин. – Эдуард Артурович все понял. А если не понял, ему действительно лучше заняться другим делом. Мы-то здесь в безопасности, а вот за стенами дачи – каждый за себя. Последуйте моему совету, господин Барон, смените телохранов. Они у вас годятся разве что для рыночного рэкета.

Дмитрий отпустил побагровевшего Шейникиса, и тот, бросив на него ненавидящий взгляд, стал массировать горло.

– Я ничего не понимаю, – сказал Мэр жирным голосом. – Что, собственно, происходит?

– Парни Барона захотели показать свою крутость, и их обломали.

– Кто?

– Вы этих людей не знаете. Один из них работает в Комитете экологической безопасности, занимается единоборствами. Он нашел этих болванов и отделал по полной программе.

– В одиночку?

– Один. Правда, потом к нему присоединился его учитель, Елисей Смирнов, а это уже серьезный противник. К тому же он работает в аналитическом отделе службы.

– Службы безопасности? Значит, вы коллеги?

– В некотором роде, – усмехнулся Ельшин. – Коль уж об этом зашел разговор, давайте начнем с него. Он очень сильно мешает нам, президенту и всему нашему делу, так как дает правильные советы директору ФСБ. С ним пора кончать. А для этого понадобится ваша помощь.

– Поскольку мы не в курсе, рассказывайте все, – потребовал Летчик. – Нет такого деятеля на свете, которого нельзя купить или, в крайнем случае, ликвидировать.

– Во-первых, он человек Круга. Не улыбайтесь, Эдуард Артурович, Внутренний Круг и Союз Неизвестных так же реальны, как и наш «Купол», только они не вмешиваются в житейские разборки, а если вмешиваются, то незаметно. Во-вторых, нам стало известно, что Смирнову предложено возглавить некую организацию, которая будет бороться с криминалом вне госструктур.

– Тайная полиция, что ли? – скептически поднял брови Банкир.

– Нечто в этом роде. Организаторы из числа бывших работников КГБ и силовых структур собираются назвать свое детище «Стопкримом» или «Чистилищем», а воевать они собираются не с кем-нибудь, а с нами, господа. Теперь понятно, почему нам нельзя выпячиваться, демонстрировать свое презрение к закону, как это делает уважаемый Эдуард Артурович? Теневая экономика потому и называется теневой, что не нуждается в рекламе.

Все посмотрели на Барона. Тот заерзал.

– Надо предупреждать…

– Надо вести себя тихо и скромно, господин Барон, по средствам, так сказать. – Ельшин рассмеялся. – Это залог успеха и движения к цели.

– Я могу ликвидировать этого вашего Смирнова в два счета.

– Это надо сделать хитро и умно, что едва ли вам по силам. – Ельшин посмотрел на Летчика. – Михаил Владимирович, нам стало известно, что мать и жена Смирнова в данный момент находятся в Чечне. Не можете связаться с командой наших приятелей, отстреливающей русских в Грозном?

– У меня есть канал связи с арабами, через них я выйду на Гелаева.

– Отлично. Пусть ликвидирует жену Смирнова. Нам надо выманить его из Москвы, где у него много помощников и связей, в Грозный, где мы и подготовим ему встречу. О деталях плана поговорим позже. Теперь другие проблемы.

– Вы говорили, что у нас есть некий могущественный союзник, – проворчал Мэр. – Почему бы не привлечь его для ликвидации Смирнова и вообще всего Круга?

Ельшин и Дмитрий переглянулись с одинаковыми беглыми усмешками.

– Боюсь, вы не понимаете, о чем говорите, уважаемый Борис Миронович. Внутренний Круг существует столько же лет, сколько и все человечество, это как бы его второй эшелон. Даже наш союзник не в силах его уничтожить. Но, может быть, мы и привлечем его к ликвидации Смирнова, если не сможем сделать это сами. И если он согласится. Но к делу. Первая серьезная проблема – создание нового поколения пси-оружия…

– «Глушаки», – буркнул Летчик, оживляясь.

– Совершенно верно, «глушаки», или пси-генераторы «удав». Как идут дела в этом направлении, Николай Николаевич?

Шериф достал электронный блокнот и щелкнул кнопкой включения. Он курировал разработку психотронных излучателей, которую вели как спецслужбы, так и лаборатории «Купола».

По сути, только теперь и началось рабочее совещание этой организации, замахивающейся на большую власть в стране.

Начальник Комитета явно был не в духе. Он смотрел в стол, долго рылся в бумагах, сопел и молчал. Затем поднял глаза на стоявшего по стойке «смирно» Горшина и кисло улыбнулся:

– Не тянись, Тарас Витальевич, выше не вырастешь.

Возможно, он действительно имел в виду рост эксперта, но Тарасу вдруг показалось, что Самсонов намекает на что-то другое. Поговаривали, что он побаивается умных подчиненных, способных занять его место.

– Что-то случилось, Юлиан Львович?

– На тебя пришла «телега» из ФСБ, намекающая на некий компромат. Ты случайно не шпион, Тарас Витальевич?

Тарас усмехнулся:

– Чистый ариец, в порочащих связях замечен не был.

– Тогда ты кому-то из этих людей наступил на мозоль.

Тарас вспомнил встречу с Дмитрием, бывшим учеником Елисея Юрьевича, который, по словам учителя, работал с неким Ельшиным, заместителем начальника Управления «Т» ФСБ.

– Это какая-то ошибка, Юлиан Львович.

– А они утверждают, что ты плохо себя ведешь. Первый сигнал поступил, когда ты ездил в Кадом. Мне посоветовали тебя отозвать, но ты все равно поступил по-своему, заварил такую кашу, что мне уже звонил… э-э… – Самсонов поднял глаза вверх. – Понял?