То есть взяли меня исходя из жалости к моим странным наклонностям, и это факт. Ну и что мне дать, разве что Россию, где до меня ничего не было. Нельзя же сделать хуже, чем ничего. Но, по дискриминационным законам ЕС, надо было привязать ко мне кого-то кристально испанского, но при этом безнадежного, чтобы не жалко было потерять его в лесах Сайберии.

Это был Мигель. После второго развода, второй свежести, второразрядный родственник второй жены Отца-основателя. То, что там повсюду родственники – конечно же, совпадение.

Представили меня Мигелю, Мигеля – мне, после чего кто-то из руководящего коллектива спросил, какая у нас стратегия по работе в России. С одной стороны, еще пять дней назад все мои мысли были о социальном богословии. С другой, у меня не то чтобы не было стратегии – я вообще не знал, что это такое. Но, к счастью, это уже был тот период моей жизни, когда я перестал стесняться своих тупости и скудоумия. Даже больше – гордился ими. Во мне мозга, как в папоротнике, и не надо это скрывать. Как там говорил Сократ? Будь собой! Или это был не Сократ? Не помню. В общем, будучи собой на все 100 %, я сказал:

– Не имею представления. Как-нибудь. С божьей помощью.

Мигель потом рассказывал, как тогда впервые подумал, что я сумасшедший. К слову, это мнение с тех пор не очень-то и изменилось.

Помощник О. О. слегка поперхнулся и сказал:

– С божьей помощью? Это ваша стратегия?

– Да, – серьезно ответил я. – Понимаете, Россия управляется напрямую Господом Богом, иначе нельзя объяснить, как она до сих пор существует.[2] Там это единственно верная стратегия. Потом, я туда еду как Колумб в свое путешествие – вообще неясно, что нас ждет. Возможно, там новый континент, а возможно – Индия.

Женщина в фиолетовом костюме захихикала, скрестив руки на переносице.

– А он прав, в Бразилии же было то же самое, когда я туда поехала.

Это была София, глава департамента «Бразилия».

О. О. иронично обвел взглядом стол и сказал:

– Ладно, попробуйте.

В итоге, с первого дня поведя себя так, чтобы от меня отстали, я попал в Ассоциацию на шесть долгих лет.

Прошло одиннадцать месяцев. Собрав совещание примерно в том же составе, О. О. подводил итоги года и представлял нам своего преемника. О. О. уходил на заслуженный отдых, а его место занимал Президент. Президентом, конечно же, стал тот чувак, который спросил у меня про стратегию.

– Итак, – начал он подводить итоги. – Первое место у нас, как всегда, занимает Бразилия, а вот второе место… департамент «Россия». Поздравляю, – сказал он, посмотрев на нас с Мигелем. – Надеюсь, вы сформировали стратегию на следующий год.

– Кстати, – начал слегка выпивший Мигель из эпицентра своего алкогольного бесстрашия, – Роберт был прав.

– Насчет?

– Насчет управления Богом.

– Ой, ну вы опять переводите в шутки…

– Да я не шучу, мы пытались выехать из Москвы в загородный дом, куда нас пригласили, три часа сорок минут. За это время Хайме долетел до Праги. Но в кафе с худшей пиццей в моей жизни дают сельдереевый сок, а на бензоколонке продают суши. Все, что я наблюдаю, настолько невероятно, что только версия Роберта может все объяснить.

– И вы не хотите представить стратегию и намерены продолжать в том же духе? Это же случайная удача, нам же нужно…

– Это не случайная удача, у нас намечающиеся контракты на новый год дадут 30 % прироста.

– Для растущего направления было бы лучше в два и больше раз роста.

– Без расширения территории это сложно, – вдруг вырвалось у меня.

– Ну тогда берите весь постсоветский регион.

Чем тупее я себя вел, тем больше мне давали ресурсов и денег. Черт. Стратегия папоротника работала, хоть я этого и не хотел. Я хотел просто стоять на подоконнике.

Мы с Мигелем переглянулись. Впереди было пять лет, драматичных для нашей печени, моих нервов и его простаты.

