Семья – это тюрьма.
Но только в хорошем смысле:
Барахтаться в коромысле –
Много не надо ума.
И только тебе выбирать -
Каторга или бежать.
Цинизм – это лекарство.
Но если цинично читать,
Всё, что выше.
То можно смело попрыгать с крыши,
А дальше – плевать.
Хоть потоп, хоть пьянство.
2016
Пепел
Костер угас. Последняя лучина
Не меркнет, озаряя мир себе.
Там уголек без видимой причины
Схлестнулся с тьмой в оправданной борьбе.
Все бесполезно: ветром, бурей, грязью
Тьма добивала жалкий уголек.
Но он не гас. Он бился с этой мразью
За свет, что был так от него далек.
Все через край. Небесные светила
Предательски молчали в этот час.
И молча тьма огонь людей губила,
Что Прометей им подарил, как сам погас.
А люди, что титану обещали
Огонь божественный от мрачных сил сберечь,
Сидели и безропотно молчали,
Смотря на то, что может их обжечь.
Что греет их, что дарит кров и пищу,
Что будет защищать их от зверей.
Они тушили в кашу, кровь и жижу.
Тушили все сильнее и сильней.
Тушили мир, тушили процветанье.
Тушили свет, тушили, позабыв
О счастье, о его очаровании,
Безумия границы все размыв.
И потушили. Алая лучина
Повстепыхалась. И огонь погас.
Огонь любви – всего одна причина,
Что нужно жить. Сегодня. В этот час.
И я там был. Взял то, что позабыто.
Поныне знаю только я один:
Огонь, в котором есть теперь избыток.
Он есть, Он рядом.
Там, где наш камин.
2016
№4
Ямб с хореем сменили мою прозу дня.
Из колодца глубин манят светом.
Звезды счастливы мне, светят лишь для меня,
Раздирая на части поэта.
Чернь ушла, боль прошла. Хоть не видно не зги,
Путь тернистый опять предстоит.
Стоит душу терзать, сопли жалко мотать
На кулак, что ударить велит?
Стоит ждать, чтоб дождаться лишь Судного дня,
Пропустив в своей жизни любовь?
Стоит верить тому, что нетрудно понять,
Что ужасно терять вновь и вновь?
Стоит жить, лишь забавы порою дивясь,
Как бесславно закончил свой век?
Стоит лить на себя беспросветную грязь,
Что так жадно плескал человек?
Вторит эхо мне: «Да!!» Посмотри на себя!
Посмотри, как смельчал ты за раз!
Посмотри, как обжегся, себя лишь любя!
Посмотри же ты здесь и сейчас:
Ты не личность! Ты – тень уходящего дня!
Ты ж не жил, ты пытался пожить!
Посмотри: у того же засохшего пня
Вера есть, есть возможность любить.
Ветви те, ту листву, что нещадно срубил
Безразличный к тому человек,
Любит пень до конца. И он верит: взойдет
Легкой порослью новый побег.
Ты же – сумрак ночной, что уходит в рассвет,
И не вспомнит никто о тебе.
Пусть: вернешься потом. Под закат жизни нет,
Ничего не изменишь в судьбе.
Ты, величие своё воспевая в стихах,
Ниже подлого ангела пал.
И забудут уже о тебе впопыхах,
Словно ты никого не встречал.
Ты – бельмо на глазу. Маскарад твой смешон,
Нет уже ничего за душой,
Только маска. Скорей надевай капюшон,
Прочь из глаз моих детских долой».
Эхо смолкло, и тишь стала править душой.
Оставляя меня в стороне.
«Почему же? Коль маска на мне, капюшон,
Почему эхо вторило мне?
Почему так кричишь ты о том, чего нет?
Эхо, милое, просьба – ответь!
Почему? Умоляю, скажи, дай совет!
Что тогда во мне может гореть?!
Мои кости? Давно уже сгнили они.
Моё мясо? Едят его псы.
Мои жилы? Давно лишь остались угли.
Весь мой тлен меньше капли росы.
Жаль, что чувства остались. Но коль уже им
Поспевать за извечно живым».
2016
Клоун
Снял костюм и маску старый шут,
Грим затер, раскрыв свои морщины миру.
И достал из сундука талмуд,
Подражая мертвому кумиру.
Пять минут назад на сцене он
Кувыркался, корчился, смеялся.
Жаль, что лет как десять глупый клоун
Только лишь на сцене улыбался.
А, сойдя со сцены, Арлекин
Превращал улыбку ту в гримасу.
Стук бокалов, громкий звон монет
Заменял служению Парнасу.
2016
Разговоры у лесного костра
Все сожжено, даже пепел стерт.
Все, что было когда-то, покинуло мир,
Разбивая бутылки и путая с кровью вино.
Все, что нужно забыть, позабыто давно.
Был потерян извечный кумир.
Уверяю, не вспомнит никто о тебе, уж поверь.
Хочешь – вой, хочешь – плачь, всем уже все равно.
Этот мир станет лучше, и тризной уже не помочь
Тем младенцам, несчастным, замученным в лунную ночь.
Забери навсегда их в болотное топкое дно.
Призрак прошлого! Думаешь, дух твой, как прежде, силен?
И забавы порой ты в грядущее лаз обретешь?
Убирайся туда, где отверженным место своё,
Где тебе недоступно червивое сердце моё,
Где дорогу обратно уже никогда не найдешь.
Прах размыт, пепелище посыпано солью уже.
Я палатку собрал, но оставил последний завет.
Справедливость и месть – это живо и есть,
В моем мире любви и богатства не счесть.
В моем мире есть все. А тебя уже нет.
2016
№5
Сталь проникала под толщу. Старатели
Золото на рудниках добывали.
Милые, чуткие к зову мечтатели
Делали всё. И не всё понимали.
2016
История болезни
Помнишь, как рушился прошлый мир?
Помнишь шелест хоругвей и знамени?
Помнишь? Как странно. А помнишь пир?
Помнишь в бокалах блики от пламени?
Я улыбался. Нет, ты улыбалась.
Или мы оба смотрели хмуро
На небо. Погода тогда менялась.
И я наслаждался твоей фигурой.
Или мы оба смеялись без устали.
Чёрт! Тогда небо было кристальное,
Не было масок, ведь все они хрустнули.
Только лицо твое. Вечно печальное.
Было нам холодно, помнишь? Озябшие.
Насквозь продрогшие, как же мы жались.
Вру. Было жарко, и руки ослабшие
Были друг в дружке. И мы обнимались.
– Помню. Забавно, какие конструкции
Вдруг ты находишь в своем мозгу.
Жаль предавать твой позыв обструкции,
Дай мне стихи. Я их дома сожгу.
2016
Кипяток
Настала смерть стихам!
Мы соберемся в кулуарах.
Посмотрим друг на друга и увидим страх в очах.
Подонок, мразь и хам
Болтают в тысячах пожаров,
И нету правды никакой в безумных их речах.
