По промышленным трубопроводам слизь со дна озера разливали в бассейны-отстойники и сепараторы. Одетые в специальные костюмы тлейлаксу низшей касты добывали из этой массы разнообразные химические соединения. Над чанами и бассейнами с громкими криками летали черные чайки. Подъемные краны извлекали из питательных растворов на мелководье вертикально установленные там рамки с сетью, покрытой водорослями.

Фенринг и леди Марго завидели белое восьмиэтажное здание – восемь было священным числом для этого в высшей степени суеверного народа.

– Гм, вначале мастер Эребоом отказался пускать меня сюда, моя дорогая, но теперь наконец согласился это сделать. Он даже решил показать нам что-то необычное.

– Может быть, мне стоило надеть по этому случаю вечернее платье? – не скрывая сарказма, спросила Марго.

– Будь снисходительна, Марго. Я же знаю, что ты можешь быть очень милой и приветливой. Не стоит оскорблять радушных хозяев.

– Пока я еще никого здесь не оскорбила. – Она изобразила елейную улыбку. – Но всегда что-то делаешь в первый раз.

Она взяла мужа под руку и они направились к белому зданию.

Ученый тлейлаку ждал их у входа в зону безопасности перед входом в учреждение. Карманы белого лабораторного халата оттопыривались, как будто были полны местными секретами. Мастер Эребоом – альбинос с молочно-белой кожей и белой козлиной бородкой – был исключением в среде людей с серой кожей и черными волосами. Видимо, при его зачатии произошел какой-то сбой намеченной генетической программы.

Эребоом весело обратился к графу:

– Наши охранники сказали, что вы шли сюда слишком длинным путем. Пройдя проулками, вы могли бы сэкономить по меньшей мере пять минут.

– Я не люблю проулки, – сказал Фенринг. «Слишком много тени и много мест для засады».

– Хорошо-хорошо, я принимаю ваше оправдание. – Мастер похлопал Фенринга по спине. Такая фамильярность была не характерна для обычно сдержанных тлейлаксу. Не обращая, по своему обыкновению, ни малейшего внимания на Марго, Эребоом провел их через зону безопасности в коридор, а затем в лишенное окон помещение, где лицами к стене стояли тридцать высоких стройных мужчин в обтягивающих трико. То, что они были одеты, объяснялось типичной для тлейлаксу стыдливостью. Фенринг сомневался даже, что мастера когда-либо видели обнаженными себя самих.

Все мужчины разом обернулись, и Фенринг с Марго не смогли удержаться от смеха. Несмотря на разницу в возрасте, все мужчины были абсолютно идентичны. Это были генетические копии принадлежавшего барону Харконнену извращенного ментата Питера де Врие. Все эти копии уставились прямо перед собой близко посаженными на узком лице глазами.

Настоящий Питер де Врие был убит на Кайтэйне ведьмой Мохайем. После этого барону служил гхола ментата, который, предположительно, погиб на Арракисе вместе с плененным герцогом Лето Атрейдесом в облаке какого-то ядовитого газа.

– Гхола? – спросил Фенринг. – Почему их так много?

– Барон сделал нам постоянный заказ с условием, чтобы у нас было наготове сразу несколько копий. Выращивание гхола и процесс извращения требуют времени, знаете ли.

– Барона нет в живых уже целый год, – небрежно заметила Марго.

Эребоом нахмурился, но все же снизошел до ответа:

– Да, и поэтому данные гхола не имеют для нас никакой коммерческой ценности. Мы попытались продать их другим благородным Домам, но барон умудрился безнадежно испортить репутацию этого ментата. Такая потеря драгоценного времени и ресурсов! Нам пришлось заморозить эту линию. Но зато теперь эти экземпляры могут служить объектами опытов с новым нервным ядом. Смотрите, именно за этим я вас сюда и пригласил.

Лица всех гхола де Врие одновременно исказились от невыносимой муки, все они схватились за головы. Словно в хорошо поставленном танце они все одновременно упали на пол и начали извиваться и биться в судорогах. Сила и выраженность реакции у каждого гхола зависела от полученной дозы яда. Все копии де Врие принялись бормотать последовательность простых чисел и бессмысленно произносить сведения о каких-то фактах. Фенринг и Марго озадаченно посмотрели друг на друга.

