В России нападения эспесов сводились к минимуму – именно поэтому дядя Филипп принял решение вернуться на родину. После долгожданного переезда Корнелию отдали в подмосковную школу-пансион, где девочка могла спокойно закончить учёбу, и предварительно проверили наличие эспесов в учебном заведении. «Альфа» оказалась идеальным вариантом: недалеко от Москвы и ни одного одарённого. Но что, если даже здесь окажется эспес, да ещё и непосвящённый?

Микроволновка отрывисто звякнула, сообщая о том, что еда готова, и Динне пришлось отвлечься от своих мыслей; через тридцать минут пора выходить на работу. Девушка открыла дверцу печки, вытащила тарелку с котлетой и картофельным пюре, поставила её на стол и подошла к чайнику.

Как только она стала наливать кипяток, со стороны коридора послышался звук поворота ключа в дверном замке – вероятно, дядя вернулся.

– Привет! – крикнула Динна из кухни, слегка выглянув. Убедившись, что это Филипп, она добавила:

– А я как раз убегаю.

В квартиру зашёл мужчина среднего роста спортивной куртке и джинсах. Его потрёпанный вид и усталый взгляд указывали на длительную переработку: их смена должна была закончиться ещё утром. Но в полиции не бывает чёткого распорядка дня – сотрудники нередко проводят в офисе несколько суток и почти не видят дом – нормальная практика для тех, кто стоит на страже порядка. Девушка никогда не дожидалась своего дядю с работы и частенько задерживалась сама.

– Здравствуй, – голос мужчины прозвучал печально, не как обычно. Динна отвлеклась от своих дел, выглянула в коридор и внимательно посмотрела на дядю: его лицо казалось бледным.

– Что случилось?

Филипп в изумлении приподнял бровь, как будто она задала очень странный вопрос.

– А новости ты не читаешь?

Он был взволнован и зол непонятно на кого.

– Главные новости я на работе узнаю.

– На работе, значит…

Динна не любила смотреть федеральные каналы и листать статьи, где каждое известие могло стать поводом для разочарования. В свободное время (если оно появлялось) она читала художественную литературу и отдавала предпочтение фантастике – неплохой способ отвлечься от реальности. Но, похоже, реальности с каждым днём становится всё больше.

Дядя Филипп придвинул к себе стул и сел; его племянница осталась стоять. О неприятностях Динна предпочитала узнавать на ногах.

– Сегодня в десять с лишним утра был ограблен сейф Центробанка. Украдено всё подчистую.

Девушка недоверчиво нахмурилась.

– Как?

– Вся техника вышла из строя на пять минут. Если быть точнее, на четыре минуты пятьдесят четыре секунды. За это время грабители вынесли всё.

– О, господи, – Динна присела, встревоженно глядя на дядю и забыв про свою еду. – Это же банк в самом центре Москвы?

– Да, он. Главная новость на сегодня.

– Профессиональные хакеры на такое не способны? Это точно эспесы?

– Конечно. Любое отклонение от работы системы у них под сигнализацией, но ни одного сигнала не прозвучало. Затем камеры просто включились, дверь в одно из хранилищ была открыта, внутри – пусто.

– Кто-то силой мысли отключил технику?

– Других объяснений просто нет.

– Какая сумма?

– Два миллиарда долларов.

– Сколько?! – Динна даже не представляла такие числа.

Все деньги как будто растворились в воздухе, – продолжал Филипп. – Средь бела дня в районе Центробанка не смогли поймать никого.

– Не представляю, как это возможно без одарённых. Гору наличных скрыть просто нереально.

– Полиция перекрыла все дороги, проверила все грузовики, все фуры, даже бетономешалки. Мы пошли проверять внутри, допрашивать персонал. Ничего. Ни следа.

– Вышли на кого-нибудь?

– Нет, абсолютно. Единственное совпадение – наш с тобой коллега Марк, который выключает технику силой мысли, но во время преступления он был с нами. Ты его сегодня увидишь, он остался на вашу смену.

– Вы подали запрос в ВОЭ? Что там говорят?

– Сейчас опрашиваем всех эспесов в округе, которые могли бы это сделать. Пока у всех есть алиби.

