— Две недели назад, — она хлопает в ладоши. — В день святого Падди.

Я не удивлен.

— Ты вышла замуж за этот кусок дерьма в день рождения своей дочери? — рычит Коул, наконец-то заговорив.

Моя мать сужает на него глаза, а Филипп стоит, выпятив грудь, считая себя самым главным в этой комнате. Это не так.

— Я не знаю, кто ты, сынок, но я бы посоветовал тебе не разговаривать с ее матерью в таком тоне.

Коул фыркнул.

— Я не твой сын, и она точно не мать ей.

Моя мать вскакивает на ноги.

— Кто это, черт возьми, Селеста? — требует она.

— Его зовут Коул, и он мой парень, — огрызнулась я.

Селеста проводит рукой по волосам.

— Думаю, вам с Филиппом пора идти. — она прочищает горло. — Ты получила то, что тебе обещали.

— Обещали? — спрашивает Коул.

Мне все равно, о чем они говорят. Я просто хочу, чтобы они ушли.

Филипп усмехается, закидывая руку на плечи моей матери.

— Это взрослый бизнес, сынок. Тебе не понять, — Филипп смотрит на меня. Он снова смотрит мне в глаза и ухмыляется. — Похоже, я правильно тебя обучил, — затем он смотрит на Коула и подмигивает.

— Вон! — кричит Селеста.

Я застываю на месте, пока они проходят мимо нас и идут по коридору. Селеста выходит вслед за ними и закрывает за ними дверь.

— Что это было, черт возьми? — требует Коул, отпуская мою руку.

Селеста снова присоединяется к нам и вздыхает.

— Ничего…

— Чушь! — прерывает он ее, заставляя меня подпрыгнуть. — Какого черта они здесь и что им обещали?

Она смотрит на меня, а потом на пол.

— Я не хочу знать, — мягко говорю я.

Коул смотрит на меня, и черты его лица смягчаются.

— Остин…

— Мне все равно, Коул. Разве ты не видишь? Она получила то, что хотела. Она избавилась от меня, и заставила его жениться на ней.

Затем я поворачиваюсь, выхожу из комнаты и поднимаюсь по лестнице в свою спальню. Я сажусь на край кровати и достаю из кармана свой сотовый, набирая номер мамы. Я на несколько секунд нажимаю на него, пытаясь вспомнить время, когда она действительно была для меня матерью. Когда она обнимала меня. Целовала меня. Прижимала меня к себе. Любой момент, когда она действительно вела себя так, будто ей небезразлично мое благополучие. И я ничего не придумала.

Я удаляю ее номер, когда дверь открывается. Коул входит и опускается передо мной на колени.

— Мне нужно идти, — говорит он, откидывая волосы с моего лица.

— Куда ты идешь? — спрашиваю я. — Я думала, мы собирались отвезти Лилли в зоопарк?

Он кивает.

— Позже. Мне нужно кое-что сделать. — встав во весь рост, он наклоняется и целует меня в лоб. В кармане его джинсов начинает звонить телефон, и он достает его. Я вижу, как на нем мелькает Дик. Он замолкает.

— Почему бы тебе не сходить за Лилли, а потом встретиться со мной в клубе, — предлагает он, и я киваю.

— Вот, — я встаю и снимаю его толстовку. Его взгляд переходит на мою обнаженную грудь, а его руки хватают меня за бедра.

— Ты пытаешься отвлечь меня? — грубо спрашивает он.

— Нет, — честно отвечаю я. — Просто подумала, что ты захочешь ее вернуть.

Он наклоняется и целует меня в щеку. Затем его глаза встречаются с моими. Я жду что он скажет мне что-нибудь, какой-нибудь намек на то, куда он идет или почему Дик звонит ему, но он не говорит. Некоторые вещи в Коуле никогда не изменятся.

Он поворачивается и уходит, а я сажусь обратно, понимая, что удалять номер телефона моей матери было бессмысленно. Она все равно больше не будет мне звонить, но я смирилась с этим. Как сказал Коул, она никогда не была моей матерью.

Я натягиваю через голову рубашку, когда раздается стук в дверь.

— Войдите, — отвечаю я.

Дверь открывается, и Селеста заглядывает внутрь.

— Могу я с тобой поговорить? — спрашивает она.

— Есть ли у меня выбор? — отвечаю я.

Она тяжело вздыхает.

