Человеку гражданскому, насквозь штатскому, ни дня не служившему в армии, трудно понять военного – те живут по своим собственным законам. И речь у них иная, и помыслы, и взгляды на жизнь. Откуда все это знать безответственному политическому демагогу, что в русской армии всякий что-либо предложивший сделать, это дело добросовестно потом выполняет, а всякая инициатива тем самым и наказуема.

Ответственность, судари мои драгоценные, любого поумнеть заставит, стоит эту тяжелую ношу на плечи взвалить. Да еще неподъемную, от которой коленки враз подгибаются. И долгонько так ее потаскать, да еще приказами подхлестываемый, и вместо лавров победителя, терновый венец на бедовую голову примеряя. Вот так с вами говоруны «общественные» и поступать будут в дальнейшем, причем вы, на «ура» сие воззвание сейчас воспринявшие, всеми фибрами душонок, очень уж вам понравилось оное, плясать от радости будете. Как же – «завоевания революции» приняты, народ вам кланяться в ножки вроде бы станет. Может и будет, поначалу, недельку-другую, с месяц, самое большее, а вот потом вас отреплют хорошо за волосья немилосердно, и пинка под толстый зад отвесят доброго!

Ибо теперь вам не укрыться под удобной вывеской «политическая партия», будет полная персонификация власти – сиречь ответственность персональная каждого политического болтуна за порученное ему дело. И хана на том бездельнику, и партии, что его выдвинула на пост – вот это вы в воззвании и пропустите, ибо не военные люди. Но только поздно будет – под бархатной перчаткой «обновленной революцией порядков», вы скоро ощутите на своей тонкой шейке стальную хватку главнокомандующего.

Ох, захрипите и взвоете, господа-граждане, вот только деваться будет некуда – вот они, подписи ваши под документом стоят, сами на все заранее согласились. Да, почет вы любите, и он вам будет, господа «демократы», но и ответственность ваша перед народом такова станет, что о прежних порядках с Государственной Думою, что только хаять всех могла, что шавки за заборами, за слова свои не отвечая, с тоской в глазах вспоминать будете.

- Свадебной лошадью у нас скоро станете – голова вся в цветах, зато холка в мыле! И под кнутом! В хомуте!

Атаман Семенов зло хохотнул, снова потер руки от радости, начиная восхищаться изощренному уму генерала Каппеля. Куда там политическим интриганам, он им вперед сто очков даст и обдерет как липку. Это не адмирал Колчак, с таким ухо востро держать нужно, а вы же его чуть ли не «своим» считаете, по цвету пусть не «розовым», а так, бледноватым. Вот только подзабыли, что одежда разноцветной может быть, зато исподнее исключительно белое. Вот так то, господа, и вы со временем изрядно «побелеете»!

- Товарищ генерал-лейтенант, - обратился сам к себе атаман – слова ему понравились, как-то по-иному, не так как привычное «ваше превосходительство», звучит, но вполне, вполне достойно. Прав был легендарный «белый генерал» Скобелев – они все боевые товарищи, по оружию, по пролитой за Родину в боях крови, по жизни и смерти, от солдата до генерала. Действительно – совсем не нужно этих оскорбительных «нижних чинов». Даже покойный государь Николай Александрович старался избегать этого набившего оскомину слова, постоянно менял на благозвучные наименования – «стрелок», «казак», «гусар». Но теперь в уставе прописано будет!

Только мы себе настоящие товарищи по воинскому званию, именуемые так своими, а не те большевицкие «товарищи» под разными фамилиями, что других совсем не «товарищами» самим себе считают. Русские военные «товарищи по оружию», воинское братство, а другие для нас «граждане», мы для них «господа» - ибо кровь свою за всех проливаем, а не чернила. А потому положение обязывает, и не повинность это, а правом и обязанностью станет со временем, которое заслужить нужно, ибо немалые привилегии за то даны будут. Хочешь в Народном Собрании заседать, быть выбранным делегатом туда – тогда заслужи это право, докажи народу, что кровь готов за него пролить, и погоны с честью на плечах своих носить. Вот тогда вся армия, а не одни только кадровые офицеры, определенной кастовостью пропитана будет сверху-донизу, достоинства которой по демобилизации солдата и выхода в отставку офицера всегда ощущаться будут в полной мере.

