Толпа ахнула, а некоторые даже завизжали от ужаса.
– Спасите! – вскрикнула женщина у меня за спиной.
Я сидел молча, но кровь у меня отлила от лица, а сердце бешено заколотилось.
Они выглядели такими… инопланетными.
Левее всех стоял ороро, громадная бело-синяя зефирина с тёмными сонными глазами. Может, у него и были ноги, но я не мог их разглядеть под объёмным мягким туловищем, которое подрагивало на ходу, как желе в миске.
Жури вёл всю компанию к камере, и его внешность меня не удивила. Я уже видел фотографии этого народа и успел привыкнуть к тому, что конечности их тонкие, как палочки, глаза огромные и фасеточные, рот вытянут в трубочку, а длинные крылья сложены сзади. Зато я ещё не знал, как нелепо они ходят, сгибая лапки. Выглядело это очень странно, одновременно забавно и страшновато. Вот что тут делать – пугаться или смеяться?..
Справа стоял крикк, раза в два ниже остальных, пушистый и зелёный. Он напоминал оборотня: солидные мышцы, красные глаза и огромная пасть, полная острых серых зубов. Пожалуй, он произвёл бы на меня жуткое впечатление, не будь таким крошечным. Или он, наоборот, обычного роста? А все остальные чересчур высокие?
Больше всего меня поразил наг. Крупный, червеобразный, как будто сложился буквой «Г». Вместо головы зияет дыра. Как будто скрестили баклажан, морского слизня и открытый мусорный бак.
Все четверо встали перед камерой. Жури заговорил тонким, высоким голосом, и его хоботок завибрировал.
– ЙИ-И-И-И-И…
Перевод в наушнике включился всего секунду спустя. И там жури звучал скорее как ласковый старик, удивительно приятно и умиротворяюще. Оказывается, совсем не так страшно слушать комара, если он разговаривает голосом доброго дедушки.
– Мы приветствуем вас от имени Союзного правительства планеты Чум. Примите наши искренние соболезнования. Сочувствуем, что ваша родная планета погибла. Все четыре народа в нашем союзе некогда пострадали от вреда, который нанесли себе сами. Это было ещё на заре цивилизации. Однако времена жестокости остались позади, и мы не сомневаемся, что люди тоже способны прийти к миру. Поэтому предлагаем вам убежище на нашей планете, где вы сможете жить и процветать в многовидовом обществе. Мы будем вам рады, разумеется, при условии, что вы останетесь миролюбивы.
Жури отпрыгнул назад на ножках-палочках, забавно покачнувшись, и вперёд выступил мускулистый зубастый крикк.
– ГЗ-З-ЗР-Р-Р-РГЗ-ЗР-Р-РК-К-К-К-К-К… – грубо, резко зарычал он.
– Язык неизвестен, – прокомментировал голос в наушнике.
На экране появились субтитры, и я прочитал:
Крикки всегда жили на планете Чум. Нам здесь очень нравится. Можете присоединиться, если с вами не станет хуже.
Крикк отступил, и большой зефирный ороро занял его место перед камерой.
– МР-Р-Р-РУМ-М-МР-Р-Р-РМ-М-М… – протянул он низким голосом, и у меня внутри всё завибрировало, а электронный переводчик в наушнике беспомощно запищал.
Ороро не беспокоит ваше прибытие.
Мне такая формулировка показалась странной, но я не успел над ней задуматься, потому что теперь нас приветствовал наг.
– СКР-Р-РИ-И-И-ИРИ-И-ИРИ-И-ИРИ-И!..
У него был высокий, визгливый голос, и я даже не услышал фразу «Язык неизвестен» из наушника. Все зажали уши, и даже троица инопланетян на экране явно напряглась, отшатнувшись от нага.
Привет! Наги не так давно переехали на планету Чум!
Ждём не дождёмся встречи!
Присоединяйтесь к нашим праздникам! ЙЕ-ХА!
Заключительное «СКРИ-И-И-СКРИ-И-И» звучало совсем пронзительно: такое ощущение, что в ухе скребли вилкой. К счастью, на этом речь нага закончилась, и он отполз назад.
Жури снова подскочил к камере и добавил:
– Мы надеемся, что вы примете наше приглашение. Путь до Чума займёт немало времени, но здесь вас ждёт новый дом, и нам не терпится вас встретить. Приятного путешествия!
