Савелий выставил коньяк, и глаза участкового радостно блеснули. Понятно, обрадовался, что сэкономил на традиционном гостинце. Наверняка потратился на "чаек патанатомов" для Савелия. А теперь и дорогое бухло при нем, и разговор будет самым задушевным.

   -- Вы же ознакомились с официальными вопросами к экспертизе? - спросил следак.

   Савелий кивнул. Вопросы как вопросы, он таких видывал немало. Участковый тем временем перехватил хозяйскую инициативу и быстро разлил коньяк по стопкам.

   -- Хотелось бы, чтобы поменьше внимания было уделено описанию смертельных ранений, -- сказал следак. - Они должны соответствовать ножевым. Такова версия следствия.

   -- Вы хотите сказать, что раны могли быть нанесены не холодным оружием? - удивился Савелий.

   Он еще не осматривал труп, который хранился в "трехместной" камере морга.

   -- Они и не могут быть другими, -- с напором ответил следак и значительно добавил: -- Мы же знаем, как вы всегда помогаете следствию. Слухами земля полнится. Она же круглая.

   Савелий от души возмутился:

   -- Да, помогаю. Исключительно точностью и оперативностью экспертиз сверх всяких сроков. И исключительно в целях установления истины, пусть она даже и не совпадает с версией следствия.

   Он даже отодвинул свой стул от стола с коньяком, холостяцкой закуской и бумагами следователя.

   -- Вы все не так поняли, Савелий Иванович, -- вмешался участковый. - Здесь дело еще более чистое, чем те, что были раньше по поводу травм на молотилке и ДТП. Вы тогда написали, что раны не соответствуют нанесенным животными и были получены до того, как тела попали под механизмы или грузовик. До такого ни один из ваших предшественников не доискался и не додумался. Сейчас даже этого нет.

   "Однако ты осведомлен больше, чем следует", -- подумал Савелий и отклонил протянутую стопку. Участковый не смутился и весело "накатил" свою.

   -- Следствию нужно, чтобы вы зафиксировали -- раны не могут быть нанесены животными, -- просипел следак, осторожно выпил и замер, приложив ладонь к груди.

   "Уж не разрабатывают ли они какого-нибудь сезонного маньяка?" -- задал себе вопрос Савелий.

   -- Как я понял, следствию нужно, -- Савелий подчеркнул голосом последние слова, -- чтобы я не обратил внимание на параллельные ранения и не связал их с исследованными ранее?

   Следак кивнул, участковый широко, по-дружески, улыбнулся.

   -- Не стоило беспокоиться, -- сухо ответил Савелий. - Раны я опишу, как положено. Это даже не обсуждается. А все остальное не мое дело.

   Теперь уже во все тридцать два зуба улыбнулся следак, обнажив анемичные десны.

   Они допили коньяк, потолковали о том о сем.

   Выпроводив гостей, Савелий задумался: ясно, что у следствия нет задач кого-то подставить или покрыть. Разве что... какое-то неведомое животное с двойным рядом клыков-лезвий. Но такое просто не существует! Он вспомнил слова изуродованных покойников о "псах". Кто они - аномальные, мутагенные создания природы или маньяк с потребностью рвать жертву на полосы? И только он сможет напрямую спросить последнюю жертву.

   Савелий, почему-то чувствуя вину перед бабой Машей, решил для свободы собственных действий отправить Петра с поручениями. Когда санитар выкатил труп из холодильника и устроил на секционном столе, сказал:

   -- Поезжайте прямо сейчас в область с новыми стеклами и образцами. И да - нужно предварительно спросить в отделениях, нет ли еще чего для анализов.

   Но Петр угрюмо отказался:

   -- Не поеду. Останусь здесь.

   Савелий, стараясь не перейти грань, спокойно сообщил:

   -- Либо вы сейчас же, сию минуту отправляетесь с новыми стеклами в область, либо я попрошу главного найти в морг лаборанта. Достаточно того, что я сам работаю с препаратами. Не понимаю, за что вам начисляют часть ставки. Соображаете, как это отразится на вашей зарплате?

   Петр разъярился:

   -- Думаете, я не знаю, что вы хотите поговорить с покойницей? Да-да, не стройте из себя кого-то там. Небось, спросите, не я ли ее грохнул. И сами любой ответ выдумаете. Так вот, знайте: у меня тоже есть что главному рассказать.

   Савелий почувствовал, что пол, крытый старым линолеумом, уходит из-под его ног. "Ненормальный, он отрезает телам головы! Психопат, он дает трупам наркоз! Врач-садюга, который каким-то образом вызнает о жертвах такое, будто сам их убил!" -- прежние обвинения посыпались на него со стен и потолка морга. Такое он не однажды переживал. Но в этот раз ему некуда было бежать. Так пришло решение не оправдываться, не просить, а пойти в атаку.

   -- Думаю, вы оба догадались, отчего я оказался здесь, в вашем Глинище, -- сказал устало Савелий. - Да и слухами земля полнится, так? Но не суть. Ты, Петр, -- ведь могу к тебе обратиться так, как раньше, на "ты"? - зря решил, что тебя подозревали. Вовсе нет. А теперь вот станут. И неважно, что будет со мной. Подумай о себе.

   Петр шарахнул кулаком о стену, отчего правила обработки инструментария в рамке рухнули на пол, дзынькнув стеклом. Санитар уселся на корточки рядом, обхватил голову руками и сказал:

   -- Эта падла меня видела. Как раз перед тем, как кровищей захлебнуться...

   Савелий попытался незаметно сунуть руку во внутренний карман с мобильником.

   -- Не я это! - завопил Петр, подняв лицо, залитое слезами. - Не я! А карга увидела меня!

   -- Тогда ты должен понимать, что мне важно задать покойнице вопросы, -- почти бодро сказал Савелий.