Это почетно, стоять в одном ряду с князем Александром Невским, с генералиссимусом Суворовым, с георгиевскими кавалерами, с теми воинами, кто пал смертью храбрых на поле боя, живот свой на алтарь Отечества положив. И трижды прав тут главнокомандующий – новой должна стать Россия, и это первый шаг к ее славному будущему – именно страны, а не этой трижды клятой революции, хотя она вызвала столь необходимое обновление – пусть тут от нее какая-то ощутимая польза случилась…

Одесса

командир танка «Генерал Скобелев» ВСЮР

поручик Трембовельский

- Если мы не найдем буксира, то наши дела плохи! Придется с пулеметами и гранатами пробиваться из порта…

Не договорив, молодой поручик тяжело вздохнул, прекрасно понимая, что большая часть совершенно растерявшихся в последние часы офицеров и солдат ни на какой прорыв через занятый красными город не пойдут. Просто потому, что не смогут оставить свои семьи, родителей, жен и детей, а также взятых на борт транспорта «Дон» многих сотен беженцев, спасающихся из захваченной сегодня утром красными Одессы.

- Нас предали, это катастрофа…

Танковый отряд Вооруженных сил Юга России в конце декабря получил приказ незамедлительно отступать в Крым, северные подступы к которому – Перекоп и Чонгар – обороняли дивизии под командованием генерал-майора Слащева. Вот только слишком поздно - железная дорога до Тавриды была уже занята красными и анархиствующими махновцами, и командир 3-го танкового отряда полковник Миронович принял решение двинуть эшелон с погруженными на платформы танками прямо к Николаеву. А там постараться погрузить портовыми кранами массивные английские танки «Марк пятый» на первый свободный транспорт.

Прибыв вскоре в порт, танкисты застали там самый натуральный хаос, что происходит в ходе поспешной эвакуации. От пристаней верфей уводили на Одессу недостроенный крейсер «Адмирал Нахимов», эсминцы, канонерские и подводные лодки. На транспорты спешно грузили запасы вооружения и различного снаряжения, доставленные в начале сентября союзниками – но большую часть этого добра попросту побросали в складах и цейхгаузах, чтобы оно вскоре стало трофеем подходивших красной армии. Жуткие примеры деятельности тыловых служб - многие боевые офицеры открыто называли если не предательством как таковым, то безответственным вредительством и непроходимой тупостью властью облеченных.

Для погрузки танков определили транспорт «Дон» под командованием капитана 2-го ранга Зеленого, однако его паровые машины были неисправны и нуждались в капитальном ремонте. Но что делать в происходящем вокруг бедламе?! Искать другое судно уже не было времени. А потому приходилось уповать только на одну милость небесных сил, что часто приходили на выручку многострадального русского воинства!

С помощью двух буксиров транспорт, на который приняли несколько десятков беженцев, с большим трудом довели из Бугского лимана до Одесского порта. И вот тут начались странности, которые не иначе как открытым предательством уже назвать было сложно. Слишком непонятно повели себя два высокопоставленных генерала – военный губернатор Новороссии Шиллинг и начальник одесского гарнизона, старый гвардеец граф Игнатьев. Первый на протяжении целой недели твердо уверял танкистов, что немедленно найдет буксир и отправит танки в Севастополь – но так и не исполнил своего обещания. Как и собственной клятвы, что танки увезут из Одессы в первую очередь, случись на фронте что-нибудь нехорошее…

Сбежал губернатор Шиллинг уже вчера, по-английски, тайком, не поставив никого в известность, стоило красным частям приблизиться к городу и порту. Начальник гарнизона граф Игнатьев оказался не лучше, лишь в последнюю минуту объявив эвакуацию, когда уже было поздно что-либо предпринять. Ведь притаившиеся до поры до времени местные большевики уже подняли восстание в городе, к которому примкнули многочисленные бандиты известного на всю Одессу «авторитета» Мишки Япончика. Распоясавшийся за годы гражданской войны криминалитет сразу бросился грабить склады и обывателей, нападать на офицеров и чиновников.