— Я хочу объясниться, — говорит она, входя. — У меня не было возможности…

— Ты избегала меня, — возражаю я.

Она кивает один раз.

— Да, и мне жаль, — она сглатывает. — Я тоже хочу объяснить насчет Киллана…

— Мне плевать на Киллана, — рычу я, прерывая ее.

— Он просто волнуется!

— Волнуется? — фыркнула я. — О чем?

— О тебе и Коуле.

Я не реагирую на это, потому что она понятия не имеет, что происходит между нами. И ей не нужно знать.

Проведя рукой по волосам, она делает шаг дальше в мою комнату.

— Мне жаль, что Коул причинил тебе боль.

— Он этого не делал.

— Остин, я знаю, ты думаешь, что он любит тебя, но это не так, — она качает головой, оглядывая меня с ног до головы, как будто я недостаточно хороша для него.

— Это не имеет ничего общего с любовью, — выдавливаю я из себя.

Ее карие глаза смягчаются, и взгляд становится жалостливым.

— В этот раз тебе повезло. Но в следующий раз…

— Киллан сделал это со мной, — говорю я, показывая на свое лицо, не в силах больше это слушать.

Она качает головой.

— Нет. Он бы так не поступил.

Невероятно.

— Коул нашел мой телефон в машине Киллана.

Ее руки сжимаются в кулак.

— Если Коул нашел твой телефон в его машине, то это потому, что Коул подбросил его туда.

— Господи, — шиплю я. — Он промыл тебе мозги. Киллан пытается помочь тебе. Коул хочет причинить тебе боль, — кричит она, обнаружив в себе гнев. — Вот почему Киллан хочет, чтобы ты ушла из банды. Он зол на тебя, но он пытается защитить тебя в долгосрочной перспективе.

Я качаю головой на ее слова. Она говорит, что Киллан хочет, чтобы я ушла из банды. Но когда Коул пытался выгнать меня, Киллан был единственным, кто хотел, чтобы я осталась. Значит, либо Киллан не рассказал ей о том, что происходит, либо он ей лжет.

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, — говорю я, не желая с ней спорить.

— Ты не знаешь, на что способен Коул.

О, я знаю!

— Видимо, я не знаю, на что способен любой из вас, потому что я никогда бы не подумала, что ты будешь выкрикивать имя моего парня, пока трахаешься с его другом, — огрызаюсь я.

Ее глаза потемнели, а губы сжались. Она делает шаг ко мне.

— Не дави на меня, Остин.

— Что ты собираешься делать, Селеста? Отправишь меня обратно к маме? Мне уже восемнадцать. Ты можешь выгнать меня, но тогда тебе придется объяснить моему отцу, почему я больше не живу в его доме. Я улыбаюсь. — И я не думаю, что ты хочешь, чтобы он знал о Киллане, не так ли?

— Ты маленькая сучка! — огрызается она.

— Зачем ты привела меня сюда? — спрашиваю я, игнорируя ее гнев. — Вы, ребята, все полны секретов и лжи. Так зачем приводить сюда того, кто способен разоблачить вас всех?

Она мрачно усмехается.

— Ты не обладаешь такой властью.

Я делаю шаг к ней.

— У меня ее больше, чем у тебя.

Она рычит и разворачивается. Убегая, она захлопывает мою дверь за собой, не дав мне ответить.

_________________________________

— Лилли? — позвала я, входя в дом отца Коула час спустя. После его ухода и моего не очень продуктивного разговора с Селестой, я расслабилась в долгом душе и не торопилась собираться.

— Она в своей комнате, — говорит женщина с черными волосами и такими же темными глазами. Бланш всегда улыбается.

— Как дела у Софии? — спрашиваю я о ее дочери.

За последние пару недель мы с Бланш стали близки. Я узнала, что она была в семье еще до рождения Лилли. Раньше она помогала заботиться и о Коуле.

— У нее все хорошо. Она попала в хор в церкви, — отвечает она с гордостью.

— Это потрясающе. Передай ей поздравления.

Она кивает, и я поднимаюсь наверх. Я открываю ее дверь и вхожу в ее розовую комнату.

— Лилли? — зову я.

— Я здесь, — я слышу ее через коридор.

Я захожу в комнату Коула.

— Где? — спрашиваю я с усмешкой, думая, не играем ли мы в прятки.

— Я здесь, — отзывается ее маленький голосок.

Я нахожу ее в его большой гардеробной, сидящей на полу.