— Во-первых, я не боюсь, а во-вторых, у меня и так нет никаких вопросов и сомнений насчёт нас. Ты всё объяснил, и я тебе верю, и... Я верю в тебя, — сказала я, ловя взгляд Макса на последней фразе, и снова губы коснулись губ, а прерваться было так сложно. 

Моё сопротивление поборол Максим, обернувшись первым и матрас промялся под тяжестью волка. Прежде чем повторить за любимым и обернуться так же, я привстала на колени и выполнила своё давнее желание — почесать и обнять свою волчицу. Правда, вместо моей звериной половинки передо мной был оборотень, поглотивший на время Макса, но я всё же утопила руки в густой белой волчьей шерсти. Прижалась грудью к такому мощному благородному зверю, испытывая невероятно чувство трепета и радости. Голубые глаза волка блеснули во мраке комнаты, он извернулся так, что уткнулся своим огромным горячим лбом мне в грудь, холодный влажный при этом коснулся живота и малышки начали пинаться в ответ. Всё было так душевно и согревающее, и совершенно без слов, они были не нужны. А чувства при этом... Я бы не смогла их до конца описать. Люди такого не знают. 

Отстранившись от волка, я уже хотела отпустить свою волчицу и позволить зверю поглотить меня, когда услышала мысли Макса. 

«Стой! Открой сначала окно», — попросил он. 

— Точно, — рассмеялась я и бросилась к окну, представив, как кому-то из нас пришлось бы голышом открывать двери. 

Осенний воздух ворвался в комнату через открытое окно, а секундой позже в него выпрыгнул оборотень. 

«Мы тебя ждём», — бросил Макс, уже с улицы. 

«Иду», — подумала я, отпуская волчицу внутри себя. 

Моя звериная половинка с радостью поспешила поглотить моё тело, упав передними лапами на широкий подоконник. В волчьи лёгкие ворвался осенний воздух, наполненный запахами опавшей листвы, сырой земли, которую уже не успевало прогревать рано заходящее солнце и что-то ещё, едва уловимое, щекочущее ноздри, заставляющее оглядеть территорию. Волчица выпрыгнула на улицу, потёрлась о мощный бок своей пары и уставилась вперёд. 

Волчица задышала чуть чаще и переступила с лапы на лапу, словно разминала их и было для чего. На краю леса показалась едва различимая тень оленя, что настороженно разглядывал нас. Он был неподвижен, лишь часто дышал, чувствуя присутствие волков недалеко от себя. Видимо, в моё отсутствие Максим всё же получил свой заказ. 

«Мы будем охотиться?» — поинтересовалась я, не понимая, почему волки не начинают преследовать добычу. 

«Не сейчас», — отозвался Максим и хоть я его не видела, передо мной словно стояли его улыбающиеся глаза. 

Волк пошёл вперёд и олень, почувствовав опасность, метнулся вглубь леса, только волки не собирались его преследовать. У них были дела поважней, а мы с Максимом выполняли роль свидетелей, испытывая их гамму чувств и желаний. Волчица напряглась и отбежала немного в сторону с азартом и частым дыханием, глядя в сторону своей пары. Волк делал вид, что словно бы не замечает её, но стоило волчице чуть повернуть голову, отвлечься на звук треснувшей вдалеке ветки, как началась игра. Волк погнался за ней, и волчица бросилась убегать со всех лап, испытывая при этом такой восторг, что моё сердце и душа заходились в радости. Я и сама не заметила, как включилась в эту игру, болея за свою звериную половину. Она прилично оторвалась от волка, но его запах по-прежнему хорошо ощущался в воздухе. Волчица замерла, будучи в напряжении вслушивалась в каждый звук и принюхивалась, казалось, она способна предугадать всё наперёд, только всё равно нас настигли врасплох. Волк выпрыгнул совершенно неожиданно и толкнув волчицу лапами, повалил её на землю. Белые клыки мелькнули перед глазами, и я вместе с волчицей ощутила, как сомкнулись на холке. Адреналин и радость наполняли кровь эйфорией, и я рассмеялась, словно это я, а не волчица, каталась по сосновому опаду, в щенячьей борьбе с волком и кусалась понарошку. 

«Это невероятно!» — разделил мою радость Максим и тут до меня дошло очевидное — для него это всё впервые, как и для меня. 

