Отец сморщил нос и потянулся, как не могла не заметить Фалу, к кружке с водой, а не с вином.

Заглянул в кружку, как будто думал обнаружить там яд, и спросил:

– Ты действительно в это веришь?

– Я учусь. Какой смысл иметь власть, если не можешь использовать ее во благо людей? Фермеры, сироты, что живут по сточным канавам… они такие же люди, как ты и я.

Он отпил глоток воды и скривился:

– Если ты так настроилась помогать людям, почему бы тебе не помочь мне?

Это было главной причиной, по которой Фалу не хотела спускаться в темницу. Она знала, что отец попросит ее об этом. Каждый раз, когда она приносила ему еду, он так или иначе пытался внушить ей мысль, что она должна его освободить. И правда была в том, что она хотела его освободить. Это было хуже всего. Он был хорошим отцом, и Фалу все еще по-своему его любила. Но он был ужасным губернатором.

Она резко встала.

– Фалу! – окликнул ее отец.

Выдохнув, чтобы унять раздражение, она снова повернулась к отцу:

– Ты не изменился. Всякий раз, когда я к тебе прихожу, ты просишь о свободе. А как же все те люди, которых ты держал в этом подземелье? Те, которых ты казнил? Ты когда-нибудь прислушивался к их мольбам? Я обхожусь с тобой куда лучше, чем ты обходился с ними, а ты все еще думаешь, что ты не такой, как они. Те люди, которых ты обрек на смерть, – Фалу махнула рукой в сторону города, – у них были семьи. Друзья.

У него потемнели глаза.

– Они меня обкрадывали.

– А кто-то другой скажет, что это ты обкрадывал их. Что ты не имел права владеть землей, на которой они трудятся, только потому, что ты родился во дворце. Твое правление приносило людям страдания, отец. Что они скажут, если я тебя отпущу? Они скажут, что я не та, за кого они меня принимали. Они скажут, что я такая же, как ты.

Тут лицо у него дрогнуло, на нем вдруг появилось выражение искренней обиды.

Не дожидаясь ответа, Фалу вышла из сырого подвала и, шагая через ступеньку, поднялась в кухни, как будто вынырнула на воздух из затхлой воды.

Ранами стояла наверху лестницы. Едва взглянув в лицо, она обняла Фалу, и та, почувствовав, как жена прижимается щекой к ее груди, сразу расслабилась. Сердце Фалу перестало биться как сумасшедшее, знакомые запахи и звуки дворцовой кухни дарили чувство безопасности.

– Ты не должна продолжать туда спускаться, – тихо произнесла Ранами.

– Но он все еще мой отец, – сказала, отклонившись назад, Фалу. – Я должна проявлять к нему уважение, хотя бы навещая его. Я не хочу быть такой, как он, и не собираюсь притворяться, будто людей, которых по моему приказу держат в темницах, не существует. Если я что-то делаю, я за это отвечаю. – Она поджала губы и, немного подумав, спросила: – Если я иду на встречу с безосколочными, значит я признаю законность их движения?

Ранами взяла Фалу за руку, и они вышли из дворцовой кухни в прохладный зал. Сквозь щели в ставнях просачивался тусклый утренний свет.

– Любимая, тебе ничего не надо делать для их признания. Безосколочное меньшинство уже существует. Они обосновались на Халуте, обосновались здесь. Вот если бы они были на другом краю Империи… Но они на Нефилану и уже дважды пытались тебя убить.

– Я не уверена, что второе покушение – это их рук дело. Если это вообще было покушение.

Всего через несколько дней после того, как Фалу стала губернатором, на улице завязалась шумная потасовка как раз в тот момент, когда она там проходила. И кто-то попытался в суматохе пырнуть ее ножом.

– Поверь, я знаю, как они действуют. Это безосколочные. Они все подстроили. Ты уверена, что хочешь пойти на встречу?

Фалу уже оделась подобающим для важной встречи образом. В ее случае это означало, что она закрепила на плечах декоративную цепь и надела плащ, который был чуть меньше потрепан, чем тот, в котором она ходила каждый день. Кожаные доспехи были все те же, и меч на поясе тоже. Никто не собирался убеждать ее в том, что на встречу с Джио следует идти без оружия.