И как же плохо в это время играл «Реал», но я читал романы Иванова, и мне было все равно.

Посвящается О. О.

Серхио был тупым.

У каждого человека есть свои краеугольные качества. У Серхио была тупость.

При этом Серхио заканчивал какие-то космические академии и курсы по подготовке разведчиков, но потом оказалось, что он живет в Испании и за неимением вакансий разведчика пошел работать в Ассоциацию. До нее он работал в других ассоциациях и союзах, где занимался примерно тем же, что и у нас. А именно – хрен знает чем.

Все так и говорили. Просто когда для солидности нужно было добавить в делегацию еще одно, на вид вдумчивое, лицо, либо для траты бюджета взять в командировку побольше людей, то брали Серхио.

А лицо у Серхио было и вправду вдумчивым и довольно красивым. Поэтому, если смотреть со стороны, казалось, что он думает и думает о чем-то важном. Хотя обычно он не думал, а если и решался на это, то делал это очень медленно. Так, только уезжая из Будапешта, он узнал, что мы были не в Румынии. Что, кстати, его даже немного расстроило. Ведь он отправил матери открытку с приветом из Румынии. Я думаю, это готовый раритет. Открытка из Будапешта с приветом из Румынии.

Мы связывали его скупую когнитивную деятельность с экспериментами, которые проводили на нем испанские спецслужбы во время обучения разведывательной деятельности. Но каждый раз, оглядываясь вокруг, мы сомневались как в наличии этих спецслужб, так и в их способности на эксперименты.

И вот однажды мы с Серхио и Мигелем оказались в моей нелюбимой Варшаве. Был ноябрь, недопотраченный бюджет горел, и пришлось взять Серхио с собой. Уезжали мы в спешке. Президент так ругал нас за остатки в бюджете, которые нужно потратить до начала рождественских каникул, что мы прямо из офиса поехали в аэропорт Барахас. Это стало роковой ошибкой, потому что Мигель забыл свои кремы, масла и набор из шестнадцати пинцетов дома.

Да, он тоже больной. Нормальных в Ассоциацию вообще не брали. Но, в отличие от Серхио, у Мигеля были обсессивно-компульсивные нарушения. Почти как у меня.

И вот мы зашли в лучший торговый центр в Варшаве, чтобы купить ему средства для бритья. Много разных средств до, во время и после бритья.

Это занимало обычно час, потому что они должны были быть как идеальными по составу, так и сочетаться между собой и не иметь раздражающего дизайна.

Поскольку я был привыкший, то обычно этот час я бродил по магазинам, покупал всякую ерунду или играл в стратегию по завоеванию мира в телефоне. На этот раз я с египетской армией уже штурмовал Лондон, что должно ярко описать, сколько бесцельных часов я потратил, прокачивая самую слабую страну в игре до состояния сверхдержавы. Мигелю никак нельзя было советовать, ибо твои доводы типа «бери это» лишь мешали невидимой, но непоколебимой внутренней логике и запускали процесс заново.

И тут Серхио тихо спросил меня:

– А зачем Мигелю средства для бритья? Он же с бородой всю жизнь ходит.

– А ты подумай, – улыбнулся я, считая ответ очевидным.

И Серхио стал думать. Прямо всерьез. Со сведенными на переносице бровями. Чем-то он мне напоминал моего любимого политика Миронова.

Через неделю, в Мадриде, во время обеда я сидел с Софией – брутальной, утомленной и очень саркастичной дамой, которая зарабатывала для Ассоциации невероятные деньги в Бразилии, за что руководство терпело ее жесткий юмор, распитие вина во время совещаний и курение электронных сигарет где попало.

Зашел задумчивый Серхио и с лицом Грызлова пошел к нашему столику. София закатила глаза и сделала глоток вина.

Поздоровавшись, Серхио сразу перешел к делу:

– Я все-таки не понял. Зачем Мигелю средства для бритья?

– А он яйца бреет, – не дав мне закончить, ответила София.

Я поперхнулся, хотя знал многое об этом. Серхио же глубокомысленно сощурился и спросил: