Однако исчезновение трупа и отсутствие луж крови на полу вовсе не принесло облегчения. Савелий хорошо понимал, что видеть и слышать кошмар совсем не то, что очутиться внутри него. В любом случае им нужно к людям. Одним нельзя оставаться. Если же умалишенные патанатом и санитар причинят кому-то вред... это дело здоровых - расхлебывать все. И как он не понимал прописной истины раньше, взваливал все на себя, бежал от себя, не думал о себе!

   Семья... Жене и дочке хорошо - не они в этом рухнувшем мире, где нет ни законов физики, ни морали. Всем хорошо, кто сейчас не он и не санитар. Пожалуй, Петру-то как раз не так тяжело. Вцепился, как дитя в отцовскую руку. Ну-ну...

   -- Оденься, -- прошептал он санитару.

   Но Петр словно бы и не услышал его. И Савелий не дотянулся до вешалки, схватил что-то с тумбочки, которая стояла у зеркала. Сейчас оно было просто черным прямоугольником, отражая темноту и выделяясь на чуть более светлой стене.

   Дыхание Петра стало еще более хриплым и частым. Его пальцы вцепились клещами, отчего Савелий охнул.

   -- Слышишь? - едва внятно между шумными вздохами спросил Петр.

   Савелий уловил странное эхо от дыхания Петра. А потом короткий металлический скрежет и характерный звук движения резиновых колесиков по линолеуму.

   -- Что это? - пронеслось в мыслях Савелия, но ответ напрашивался сам собой. Наверное, перед драматичным моментом разговора санитар принял еще один труп, о котором просто позабыл.

   -- Мужик из терапии, -- уже громче сказал Петр.

   Оба повернули голову в сторону "предбанника", который вел в коридор.

   Снова раздался скрежет, рывок колесиков. Из темноты на Савелия и Петра уставились два красных уголька. Глаза покойника злобно и угрожающе сверлили темноту, вонзались в мозг, причиняя физически ощутимую боль.

   Страх словно порвал грудь Савелия, который пришел в себя, когда понял, что колотится плечами вместе с санитаром о закрытую дверь. Не оглядываясь, он нашел запор и кое-как оттянул механическую щеколду. Отшвырнул мысль, что дверь может не открыться.

   Но она распахнулась и выпустила их в темноту.

   Савелий и Петр навалились на нее спинами, с облегчением услышав щелчок запора.

   -- А чего это мы так взволновались? - попытался схохмить Савелий под оглушительный стук своего сердца. - Ты же здорово умеешь успокаивать трупы.

   Но миг эйфории от спасения был слишком коротким.

   -- Так это ж красноокий... -- смог вымолвить Петр. - Пес Выргызы. Живьем человека на фарш пустит. Любой им после смерти стать может.

   -- А недавний случай, когда рабочий в барабан молотилки угодил... -- припомнил Савелий. - И жертва ДТП...

   -- Оно самое и есть, -- обреченно и устало ответил Петр. - Еще до вас... до тебя поступало тело работницы с элеватора. Грохнулась с сорока метров. Тоже в фарш. Прежний врач тогда и уволился.

   -- Чего ж красноокому-то нужно от людей? - спросил Савелий, пытаясь что-то разглядеть перед собой.

   -- А это у карги спрашивать было нужно, -- с прежней злобой ответил Петр. - Она же здесь знахаркой считалась. А на самом деле выменивала жизнь за жизнь.

   -- У Выргызы?

   Петр промолчал.

   По двери со стороны морга заскребло что-то металлическое. Когти этого пса?

   -- Идти нужно, -- обреченно молвил Петр.

   -- Куда? - поинтересовался Савелий. - Кругом тьма-тьмущая.

   На них со всех сторон дышал лютым морозом непроглядный мрак, в котором исчезало представление о пространстве. Только у самых ног еле обозначалось светлое пятно. Как край полотнища, которое отправляет человека к смерти.

   Теперь уже Петр взял врача за рукав халата и потянул. Неуверенными шагами они двинулись вперед, стараясь наступить на пятно или блик, или отсвет. Или нежданную прореху в немыслимой черноте.

   -- Тьма египетская, -- пробормотал Савелий.

   -- Чего? - удивился Петр.

   -- Не обращай внимания, -- вымолвил Савелий. - Сейчас мы вроде должны уткнуться в больничный забор. В нем дыра, через которую я всегда пролезаю, чтобы сократить путь.

   -- Не будет ни забора, ни дыры, -- зло, в полный голос ответил Петр. - В брюхе мы. У Выргызы. Или в жопе.

   -- Тогда уж лучше в жопе, -- вновь попытался пошутить Савелий, пытаясь отогнать самую жуткую мысль.

   -- Почему лучше-то? - Не понял Петр.

   -- В этом случае по определению есть выход, -- ответил Савелий.

   Ходьба причиняла мучения, словно кто-то не спеша с каждым их шагом отнимал силы, дыхание, выпивал саму жизнь. Очень хотелось упасть, стать частицей мрака и не чувствовать изматывавшее присутствие незримого кровососа.

   -- Слушай, вдруг мы померли и сейчас просто переживаем посмертье? - предположил Савелий. - В него никто из коллег не верит. Однако, если б его не существовало, мы бы не слышали голоса мертвых.

   -- Так ты... поорать... предлагаешь?.. - поинтересовался, останавливаясь Петр.

   Савелий не различал его лица, зато ясно видел облачко пара, которое с каждым словом становилось все более незаметным в темноте.

   -- А что?.. - еле переводя дух, сказал Савелий. - Может, найдется тот, кто нас услышит...