Именно служившие в Германии егеря стали руководить вооруженным финским ополчением – шюцкором – который в ожесточенном противостоянии разгромил местных союзников Ленина. Заодно изгнал или истребил русских, проживавших долгие годы в бывшем княжестве, ныне ставшим суверенным, сводя тем самым счеты с бывшей империей, что в течение века всячески ущемляла «природные чухонские вольности». А вот командовавший шюцкором генерал Карл-Густав Маннергейм, как и десятки других финнов, что прежде служили офицерами в русской императорской армии, при всем своем желании, остановить бесчинства егерей не смогли (а может быть и не сильно хотели). Единственное, что они сделали, так это только те из них, не слишком многие шведы, что по примеру своего командующего не стали «финнизировать» свои родовые фамилии. В отличие от «кровавого Ялмара», который из Стремберга уже превратился Сииласвуо, и с другими такими же «финнами» организовал зверства.
- Ничего, придет время оплаты…
Миллер в гневе потряс кулаком и задумался. Эмоции необходимо было сдерживать – слишком непрочно положение «белых» русских на Коле и Беломорской Карелии. Местное население, в большинстве своем, относится к ним или нейтрально, либо скрытно враждебно. Одно хорошо - к финнам отношение было еще более неприязненное – причем как у самих поморов, так и у лопарей. Последним в Печенге, которая была осенью занята маленьким отрядом «чухонцев» и стала «их» Петсамо, крепко досталось от «освободителей от жестокого имперского гнета русских». Приверженцы Хельсинского правительства саамов за людей вообще не считали, всячески притесняли и грабили несчастных оленеводов, считая их неполноценными дикарями, которых нужно срочно переделать в «финнов».
Так что визит двух вооруженных ледоколов капитана Чаплина лопари горячо приветствовали. Позже они изрядно помогли высадившимся русским стрелкам, что в ходе короткого боя наголову разбили финский отряд, догнать и пленить убежавших в тундру егерей. Над Печенгой снова водрузили русский триколор, который часть жителей восторженно встретила. Проживавшие с ними финны решили подобру-поздорову перебраться обратно в Суоми. Молчаливым норвежцам возвращение прежних хозяев было глубоко безразлично по большому счету – они жили ловлей трески и соглашались платить налоги любой «твердой» власти, которая бы гарантировала им полное «спокойствие и порядок».
Оставив в Печенге хорошо снабженный гарнизон и один из ледоколов, Чаплин с победой вернулся в Мурманск. Встретив по пути небольшой транспорт, отплывший из Норвегии с очень важными телеграммами из Сибири, от генерала Каппеля. Возвращение Печенги под контроль русских властей стало первой хорошей новостью на фоне тех безрадостных событий, что творились зимой этого года.
- Задача не тривиальная, но контр-адмирал Вилькицкий обещал уже в эту навигацию ее разрешить. Даже такая связь с Сибирью сейчас настоятельно необходима, - Евгений Карлович задумчиво посмотрел на огромную карту русского Севера, которую приказал повесить на стене своего кабинета. Своими размерами Заполярье производило на него тягостное впечатление – покрытые льдом Карское море, безлюдные огромные острова, тянувшиеся извилистой линией тысячеверстное побережье.
Летом необходимо проложить прямой морской путь в устье реки Енисей, как год назад в Обскую губу. Тогда туда отправился отряд транспортов с полярным исследователем еще капитаном 1-го ранга Вилькицким во главе, который отвез сибирякам вооружение и боеприпасы из Архангельска, а обратно привез столь нужный для жителей Заполярья хлеб и другие необходимые продукты, тот же мед и масло. Также приняли на борт покидавших Сибирь беженцев, что рискнули отправиться с ним в опасное плавание через льды. Но даже такой трудный морской путь от Оби через Мурманск в Европу намного короче, чем отправление из Владивостока в длительное морское путешествие через три океана.
