— Трудно?
Он кивнул. Это действительно было трудно. Очень трудно. Автономное движение представляется занимательной прогулкой только тем, кто обстоятельствами ограничен в передвижениях, для кого взаимодействие с внешним миром умозрительная фантазия. Как это было некогда для него. Он был заперт в стерильном, замкнутом пространстве, помещен в изолированную сферу, которая удовлетворяла базовые потребности, но отменяла решения, и мечтал выбрать что-то сам, сделать шаг в сторону, нарушить правила.
На Геральдике условия смягчились, в чем-то он получил свободу, но по-прежнему существующая сфера, ставшая зоной комфорта и безопасности, препятствовала его общению с миром. Они существовали параллельно друг другу, а роль посредника исполняла Корделия. Зона комфорта была светлой, теплой, уютной. Покидать ее не хотелось. Ну если только для поиска приключений.
Мартин вспомнил древний земной мультик, в котором создатели озвучили одну из гипотез исчезновения динозавров. Мартин сначала не понял, что это своего рода притча, а не научная гипотеза. Даже попытался поискать в архивах «Жанет» подтверждение этой гипотезы. Но искин со смехом объяснила ему, что это всего-навсего сказка. Динозавры вымерли потому, что их детеныши не смогли вылупиться из яиц. Из-за наступивших холодов скорлупа стала слишком толстой. Она выполняла свой долг. Мартин не раз представлял себя жителем такого же просторного яйца. Почти что купол из сверхпрочного стекла на далеком планетоиде. А за пределами этого купола — космический холод. Не безопасней ли оставаться внутри? Забота Корделии была той же непроницаемой скорлупой. И разрушать эту скорлупу совсем не хотелось. Но что же там снаружи?
Но Корделия разрушила эту скорлупку сама, вернее, истончила. Она осторожно снимала слой за слоем, помогая ему выбраться. Собственно, это уютное, безопасное пространство никуда не делось. Оно есть, и он в любой момент может туда вернуться, и осознание того, что средоточие покоя неколебимо, позволяло ему двигаться дальше. Очень трудно было удержаться и не спросить совета, а то и вовсе переложить выбор на Корделию. Потому что ей проще.
Когда-то на Геральдике ей хватило минуты, чтобы связаться с транспортной компанией и забронировать каюту 1-го класса. А ему приходилось выбирать, взвешивать, выяснять. И говорить… с людьми. Встречаться с ними, обмениваться взглядами, выстраивать фразы так, чтобы они соответствовали принятым условностям. И находиться среди людей. А их много, очень много… Мартин едва успевал переключаться с одного на другого. Преодолеть себя, уговорить, подавить свои страхи. Нет, эти люди не враги. Это нейтральные, равнодушные к нему объекты. Они даже не знают, что он киборг. Никто не будет любопытствовать, отворачиваться, едва скрывая отвращение, шарахаться, выкрикивать оскорбления. Он ничем от них не отличается. Он — человек, только выращенный искусственно, с кибернетическими добавками. Но это знало его сознание, а подсознание таило вытесненные страхи.
Когда-то эти страхи были так сильны, что Мартин не нашел в себе сил выбраться из флайера на аэропарковке в Лютеции. Он испытал нечто схожее с приступом агорафобии, когда вместо титанового свода над его головой распахнулось небо. Не черное молчание космоса, а сияющая бесконечность, без ограничивающих опорных координат. Он тогда сразу ушел за процессор, предоставив системе заново обсчитывать и перестраивать сетку. Тогда от него требовалось пройти всего несколько шагов до флайера, а там, за тонированными сверхпрочными стеклами, он почувствовал себя лучше. Пространство съежилось, сместилось до привычной тюремной конечности, до обжитой непроницаемой скорлупки. Космопорт Лютеции напугал его не своей масштабностью.
Этого он уже не боялся после прогулок по геральдийскому лесу и полетов с Корделией над океаном. Его напугали люди. Их было много.
Такого количества людей одномоментно ему видеть не приходилось. В исследовательском центре «DEX-company» было от силы несколько десятков сотрудников, из которых к экспериментам с Мартином было допущено не более десятка. Остальные людские миллиарды, заселенные людьми планеты, звездные системы имели для Мартина такое же значение, как расположенные за сотни парсеков космические объекты. Но в огромной планетарной гавани эти люди внезапно обрели свою видимость, свою осязаемую вещественность. Сотни, тысячи… И все — потенциальные враги. Корделия тогда нашла выход: придумала для него импровизированную капсулу из аудио-и видеофильтров. Эти фильтры позволили Мартину отгородиться от навалившейся пугающей реальности, гремящей, незнакомой, и пережить маленький катаклизм в обустроенном мире. Благодаря фильтрам Мартин слышал только голос Корделии — голос своего человека. А на внутреннем экране сменялись отснятые им ролики.
