— А если нет? — повысил голос директор. — Что с нами будет, если он не сможет? Он не готов к ней, и я сомневаюсь, что когда-нибудь будет готов!

— Не Вы дали ему эти способности, и не Вам решать, готов он или нет!

— Ты ничего не знаешь, Зигмунд. Ситуация гораздо сложнее, чем может показаться.

— Так расскажите!

— Позже. А сейчас идите, мне необходимо уладить еще пару дел.

Когда команда вышла, Хорон сел в кресло и обхватил голову руками. Он знал, что они осудят его за это решение, и он прекрасно понимал ребят. Вот только он имел полное право на принятие решений касательно жизни Ники, и эти решения всегда давались ему с трудом. Как бы он ни старался, что бы он ни делал, мальчишка всегда срывал его планы и игнорировал приказы, действуя по собственному желанию. И хотя, в какой-то степени он, может, и привязался-таки к нему, но это было уже слишком. Если Аристарх решил уничтожить корпорацию с помощью Ники, никто и ничто его не остановит. Кроме одного, самого страшного решения, которое Сергей отчаянно пытался игнорировать. В свое время он хотел дать парню лучшее будущее, пусть и не столь радостное, которым последний его упрекал, но все-таки будущее. И, что самое главное, полноценную жизнь. Слишком много тайн и страданий обрушилось на них в тот день, когда маленький мальчик, прокляв всех, начал сухо выполнять задания, не считая никого близким. Мужчина взял телефон и, посмотрев некоторое время на экран, решил позвонить человеку, который неизвестным ему способом всегда находил выход. Только этот человек каким-то чудом понимал Ники на столь эфемерном уровне, что тот беспрекословно слушал хотя бы советы и даже следовал им. Пусть и неосознанно.

— Инна? Зайди ко мне

Девушка не спеша вошла в кабинет и, увидев Ника, вздохнула. Она была наслышана о том, что произошло за последние несколько часов, и надеялась услышать историю из первых уст. Однако заметив, что парень без сознания, и, судя по выражению лица директора, довольно продолжительное время, Инна молча подошла к столу и села напротив мужчины.

— Я слышала, что ты планируешь сделать. — с укором посмотрела на Хорона девушка. — Я была лучшего о тебе мнения.

— Ты ведь понимаешь, что у меня нет другого выхода? — сокрушительно ответил он. — Ты бы знала, на что он…

— Я это узнаю из первых уст, не переживай. — остановила его телепат. — Благо, способности позволяют. — девушка наклонилась к нему. — Он не заслужил этого. И ты не имеешь права лишать его этого.

— Если ты этого не сделаешь — я попрошу кого-нибудь другого. — серьезно произнес он. — И поспеши его разбудить, нам через два часа в суд.

— Ты его еще судить собрался? — воскликнула Инна и резко встала. — Да что с тобой происходит?

— Это не моя прерогатива. Я надеюсь на оправдание.

— Господи. — девушка положила руку на лоб и глубоко вздохнула. — Я не знаю, что делать. Хотя…

Она подошла к парню и села на колени. Приблизившись к нему почти вплотную, она услышала его тихое сопение. Инна аккуратно потрепала его по голове и сконцентрировалась. Через пару секунд она увидела, что происходило с Ником последние пять часов. Аристарх. Тьма. Непонятное могущество, которого она никогда ранее не чувствовала. Стараясь удержать эту мысль, она начала концентрироваться еще сильнее. Девушка чувствовала, что разговор, который она сейчас видит, невероятно важен. «Только один фундаментал может существовать в нашем мире» — пронеслось в ее голове, и она улыбнулась. Она нашла необходимую волну.

— Разум до последнего будет держать нейтралитет. — произнес Аристарх. — И это самое сложное, что можно было придумать.

— Но если его уничтожат первым? — спросил Ники.

— Надеюсь, что этого никогда не произойдет. — покачал головой Ари. — Разум — единственное, что способно держать баланс между светом и тьмой, как и разрушить его. Если его уничтожить первым — начнется хаос, который будет продолжаться до тех пор, пока фундаменталы либо не найдут компромисс и вариант сосуществования, либо один не уничтожит другого.

— Но ведь уничтожение невозможно. — возразил Ник.

— Верно мыслишь. — улыбнулся парень. — В свете начнет зреть тьма, а во тьме — свет. Они не могут существовать друг без друга.

— И разум единственный, кто сможет обладать качествами обеих сторон…

— Да. Обладать, но не управлять ими.