- Вполне возможно, вполне…
Евгений Карлович взглянул на карту – выходило немного дальше, но ледоколы проложат путь каравану, если встанут льды у побережья, что летом не всегда происходит. А дальше предстоял путь по вытянувшемуся заливу-губе до сельца Дудинка (на карте кто-то из офицеров нанес название химическим карандашом), которое необходимо занять и организовать там подобие временного порта. К нему вниз по Енисею пойдут баржи с хлебом и другими нужными для Заполярья грузами. Генерал Каппель твердо обещал, что теперь от Красноярска до этой самой Дудинки две тысячи верст речного пути будут под полным контролем его войск. От «красной» Сибири «белая» отделена «буферным» псевдо-государством с объединенной большевицкой, эсеровской и меньшевистской властью. Полностью зависит от Москвы марионеточная «Восточно-Сибирская Демократическая Республика».
Евгений Карлович тяжко вздохнул. Какие только уродливые образования не появляются в революцию, про такие лет десять назад никто бы и не подумал, посчитав мороком или наваждением…
Иркутск
главнокомандующий Восточным фронтом
и Правитель Сибири
генерал от инфантерии Каппель
- Я рад вас видеть, сэр, на столь ответственном посту Правителя Сибири. Это символизирует полный успех сибиряков в борьбе с большевизмом и обретение ими независимости от московских властителей коммунистической химеры. Правительство его величества выступало за прекращение междоусобицы в России, нашего самого надежного союзника в минувшей войне, неоднократно предлагало всем сторонам конфликта провести мирную конференцию на Принцевых островах…
Владимир Оскарович внимательно вслушивался в затейливое кружево слов, которыми сейчас старательно опутывал его глава британской военной миссии в Сибири генерал-майор Альфред Нокс. Весьма примечательная личность, что не говори – сухопарый джентльмен пятидесяти лет от роду с традиционными для англичан небольшими усами, давний его знакомый по боям под Уфой. Из всех глав иностранных военных миссий именно он внес самый наибольший вклад в создание Сибирской армии. Тут можно припомнить организацию военно-учебного центра на Русском острове во Владивостоке, который и сейчас в разговорах часто называли «школой Нокса». И те десятки тысяч комплектов обмундирования, что получили белогвардейцы благодаря его усилиям – англичане сами строго проследили, чтобы их выдача шла исключительно в войска, а иначе амуниция была бы вульгарно, по милой русской чиновничьей привычке разворована. Да и в отличие от тех же французов британцы отправляли хорошее вооружение, те же самые «Льюисы», надежные пулеметы, а не дрянные «Сен-Этьены» или «Шоши». Части, находящиеся под личным командованием Каппеля, благодаря отличным отношениям между ними, вовремя получали гораздо лучшее снабжение от британцев, чем от других так называемых «союзников» или собственного военного министерства с нерадивыми тыловыми службами.
- Представляете, сэр, наша миссия даже не добралась до Маньчжурии, как из Форин Офис было получено распоряжение срочно возвращаться обратно в Иркутск. И между нами, сэр. Посол получил указание – в самые ближайшие дни правительство его величества официально признает Сибирь суверенной и независимой де-юре.
На лице Каппеля не дрогнул ни один мускул – в последние дни к тому все и шло. Еще бы – создание «независимой» Сибири было в первую очередь в интересах Британской короны и САСШ. Огромный лакомый кусок для этих двух держав, причем первая и так имеет гигантскую колониальную империю; ее бывшая колония сейчас экономически превосходит ведущие европейские страны - Англию, Францию и поверженную Германию – вместе взятые. А раз так, то главного он добился – теперь «белую» Сибирь воспринимают крайне серьезно и просто не допустят безраздельного здесь доминирования японских интервентов. Сделают все, чтобы поумерить аппетиты азиатского хищника, откусившего от России пятнадцать лет тому назад южную половину Сахалина, ныне жаждущего заглотить северную часть острова, да еще урвать заодно Камчатку, и безраздельно продолжать вести наглое ограбление протяженного и малолюдного Приморья.