Он делал эти зарисовки во время своих прогулок. Бегущие облака, парящие птицы, крадущиеся солнечные пятна, дремлющие в прозрачных горных озерах странные, светящиеся рыбы… У него уже был огромный архив. Летопись новой жизни. За то время, пока Корделия вела его через паспортный контроль и таможню, он и сотой доли не просмотрел. Его убежище было обширным, с целую планету, и он был бы счастлив оставаться в пределах этого убежища. Ему больше ничего и не надо. Информации достаточно. Он готов был провести несколько недель или даже месяцев в одиночестве, позволив Корделии посвятить некоторое время работе на Земле и Новой Москве. Возможно, не объявись Джонсон с бригадой ловцов на Геральдике, хвати у Бозгурда благоразумия не затевать с Корделией войну, все бы так и сложилось, но обстоятельства вышвырнули его за пределы убежища, вынудив спешно, даже аварийно, учиться. И он учился. И многому уже научился.
Космопорт Новой Москвы, пожалуй, многолюдней и грандиозней космопорта на Геральдике, которая всячески подчеркивает собственную обособленность, подходя к своим визитерам очень избирательно. Новая Москва — ее полная противоположность. Это бурно растущий, высокоиндустриальный мир, обещающий в ближайшее десятилетие превратиться в крупный федеральный центр, и космопорт, один из трех, построен с расчетом на будущее. Запущены два терминала, три еще строятся. И людей, среди которых немало транзитников, в десятки раз больше. И Мартину уже не спрятаться, не задействовать аварийный протокол. Ему приходится смотреть и слушать, отслеживать и сканировать. Потому что теперь он ведущий, он — ответственный. Когда-то Корделия вела его за собой, оберегая от излишних, травмирующих прикосновений, а теперь ее ведет он. Он — ее внешняя линия обороны, ее хранитель. И не только ее. Мартин ответственен еще за две жизни, те, которые только формируются, готовятся. Он ответственен за их будущее. И, честное слово, ему это нравится.
Мартин сам выбрал рейс и лайнер. И даже каюту второго класса забронировал без подсказки Корделии, руководствуясь тем, что к пассажирам 1-го класса приковано больше внимания. У VIP-залов всегда крутится пара-тройка репортеров из желтых онлайн-изданий в надежде урвать несколько скандальных голоснимков. А кто обратит внимание на поток пассажиров, разбегающихся по каютам эконом-класса? Кто опознает среди этих пассажиров женщину в свободной, слегка мешковатой одежде, шагающую следом за парнем с дорожной сумкой? Да таких непритязательно одетых в дорогу женщин сотни. А парней в потертых джинсах и растянутых свитерах крупной вязки и того больше.
Каюты 2-го класса вполне приемлемы для путешествия. Правда, тесноваты. Придется заставлять Корделию гулять по коридорам, чтобы избежать застоя в мышцах и усилить кровообращение. Но это недолго, всего несколько дней. Лайнер перемещается не столь стремительно, как яхта класса А-плюс, к тому же делает еще остановки на пути к Аркадии. Но эти несколько дней станут долгожданной передышкой.
Корделия, невзирая на сопровождающий первый триместр токсикоз, продолжала очень интенсивно работать. История с похищением сыграла роль пиар-хода, на который ни один самый оптимистически настроенный пиар-менеджер не рассчитывал. Слухи о том, что Корделия негласно схлестнулась с Рифеншталями, этим могущественным банкирским кланом, неожиданно вынесли холдинг и голоканал GalaxieZwei в топы всех рейтинговых агентств. Посыпались предложения от рекламодателей и более крупных медиахолдингов о совместных проектах. А более мелкие компании стали искать пути для вхождения в холдинг. Предложения поступали не только от медиагигантов, но и от компаний, специализирующихся в области кибернетики и компьютерных технологий. Все как-то разом вспомнили, что «Медиатраст» принадлежит контрольный пакет акций пребывающей в анабиозе «DEX-company». Да, производство киборгов остановлено, но немало подразделений и лабораторий корпорации занимались разработками, применяемыми в производстве андроидов, в медицине, биоинженерии, генетике, в компьютерном оснащении космических лайнеров, яхт и более мелких транспортных средств. Конечно, большую часть этих предложений рассматривали и оценивали топ-менеджеры «Медиатраст», а к Корделии попадали наиболее перспективные, уже с экспертным заключением и финансовой перспективой. Но объем был значительный.