– Новый яд – это орудие убийства, которое мы хотим представить на рынке, – пояснил Эребоом. – Смотрите, это же просто восхитительно: их мысли буквально взрывают мозг в черепной коробке. Скоро все они сойдут с ума, однако, как ни интересен данный факт, это всего лишь побочный эффект. Главная цель, для которой мы делаем это вещество, – умерщвление.

Густая кровь и слизь потекли у гхола из ртов, ушей и ноздрей. Некоторые жертвы громко вопили, другие лишь жалобно стонали.

– Так как они все идентичны, – продолжал Эребоом, – эти бесполезные для нас гхола дают нам возможность тестировать различные свойства нейротоксина. Эксперимент становится полностью контролируемым.

– Это варварство, – сказала Марго, не потрудившись понизить голос.

– Варварство? – переспросил Эребоом. – Это детские игрушки по сравнению с тем, что творит со вселенной Муад’Диб.

Граф Фенринг кивнул, понимая, что в словах тлейлаксу есть своя, пусть и извращенная, правда.

Это было делом простой арифметики, но числа не складывались и противоречили друг другу.

Задолго до начала джихада он являлся Полу в видениях, Пол прозревал армии вооруженных фанатичных фрименов, волнами накатывавшихся на бесчисленные звездные системы и сметавшие все на своем пути, водружавшие знамена Муад’Диба и убивавшие всех, кто смел сопротивляться. История напишет хронику его правления черными красками, но Пол умел видеть за каждой песчаной дюной следующую, а за следующей – еще одну. Он знал, что его джихад будет лишь незначительной бурей в сравнении с титаническими бунтами и смутами, подстерегавшими человечество, смутами, которые принесут еще больше смертей, если сейчас он, Пол Атрейдес, потерпит неудачу.

Оставаясь на Кайтэйне, направляя фрименские армии к другим планетам на следующие битвы, вызывая в бывшую столицу команды для расчистки завалов и строителей, упрочивая свое положение на Кайтэйне, Пол одновременно обдумывал свои следующие действия. Он очень скучал по Чани, но дела не терпели отлагательств.

Для того чтобы победить в джихаде, следовало заложить новые принципы устойчивого правления. Ему, и никому другому, придется вытащить человечество и его прогнившую политику из ямы, куда они упали по собственной вине. Нет, это даже не яма, мысленно поправил себя Пол, человечество скользит вниз по смертоносной спирали.

Но числа…

На всем Арракисе – Пол знал это доподлинно – проживали приблизительно десять миллионов фрименов, рассеянных по многочисленным ситчам. Из этих десяти миллионов половина мужчины, из которых лишь одна треть может быть призвана в ряды воинов джихада. Это меньше двух миллионов бойцов. Видения, да и трезвый расчет, показывали, что ему придется покорить (а может быть, и истребить) бесчисленное множество людей, прежде чем он сможет закончить войну.

Даже имея в своем распоряжении преданных людей, ему просто не хватит их численности для того, чтобы превратить джихад в чисто военное предприятие. Его солдаты, при всей их решительности и самоотверженности, просто не смогут убить всех, кто откажется следовать за Муад’Дибом. Кроме того, Пол не испытывал ни малейшего желания превращать подвластную ему галактику в огромный склеп.

Несмотря на то что предзнание говорило Полу, что он одержит множество блистательных побед, он все же надеялся одолеть большую часть правителей Империи тонкой и разумной дипломатией, используя эффективные методы убеждения. Мать уже начала действовать в этом направлении. Надо показать всем, что покорность в отношении Муад’Диба, союз с ним – это разумное решение, наилучшая альтернатива. Единственная альтернатива. Но для того чтобы добиться такого исхода, надо воспользоваться частью личности, считавшей себя Полом Атрейдесом, а не Муад’Дибом – грубым и неотесанным фрименом. Всеми доступными средствами надо сохранить то, что пока еще осталось от Ландсраада. Полу как воздух были нужны союзники.