От этого содрогнутся даже самые храбрые.

Бойцы спали одетыми; все сразу вскочили, разобрали ружья из козел, приготовились к бою.

Колонны строились на обширной равнине Маренго; барабанный бой разносился повсюду, и в предрассветном сумраке стремительно строились и перемещались передовые части.

Когда рассвело, наши войска занимали следующие позиции.

Дивизии Гардана и Шамберлака заняли передовую линию возле фермы Петрабона, то есть в излучине Бормиды, которая, пересекая дорогу из Маренго в Тортону, затем впадает в реку Танаро.

Корпус генерала Ланна расположился перед поселком Сан-Джулиано, в том самом месте, которое три месяца назад первый консул показал на карте Ролану, говоря, что здесь решится судьба будущей кампании.

Консульская гвардия построилась позади войск генерала Ланна на расстоянии около пятисот туазов.

Кавалерийская бригада под командой генерала Келлермана и несколько гусарских и егерских эскадронов образовали левый фланг и заполняли на первой линии промежу-.ток между дивизиями Гардана и Шамберлака.

Вторая кавалерийская бригада под командой генерала Шампо занимала правый фланг и заполняла во второй линии промежутки между кавалерийскими отрядами генерала Ланна.

Наконец, двенадцатый гусарский и двадцать первый егерский полк, переданный Мюратом под команду генерала Риво, занимали рубежи возле Сало на крайнем правом фланге.

Общая численность войсковых частей составляла от двадцати пяти до двадцати шести тысяч человек, не считая дивизий Монье и Буде, около десяти тысяч солдат под общей командой Дезе, которые были направлены в сторону Генуи, чтобы отрезать австрийцам путь к отступлению.

Однако неприятель и не думал отступать, а напротив, готовился к атаке. В самом деле, 13-го днем генерал Мелас, главнокомандующий австрийской армией, объединив войска генерала Гаддика, Кайма и Отта, переправился через Танаро и расположился лагерем под Алессандрией, сосредоточив там тридцать шесть тысяч пехоты, семь тысяч кавалерии и многочисленную, прекрасно снабженную конную артиллерию.

В четыре часа утра на правом фланге началась перестрелка, и генерал Виктор определил расположение частей на линии обороны.

В пять утра Бонапарта разбудил грохот канонады.

Пока он спешно одевался, прискакал адъютант Виктора с известием, что неприятель перешел Бормиду и сражение завязалось по всему фронту.

Первый консул велел подать коня, вскочил в седло и помчался галопом на поле битвы.

С вершины холма он обозрел позиции обеих армий.

Противник наступал тремя колоннами. Левая, состоявшая из кавалерии и легкой пехоты, направлялась к Кастельчериоло через Сало, в то время как колонны центра и правого фланга, поддерживавшие друг друга и включавшие пехотные корпуса генералов Гаддика, Кайма, О'Рейли и резервный полк гренадеров под командой генерала Отта, продвигались по дороге к Тортоне, вверх по течению Бормиды.

Едва переправившись через реку, обе эти колонны столкнулись с дивизией генерала Гардана, расположенной, как уже говорилось, у фермы и в лощине Петрабона. Именно отсюда и донесся грохот орудий, призвавший Бонапарта на поле битвы.

Он примчался как раз в ту минуту, когда дивизия Гардана начала отходить под сокрушительным огнем вражеской артиллерии и генерал Виктор двинул ей на выручку дивизию Шамберлака. Благодаря этому подкреплению войска Гардана отступали в полном порядке, прикрывая подступы к селению Маренго.

Положение было тяжелым; все планы, разработанные главнокомандующим, были сорваны. Вместо того чтобы, по своему обыкновению, атаковать, искусно сгруппировав ударные силы, Бонапарт был вынужден обороняться, прежде чем успел сосредоточить свои войска.

Используя преимущества простирающейся перед ними открытой равнины, австрийцы перестроили колонны и развернулись в три линии параллельно линиям обороны генералов Гардана и Шамберлака. Но только австрийцы вдвое превосходили их численностью!

Первой линией противника командовал генерал Гаддик, второй — генерал Мелас, третьей — генерал Отт.