– Тебе надо поспать, – сказала Динна, уставившись на затёкшие веки своего дяди.

Тот вздохнул.

– Разве что на часок. Потом поеду к Корнелии, посмотрю, как она учится, – он встал, громко отодвигая стул, и направился в спальню. Динна вскочила, на мгновение забыв про Центробанк.

– Филипп, подожди!

– Да? – он развернулся вполоборота в дверном проёме.

– Зачем тебе сейчас ехать в школу, тем более ночью? Ты был там два дня назад.

– Я хочу проверить её успеваемость.

– Она нормально учится.

– Что-то я в это не верю, – отмахнулся он и проследовал в свою комнату, на ходу расстёгивая бомбер.

– В этом и проблема, Фил! – Динна двинулась за ним. – Ей шестнадцать лет, а ты не можешь доверить ей такую незначительную вещь, как успеваемость по предметам!

– Она должна учиться хорошо, – несмотря на сильную усталость и нежелание спорить, дядя оставался непоколебим.

– Кому должна?

– Себе.

– Так если себе, почему ты едешь это контролировать? – не понимала девушка.

– В таком возрасте за детьми стоит приглядывать.

– Про что ты говоришь? – насторожилась Динна.

– Про всё.

– Это не смешно. У Корнелии есть голова на плечах.

– Динна, я не понимаю твой тон, – сурово заметил мужчина. – Корнелия несовершеннолетняя, я её официальный опекун и имею права следить за всеми сферами её жизни.

Но племянницу уже было не остановить.

– Ты устраиваешь ей тотальный контроль вместо того, чтобы дать свободу, и придираешься к любым мелочам, не замечая главного. Вспомни, как ты запретил ей неделю гулять в лесу из-за тройки по математике! Ну разве можно так с ней обращаться? – негодовала Динна. – А по поводу опеки у меня к тебе отдельный разговор.

– И какой же? – Филипп поднял голову и посмотрел на неё каменным взглядом. Но девушка не дрогнула.

– Я уже говорила об этом. Я хочу, чтобы ты передал опеку над Корнелией мне.

– Исключено.

– Она моя сестра! – повысила голос Динна. Нежелание идти на компромисс и категоричные ответы Филиппа выводили её из себя. – Я общаюсь с ней каждый день, я слушаю её, я понимаю её чувства. А всё, что делаешь ты – приезжаешь в школу всякий раз, чтобы прочитать ей нотацию или наказать её.

Мужчина лёг на кровать и закинул руки за голову – это ещё больше не понравилось Динне.

– Ты даже не интересуешься, что она хочет, в каком она состоянии, как прошёл её день в конце концов!

– Скажи, ты считаешь себя хорошим человеком? – спросил Филипп.

– Что за вопрос? Я скажу «да», а ты надавишь мне на жалость и скажешь, что тебя оскорбляет моя просьба о смене опекуна?

– Нет. Я скажу, что я воспитывал тебя с восьми лет. И если ты считаешь себя хорошим человеком, в этом есть моя заслуга. Тебе тоже было сложно, как Корнелии сейчас. Но раз ты выросла той, кем ты выросла – значит я не так уж неправ в своих методах воспитания?

Девушка отрицательно покачала головой.

– Нет. Ты не можешь нас так сравнивать. Ко мне ты никогда в жизни так не придирался, как к ней. А если бы придирался, я бы забрала сестру и сбежала – несмотря на то, что ты брат моего отца, – жёстко отчеканила Динна. – У меня не железные нервы, и у Корни тоже. Она готова воспринимать замечания, которые реально важны. Она без вопросов понесёт наказание за действительно серьёзный проступок – как в своё время несла я! Но ты наказываешь её за каждый просчёт, ты следишь за ней постоянно, ты приезжаешь в школу тогда, когда ни я, ни она об этом не знают. А если я прошу тебя изменить своё отношение к ней, ты тычешь мне пальцем в бумажку об опекунстве и говоришь, что имеешь полное право воспитывать её так, как хочешь!

Филипп молчал. Динна знала, он делает это специально – чтобы показать ей, как она своим многословием затыкает ему рот. Но девушка замолчала и давила в себе другие слова, чтобы не продолжить обвинять дядю – иначе диалог не состоится.