В этой возне не было побеждённых и победителей. Всё на равных. Вот только что навалившийся на волчицу волк собирался её куснуть любя, как резко вскинулся на лапы и снова погоня. Только теперь догоняли мы с моей звериной половиной, а не убегали. Догнать волка было чем-то необъяснимо необходимым, и когда он неожиданно сбавил темп, волчица, поднажав за считаные секунды до этого, врезалась в пушистый волчий зад. Моя волчья половина, а может, это уже были мы вместе, с радостью куснув волка вбок, завалились рядом перекатившись через колкие кусты шиповника. Они нежились, потиралась носами, покусывали, ловя удовольствие в тепле и тяжести привалившихся друг к другу звериных тел. А во мне в это время схлестнулись два чувства, равных по своей силе. 

Было невероятно радостно стать свидетелем столь сильной неземной и нечеловеческой любви и одновременно горько осознавать, от чего они всё это время были вдали. Да, человек властен над своей звериной половиной, но нужно быть последней сволочью или же ненавидеть своего волка, чтобы лишить её этого. Именно об этом и говорил Максим, а я точно знала, что это не про него. 

Мы вернулись домой почти под утро. Оставив наших волков на веранде, прокрались голышом в комнату и рухнули на кровать. По моим щекам катились слёзы, и я не могла толком понять отчего они, похоже от избытка эмоций. А Макс лежавший рядом, просто утирал их, прижимаясь ко мне всё сильней. 

— Почему ты не собирался обзаводиться парой? Это так, так невероятно, — не могла я подобрать толком слов. 

— С чего ты взяла? — хмыкнул Макс, нахмурив брови. 

— Я взяла?! Это ты так говорил, тогда, в машине, когда мы уезжали из той часовни. Ты сказал, что не собирался обзаводиться истиной парой, да ещё и таким образом, — напомнила я, пытаясь поймать в этот момент взгляд Макса, что было сделать невозможно. 

Он зажмурился и долго не открывал глаза, словно пытался скрыть свои мысли. Послышался его тяжёлый вздох и Максим на меня посмотрел, проведя пальцем по моей губе. Именно там, где когда-то был едва заметный шрамик, замечаемый так странно Владом. 

— Не собирался, потому что любил тебя. Таню Пузикову, своего секретаря. А потом растерялся, когда выяснилось, что твоя волчица и мой волк пара. На меня давила ответственность из-за моего проступка. Страх за тебя и волков. Так что забудь, что я тогда говорил. Я был не в себе, и теперь всё иначе! — твёрдо заключил Максим, захватив меня в ещё более крепкие объятия. 

25

Глава 25

Утром мы сидели в столовой, тётушка крутилась рядом, всё ещё накрывая на стол, когда наши сытые волки, задравшие без нас оленя, развалились на полу животами кверху, прям как домашние собаки. Идиллия. Максим, сидевший почти впритык, взял салфетку и потянулся к моим губам. 

— У тебя тут крем, — объяснил он, вытирая мне губы, и снова тот взгляд. 

Я не слышала мыслей Максима, позволяющих мне додумать, что он огорчён, на это меня подбивала тень грусти в его глазах. Так или иначе, а он жалел, что я стала оборотнем.  

— Спасибо. Кстати, я хотела поговорить про этого Влада. Мне, кажется, что он меня знал и до всего этого разоблачения мира оборотней, но вот убейте меня, я не помню его! — выпалила я, наивно думая, что сейчас мы начнём семейный мозговой штурм и у нас появятся дельные версии. 

— Кхм, — Максим как-то странно закашлялся, а после выдал: — Влад старый мамин знакомый. 

— Что?! И ты всё знал и мне ни слова?! — возмутилась я, стукнув Макса в плечо.

— Это её бывший. Ещё до папы она с ним встречалась.  

— И что из этого следует? — спросила у Максима тётя, ведь ей, как и мне, было любопытно во всём разобраться. 

— Такое знать! И мне ничего не сказать! — ворчала я, дуясь как мышь на крупу. 

— Я хотел сказать, но были разговоры поважней, — спокойно заметил Макс, пытаясь меня поцеловать, только я ловко увернулась. 

— Максик, рассказывай всё что знаешь, — миленько попросила тётушка, готовясь слушать что-то интересное.