На этом видео закончилось, и в столовой повисла неловкая тишина. Генерал Шиллер вышел на середину комнаты, а за ним мама и доктор Чанг.
– Думаю, вы и сами понимаете, насколько необычная сложилась ситуация, – сказал генерал. – Все мы не сразу к ней привыкнем, но совет не сомневается, что перелёт на планету Чум – единственный выход. Надеемся, что вы разделяете наше мнение.
Разделяли его далеко не все. Не всем хотелось жить с каким-то непонятными инопланетянами и слушать их дикий визг.
Некоторые решили дождаться, пока подготовят Ново, хотя совет честно сказал, что ничего обещать не может. Неизвестно, получится приспособить эту планету для нас или нет. Доктор Чанг даже предложила тем, кто за Ново, первыми отправиться на Чум. Он был в два раза ближе к этой планете, чем Марс. Оттуда было бы намного удобнее её изучать и потом быстрее до неё долететь. Однако сторонники Ново – а их было четыреста – и думать не хотели о Чуме. Они решили остаться на Марсе, чтобы затем переправиться сразу на Ново.
Больше всего меня удивило то, что набралось целых девятьсот желающих вернуться на Землю. Ни один учёный не сомневался, что наша планета будет непригодна для жизни ещё много сотен лет. Но «убеждённые земляне» отказывались им верить. Вот и Дженс с его папой – тоже.
– Сами увидите, всё будет в порядке, – сказал Дженс нам с Найей. – Ещё пожалеете, что поселились с этими чудиками, а не с нами полетели.
Я-то был уверен, что он ошибается, но спорить не стал. Какой смысл? Всё решал его отец, которого вряд ли убедишь. Мои родители говорили, что он ужасно упрямый.
– Люди верят в то, во что им хочется верить, – сказал мой папа, пожав плечами.
Нам с Найей осталось только обнять Дженса и пообещать, что мы будем на связи.
– Вот странно получится, – сказал он. – Вы двадцать лет просидите в капсулах, а когда выйдете, я, наверное, буду как твой папа, Лан!
– Надеюсь, – отозвалась Найя.
– В смысле?
– Неважно, – ответила она и обняла его ещё раз. И я тоже.
– Береги себя, ладно?
– Вы тоже. Присылайте видео!
– Обязательно.
Потом мы с Найей, моя семья и ещё тысяча восемнадцать человек сели в космический шаттл. Он доставил нас на низкую орбиту, откуда мы должны были полететь на Чум. Условия в шаттле оказались ещё хуже, чем на марсианской станции. Отдельной комнаты никому не досталось, и все спали в одном большом помещении в своих биокапсулах.
К счастью, через два дня нас погрузили в долгий сон. Мы проснулись на следующее утро (или через двадцать лет, это как посмотреть) в Солнечной системе в шестидесяти триллионах миль от Марса. Нас ждала новая жизнь на Чуме.
Однако кое-что пошло не так. За те двадцать лет, что мы спали, инопланетяне передумали.
3. Отбой, можете возвращаться
Я проснулся оттого, что меня звала мама.
– Лан! Лан? Слышишь? Пора вставать!
Она осторожно убрала волосы у меня со лба. Я открыл глаза и увидел, как она улыбается. Улыбнулся в ответ, сел в капсуле…
И тут меня вырвало. Точнее, я просто хрипел и кашлял в ведёрко, которое протянула мне мама. Рвать было нечем, потому что в долгий сон надо погружаться на голодный желудок.
– Ничего страшного, – сказала она и похлопала меня по спине. – После биосна у всех такое.
– С тобой-то всё в порядке, – заметил я.
– Я проснулась где-то день назад. И папа тоже.
Тут я услышал его голос. Он сидел на краю капсулы Айлы и придерживал её волосы, пока она кашляла в ведро.
– Доброе утро, дружочек. Давно не виделись. – Папа обернулся ко мне.
– А кажется, только вчера, – сказал я, оглядывая тесную комнату. Одни только просыпались, как мы с Айлой, другие подсовывали им ведёрки.
– Странно, да? Двадцать лет пролетели незаметно.
Меня снова скрутило.
– Мы далеко от Чума?
– Совсем близко, – ответила мама. – На орбите.
– А посадка скоро?
Родители переглянулись.