— Почему же?

— Если разум подчинит себе две противоположности, он станет полем боя. Да, внешне все будет хорошо, но в самом разуме начнется война. И ты должен прекрасно понимать, что если такое произойдет — рассудок помутнится, если не перестанет существовать вовсе…

Инна резко очнулась. Тяжело дыша, она повернулась в сторону директора и нахмурилась.

— Езжай с ним в суд, остальное предоставь мне. Я буду думать, как решить твою проблему. Да, когда вернетесь, дай мне с ним пообщаться. Лучше я ему сообщу, что произойдет, чем ты.

2038 год стал переломным в России. После нескончаемых коррумпированных операций многие вещи, такие как ветви власти, просто перестали существовать. Полиция могла сама вынести вердикт и посадить человека, суды, игнорируя доказательства вины, отпускали преступников. Все в стране настолько перемешалось, что, казалось, начался хаос. Каждый придумывал свои собственные правила пит жил по ним, игнорируя остальных.

Вскоре, почувствовав полную свободу и безнаказанность, люди начали нападать на чиновников, министров и депутатов. Срыв очередного заседания Думы становилось нормой, и власть, осознав дальнейшие последствия (так и до личных счетов доберутся скоро), начали действовать.

Первоначально была проведена законодательная реформа, где подробно описывались все запреты и виды наказаний за их нарушение. В некоторых случаях присутствовало завуалированное пояснение: нарушишь — голова с плеч. В прямом смысле. Несмотря на то, что страна подписала мораторий о смертной казни, в стране он соблюдался через раз. Помня гениальные идеи, появившиеся еще в коррупционный период, все международные призывы об остановке нарушения моратория отбивались подделанными доказательствами о самоубийстве преступника или же несчастным случае. Это было нововведение в исполнительную власть. Казнили всех, вне зависимости от статуса или положения, и, несмотря на то, что люди в углах шептались о восстании тоталитарного режима, о котором не слышали со времен смерти Сталина, большая часть общества поддерживала столь жесткие меры наказания. В головах граждан будто открылось понимание: если поступить иначе — все вернется на круги своя в плохом смысле.

Судебная власть была оставлена на десерт. По причине существования смертной казни, судьи более не выносили приговор с точным сроком заключения. В конце процесса судья произносил, по каким статьям человек виновен, и, исходя из них, адвокаты, как и прочие люди, могли увидеть, на сколько лет упекли преступника за решетку. Если человека обвиняли в более чем одной статье — сроки суммировались, если же в одной из статей присутствовала смертная казнь — все остальные статьи благополучно сходили на нет. Какой смысл мучить человека и держать его в тюрьме, когда, скажем, лет через десять его все равно повесят?

Со сверхълюдьми дела обстояли иначе: приговоры и их исполнения выполняли легионеры. Для этого был создан специальный совет, в который входили как простые люди, так и обладающие некой силой. Однако, в отличие от легионеров и преступников, судьи имели вполне безобидные дары вроде эмпатии. Более сильных людей во главенство суда ставить не решались, боялись, что власть затмит их разум.

Ник был приведен в один из судов, занимающихся исключительно "иными", как называли их в народе. Стандартно судей было пять, трое из них не обладали силами. Однако это не мешало им объективно судить не похожих на них, даже наоборот, человек, способный судить действия совершенно не похожего на него, пользовался почетом и авторитетом.

Здание, в котором должен был происходить процесс, имело шарообразную форму. Несмотря на столь броский внешний вид, из здания было практически невозможно сбежать: окна открывались только с середины, и, чтобы добраться до выхода, было необходимо спуститься на лифте. В самом зале суда, куда могли прийти все желающие посмотреть процесс, окна открывались только в очень жаркую погоду. На нижних этажах располагались камеры ожидания и офисы низших чинов и секретарей. Сам же зал суда напоминал Колизей: человека приводили в центр, где на него сверху шел свет прожектора, создавая тень вокруг себя и выделяя «виновника торжества». Во время процесса окна зашторивались темной тканью ради сохранения конфиденциальности посетителей. Парень помнил это место: некоторое время он подрабатывал приставом, точнее, был назначен Хороном сюда. Время от времени Ньюрел предоставлял своих бойцов, дабы избежать неприятных ситуаций, если дело касалось особо отличившегося преступника. На его лице невольно выступила улыбка — цепной пес стал жертвой бойни. Он слышал о такого рода иронии, но никогда не представлял, что она случится в его жизни.