Лет десять назад в моей голове появился замысел снять фильм о Ходже Насреддине. Появилась идея, как это сделать, оригинальный сюжет. И все эти годы она крутилась в голове, словно пазлы или разноцветные кусочки мозаики, которые постепенно выстраивались в правильную картину.

Скажу так: видимо, из-за того что я медленно соображаю, на это ушло примерно шесть-семь лет. А последние три года я записывал, переписывал и прорабатывал разные версии и варианты. Пока, наконец, не выстроилась довольно стройная версия будущего фильма. Фильма, который я хотел посвятить Леониду Соловьёву, написавшему в своё время потрясающую книгу-дилогию «Возмутитель спокойствия» и «Очарованный принц» об этом же персонаже.

Должен вам сказать (приоткрыв завесу профессиональной тайны), что сценарий, написанный для кино, – это не литература, а технический документ. Он нужен для тех, кто создаёт фильм, для оператора, реквизитора, художника, актёров и многих других людей, занятых в дорогом и сложном кинопроизводстве.

В сценарии нет размышлений ни автора, ни героев, нет литературных описаний, передающих настроение автора и общую ситуацию, нет и многого другого, что обычно бывает в литературе. Сценарий всегда ограничен своим форматом, и только талант режиссёра может наполнить его жизнью. А это, сами понимаете, большая редкость. Потому что не всё упирается в голый сюжет и в умение складно пересказать историю. Есть кое-что ещё, но это уже магия, которая не всем доступна.

Увидев, что дело с фильмом затягивается, я решил реализовать свой замысел через книгу и, добавив то, чего нельзя было добавлять в сценарий, написал её. Всё-таки у книги больше шансов достучаться до зрителя, подумал я. Кино, оно что? Оно показывает зрителю версию всего лишь одного человека, режиссёра, как бы уникален и талантлив он ни был, а книга дарит возможность каждому читателю увидеть свой собственный фильм, самому стать режиссёром того, что он увидит за буквами и словами в своём воображении.

И последнее: по профессии я не писатель, а режиссёр, так что не судите строго.

Автор

Друг мой! Если ты слышал истории о Ходже Насреддине, то наверняка знаешь, что, по некоторым официальным данным, родился он в семье почтенного имама в турецкой деревне Хорто близ города Эскишехир в 605 году хиджры, а закончил свою жизнь в древнем городе Ходженте в 386 году хиджры. То есть умер Ходжа за двести лет до своего рождения, и это не оспаривается!

Он был заживо сожжён слугами местного эмира и похоронен на южном кладбище, в могиле без имени и опознавательных знаков. Хотя некоторые караванщики говорят, что истина многолика, и утверждают, что на самом деле родился он не в Турции, а в Персии, в небольшом поселении Хаджиабад, и годом ранее его повесил шах Исфахана. Это тоже было бы правдой, если бы два года спустя его при всём народе не утопил бы падишах Кокандский – тому есть много свидетелей, а ты знаешь, люди врать не будут. Утопил как раз в тот день, когда гонец принес людям горестную весть, что Халиф Багдадский лично отрубил Ходже Насреддину голову.

Много могил у Ходжи Насреддина, и много городов на Востоке гордятся тем, что именно у них родился и погиб Ходжа Насреддин. Но мы расскажем тебе настоящую правду. Это не будет обычным рассказом о его похождениях и анекдотами из жизни великого шутника. Мы расскажем тебе о его смерти и возрождении. Расскажем, как всё было на самом деле.

А правда такова, что Ходжа Насреддин по дороге в Мекку заехал в один небольшой древний Город, чтобы сменить ослику подкову. В этом Городе он всерьез разозлил местного эмира. Такие уж они по природе своей, восточные эмиры, на всё постоянно обижаются. Вы спросите, много ли можно успеть, меняя подкову? Да и нужно ли было её менять? Кто-то может сказать:

– Подумаешь, велика важность, подкова! – и будет совершенно прав, если только за дело не берётся сам Ходжа Насреддин.