Фалу расправила плечи и подставила Ранами локоть:

– Лучше встретиться лицом к лицу, чем сидеть и ждать, когда они нанесут очередной удар.

Ранами надела капюшон и взяла ее под руку. Под плащом на ней было золотистое платье цвета куркумы, Фалу всегда считала, что этот цвет лучше всего оттеняет смуглую кожу подруги. Оно было короче, чем те, которые Ранами носила в сухой сезон, зато сапоги были высокие, до колен, чтобы уберечь ноги от грязи.

И так еще семь лет, с тоской подумала Фалу, когда они вышли из дворца.

Ранами крепче взяла ее под руку и сказала:

– Сухой сезон наступит, ты и оглянуться не успеешь, и мы с тобой на пару будем скучать по этим дождливым денечкам.

Получалось, что ее лицо выдавало не только эмоции, но и мысли. Да, из них не ей, а Ранами следовало родиться во дворце и стать политиком.

Когда они зашли под арку ворот, Ранами придержала ее за локоть и остановила:

– Пока не забыла, тебе пришло послание.

Она достала из сумки конверт из промасленной бумаги и протянула его Фалу.

Конверт был скреплен восковой печатью с изображением феникса.

– И что там? – спросила Фалу.

– Послание для тебя, его никто не вскрывал, а посланец не отчитался о его содержимом.

Фалу сломала печать, достала письмо и быстро пробежала глазами.

– Она запрашивает согласие на визит и просит не распространяться на эту тему, пока не будут проработаны все детали плавания.

Фалу легко могла представить, какой хаос начнется, если о планах императора узнают до того, как она лично сделает заявление. Одни откажутся воспринимать ее всерьез, другие решат, что визит императора – хорошая возможность совершить переворот или выслужиться перед ней. А губернаторы будут гадать, какие острова намерена посетить император, и станут соперничать за возможность оказаться на ее пути.

Когда в последний раз нога императора ступала на Нефилану? Этого Фалу не могла помнить. Ее отец не раз хвастливо рассказывал другим губернаторам о визите Шияна. Но это было до того, как он унаследовал от матери пост губернатора. Были времена, когда правящий император регулярно посещал острова и снисходил до общения с местными жителями. Но Шиян предпочел переложить эту работу на свои конструкции.

О новом императоре ходили разные слухи. Да, она отменила Праздники десятины, но какие мотивы ею двигали? Тут мнения у людей разделились. Она могла так поступить, потому что понимала, что Безосколочные сплотились в первую очередь именно из-за этих праздников. Или действительно считала, что их следует отменить?

Ранами по секрету сообщила Фалу, что тот контрабандист, которого Безосколочные послали шпионить за императором, назначен ею на пост капитана Императорской гвардии. Но никто из них не знал, почему император решила предложить ему этот пост.

– Ты примешь ее запрос на визит? – спросила Ранами.

Фалу сунула письмо обратно в конверт и опустила его в кошель на ремне.

– Давай обсудим это на обратном пути и все решим вместе. Ранами, ты моя жена и такой же губернатор Нефилану, как и я. И во многом даже лучше, чем я. Ты можешь открывать мои письма, я не возражаю, я полностью тебе доверяю.

Ранами так посмотрела на Фалу, что у той чуть сердце не растаяло.

– Я знаю. – Она еще теснее прильнула к Фалу. – Но другим это может не понравиться, и нам следует соблюдать этикет.

Фалу шагнула под дождь и рассмеялась, указывая на свои доспехи и меч:

– Если бы меня заботил этикет, во-первых, я бы не стала встречаться с лидером повстанцев, имея при себе послание от императора, а во-вторых, я бы разоделась в шелка и меня несли бы в паланкине. Можешь такое представить? Я в паланкине? Да я бы сломала спину бедняге Титусу. И в-третьих, я бы женилась на тебе намного, намного раньше.

Ранами улыбнулась, и Фалу показалось, что даже затянутое облаками небо стало светлее.

– Ну если бы ты немного чаще соблюдала этикет, тебе бы это определенно не повредило.