Перед Бормидой на близком расстоянии протекает речка Фонтаноне; она струится в глубоком овраге, огибающем полукругом селение Маренго и преграждающем к нему путь.

Генерал Виктор уже оценил все преимущества этого естественного окопа и разместил там объединенные отряды Гардана и Шамберлака.

Бонапарт, одобрив диспозицию Виктора, дал приказ защищать Маренго до последней возможности: ему нужно было время, чтобы обдумать все ходы на этой громадной шахматной доске, в замкнутом пространстве между Бормидой, Фонтаноне и Маренго.

Первым делом необходимо было вызвать обратно корпус Дезе, недавно отосланный, как мы помним, чтобы перерезать путь на Геную.

Бонапарт отправил двух или трех адъютантов, приказав им скакать без передышки вдогонку этому корпусу.

И он стал ждать, понимая, что войскам не остается ничего другого, как отступать, по возможности соблюдая порядок, до тех пор пока, дождавшись подкрепления и объединив силы, он сможет не только остановить отступление, но и обрушиться на врага.

Однако ожидание было мучительным.

Но вот боевые действия возобновились по всему фронту. Австрийцы подошли к лощине Фонтаноне, на другом краю которой укрепились французы; враги вели перестрелку картечью через овраг на расстоянии пистолетного выстрела.

Под прикрытием сокрушительного артиллерийского огня противнику, обладающему численным превосходством, стоило только растянуть фронт, чтобы сломить наше сопротивление.

Генерал Риво из дивизии Гардана видит, что австрийцы готовятся совершить этот маневр.

Он покидает селение Маренго, выводит один батальон в открытое поле, приказав стоять насмерть, и, пока вражеская артиллерия обстреливает эту мишень, строит кавалеристов в колонну, обходит батальон с тыла и внезапно обрушивается на три тысячи австрийцев, атакующих форсированным маршем. Риво, сам раненный картечью, отбрасывает их, расстраивает ряды и вынуждает переформироваться позади линии фронта.

После этого он возвращается на правый фланг батальона, который не отступил ни на шаг.

В эти минуты дивизии Гардана, ведущей бой с самого утра, пришлось отойти к Маренго; ее преследует по пятам передовая линия австрийцев, которая вскоре вытесняет из селения и дивизию Шамберлака.

Тут один из адъютантов передает приказ главнокомандующего объединить две дивизии и во что бы то ни стало отбить обратно Маренго.

Генерал Виктор заново строит силы, принимает команду на себя, врывается на улицы, которые австрийцы не успели забаррикадировать, снова занимает селение, отдает его врагу, опять захватывает и, наконец, уступая превосходящим силам, теряет его окончательно.

Правда, теперь только одиннадцать утра, и в этот час Дезе, извещенный адъютантом Бонапарта, должно быть, уже повернул обратно на гром канонады.

На выручку ведущим бой дивизиям спешат войска Ланна. Это подкрепление дает возможность Гардану и Шамберлаку перестроить линию обороны параллельно линии противника, который наседает отовсюду — из Маренго, справа и слева от селения.

Австрийцы уже готовятся охватить нас с флангов.

Ланн, сосредоточив на центральном участке сдвоенные дивизии Виктора, развертывает две свежие дивизии против двух фланговых групп австрийцев. Оба войска, одно отдохнувшее, другое воодушевленное удачной атакой, сталкиваются в яростной схватке, и сражение, прерванное ненадолго из-за двойного маневра, снова закипает по всей линии фронта.

После жестокого штыкового боя, длившегося добрый час, войска генерала Кайма не выдерживает натиска и отступают. Генерал Шампо во главе первого и восьмого драгунского полков бросается в атаку и вносит смятение в ряды противника. Генерал Ватрен во главе шестого полка легкой кавалерии, двадцать второго и сорокового линейных устремляется в погоню и отбрасывает австрийцев почти за тысячу туазов от берега речки. Но при этом он отрывается от своего армейского корпуса; победа на правом фланге ставит под удар дивизии центра, и генералы Шампо и Ватрен вынуждены вернуться на прежнюю позицию, оставшуюся без прикрытия.