Всего за несколько часов Насреддин умудрился устроить переполох в Городе. За один день он превратился из нищего в знатного вельможу, из мужчины в женщину, а из женщины в святого, покровителя этого Города. При этом заодно он умудрился спасти от смерти молодого влюблённого юношу-стражника, наказать жадного Ростовщика, разоблачить хитроумного придворного Поэта и украсть из гарема Эмира самую красивую девушку.

Эмир обиделся, и обиделся по-настоящему. Так сильно обиделся, что послал за Ходжой своего «цепного Пса», своего Палача. О его жестокости ходили легенды, матери пугали им своих детей, а суровые воины при его виде замолкали, и казалось, что становились меньше ростом.

Пёс взял несколько лучших воинов эмира и пустился за Ходжой в погоню. Сжигая и убивая на своём пути всех, кто давал приют беглецу, он всё-таки настиг Насреддина и, пленив, повёз его обратно, на суд и расправу к эмиру. Но, проходящих через пустыню, их внезапно, как оно и бывает, настиг Смерч, ужасная песчаная буря. О том, что случилось потом, ты и узнаешь из этой истории.

«Как бы далеко ни ушёл человек от своего дома, в конце пути дом настигнет его».

(Сулейман ибн Салих, XV век)

Пустыня. Раскалённый песок. По барханам тяжело шагает Старик с осликом на верёвке. На спине ослика – небольшая вязанка корявой древесины, собранной на дрова.

Старик доволен: найти в пустыне что-либо деревянное практически невозможно, только жёсткие шары перекати-поля из колючих ветвей. Но сегодня особенный день, сегодня праздник – вчера над пустыней пронесся Смерч, который принес с собой Западный ветер.

Злое солнце в зените изредка перекрывает кружащая в вышине птица. Старик останавливается и, погрозив стервятнику кулаком, отвязывает бурдюк с водой, поит с ладони своего ослика. Остатки воды он хочет допить сам, но солнечный зайчик на лице отвлекает его внимание – на склоне очередного бархана что-то ярко блестит. Старик, оставив ослика, шагает на блеск.

Из песка торчит часть спины и голова человека. На спине чёрный пластинчатый бахтерец, украшенный узорами; на шее – сверкающий золотом и драгоценными камнями ошейник. Именно они, эти камни, и приласкали глаза старика колючим солнечным лучиком.

Старик опускается на колени и, прислонив голову к спине человека, затаив дыхание, слушает. Он вроде бы слышит неровное, едва уловимое дыхание. Или ему показалось? Непонятно…

– Нет, конечно же, человек мёртв, у него нет ни пульса, ни дыхания. Всё это только кажется из-за проклятого пустынного ветра, который играет со мной и обманывает меня своими звуками. Разве может живое существо выжить после такого Смерча? У пустыни свои законы, да и время тут течет по-особенному, всего несколько дней – и от мёртвого тела остаются лишь кости. Сколько их уже встречал, бродя по пустыне, Старик! Пустыня только кажется безжизненной. На самом деле она так и кишит всякими её обитателями.

Вот и сейчас Старик видит, как по раскалённому песку к ним спешит муравей. Старик снова приложил ухо и прислушался – ну вот, опять! Ему показалось, что тело вздрогнуло. А может, это он сам дрогнул? Последнее время сердце его стучит неровно, с перебоями, особенно во сне, когда ему кажется, что он прыгает с высокой скалы. Тогда Старик просыпается и долго сидит, пытаясь глубоким дыханием восстановить рваный ритм и память, которая прыгает по времени, не соблюдая никакой хронологии. В любом случае, раз уж он нашёл это тело, его нужно похоронить – иначе как-то не по-человечески…

Да и потом, если хорошенько подумать, возможно, кто-то из людей узнает покойного и, возможно, успокоится о пропавшем сыне, муже – или о своём умершем враге? Нет, он никак не может оставить его здесь. На склоне лет Старик давно уже понял, что Небо наблюдает за людьми. Ничто не остается незамеченным.