После ужина мы еще некоторое время сидели за столом. Иван рассказывал мне о своей жизни в детском приюте, и в его глазах я видел человека, который очень рано стал взрослым, у него не было времени на развлечения или игры как у обычных детей, ему нужно было выживать каждую минуту, бороться даже за еду и даже за место в кровати. Это игра на жизнь, самая честная и бескомпромиссная, что может быть в нашей реальности.
Когда на часах была уже почти полночь, я решил что наш разговор пора заканчивать, поэтому сказал Ивану:
– Ладно уже поздно, мне завтра на работу, давай иди спать, я помогу тебе дойти до кровати.
– Хорошо, – согласился Иван.
Я подал ему костыли, затем помог подняться и он неуклюже пошатываясь, сам пошел в свою комнату, а я шел рядом, готовый подхватить в случае если он будет падать.
Той ночью я не смог уснуть. Из комнаты Ивана до меня постоянно доносилось какое-то странное бормотание и вскрики. Но я решил не будить его, подумав: «Пусть он хоть немного успокоится и привыкнет к новой обстановке». «Как странно – при этом думал я, – похоже на то, что я постепенно превращаюсь в заботливую мамашу наседку». Я и сам еще до конца не понимал эту странную трансформацию в своей жизни. Я никогда не жил так, не понимал как можно самому себе готовить еду, жить на одну зарплату, ходить на работу. Откуда у меня все это? Может это всего лишь отголоски воспоминаний из далекого детства, оставшийся после поездок к родителям моей матери в их деревню. Самые светлые моменты того времени навсегда остались в моей памяти. Чаще всего я вспоминаю тот старый деревенский дом, где каждая вещь на своем месте, жарко натоплена печка, дрова приятно потрескивают за ее стенками, а на газовой плите готовится ужин. Я любил подолгу смотреть на это волшебное, голубое пламя. Постепенно по всему дому расходился запах готовящейся еды и когда ужин наконец был готов, все мы собирались за небольшим кухонным столом. Все просто и понятно, не нужно ничего лишнего, все идет как надо. В том доме на самом деле никогда не было лишних вещей и лишних людей. Мои бабушка и дедушка были как сейчас говорят из «совка», именно из той его фазы когда строгий аскетизм и отсутствие лишних вещей являлось нормой для всех. Несмотря на то, что те годы давным-давно остались в прошлом, они так и продолжали жить по минимуму, как будто время остановилось для них навсегда. В их доме всегда была самая простая еда и самая простая одежда, а еще они никогда не выбрасывали то, что еще можно было хоть как-то и куда-то использовать. Таковы были нехитрые заповеди того жилища , которое на некоторое время стало и моим домом. Часто я проводил там по несколько месяцев, а бывало и целое лето.
Теперь у меня тоже есть свой дом, вернее квартира, где я живу в таком же, долбаном стиле минимализм, с тем лишь отличием, что это не мой личный выбор, а ужасное стечение обстоятельств. С моими текущими доходами я могу позволить себе только самые обычные вещи вроде еды и дешевой выпивки, все остальное – уже роскошь, на которую не всегда хватает денег. Вдобавок ко всему теперь у меня появился человек, о котором я должен заботиться. Я до последнего не верил, что у меня это получится, быть может поэтому не особо строил какие-то планы по улучшению своего материального положения. Но затем я смог сделать почти невозможное – найти Ивана в приюте, оформить документы на его опеку, и когда все это случилось, то я дрожащими руками держал те бумажки, стоимостью в жизнь другого человека.
Я часто спрашиваю себя: «Чего же мне все это стоило?». Скажем так: «Пришлось чем-то пожертвовать, где-то пойти на преступление, почти полностью переломать себя, изменить свои привычки и образ жизни, а самое худшее – это пойти против остатков своей совести. В моей жизни цель всегда оправдывала средства. Это одно из умений моей прошлой жизни, которое однажды пригодилось и осталось со мной навсегда».
Глава 3 Дорога к жизни.
Итак Иван теперь стал жить как самый обычный подросток своих лет, в своей комнате, с компьютером, интернетом, книгами, телевизором и прочими достижениями цивилизации. Каждый день жизни Ивана на новом месте теперь начинался по новому, особенному распорядку: ранним утром, еще затемно, он выходил из своей комнаты на балкон и смотрел на просыпающийся город. Он любил чувствовать, как людская энергия наполняет эти, еще недавно пустынные, городские улицы. Люди и машины словно потоки воды постепенно заполняли все вокруг, не оставляя свободного места. Все это очень нравилось Ивану. После стольких лет заточения в тишине среди запыленных серых окон и холодной неприступности стен приюта, шум и грохот издаваемый потоком машин и толпами прохожих, столь нелюбимый многими горожанами, стал для Ивана ценнее, чем любые лекарства. Вот поэтому он специально вставал пораньше, чтобы своими глазами увидеть и ощутить этот процесс и в какой-то мере все увиденное давало ему силы на то, чтобы продолжать жить дальше. Когда город входил в свой обычный ритм и начиналась уже привычная однообразная суета, Иван возвращался в свою комнату, затем шел на кухню, где готовил или разогревал себе завтрак, а после начинал почти до изнеможения занимался на тех нехитрых тренажерах, что у него были в наличии. Для разминки вначале Иван пытался ходить по своей комнате, переставляя перед собой «ходунки» – конструкцию похожую на каркас высокого стула с четырьмя ногами. Затем, лежа на кровати, он до изнеможения поднимал свое тело вверх, держась руками за поручни прибитые к стене. Но больше всего мучений доставляли ему упражнения на сгибание ног. Их он пытался разрабатывать, вставляя свои ступни в специальный станок с велосипедными педалями, после чего двигать ими как можно чаще.
В тот день все шло точно так же как и всегда, поэтому ранним утром, Иван снова стоял на балконе и смотрел на толпы прохожих , которые куда-то спешили по своим делам. Внезапно, среди плотной массы идущих по улице людей, он увидел девушку в светло- зеленом платье, которая шла так легко и свободно, что Ивану показалось будто бы она буквально проплывала между людей. Таких красивых девушек Иван не видел уже давно, можно даже сказать никогда. Ее внешность действительно была весьма интересной: высокая, стройная, на голове копна кудрявых, золотистого цвета волос, спускавшаяся ниже плеч, а неприкрытая платьем кожа рук и ног была покрыта почти что бронзового цвета загаром. Легкое зеленое платье аккуратно подчеркивало ее фигуру. А на ногах у девушки сверкали изящные, серебристые туфельки.
Иван был поражен увиденным, поэтому смотрел на девушку в зеленом платье, не отводя своих глаз. В какой-то момент ему вдруг безумно захотелось, чтобы она его заметила и помахала своей рукой, а он в ответ бы на это спустился к ней с балкона и начал говорить. Ивану захотелось как-то привлечь внимание той девушки, но он боялся сделать глупость, поэтом молчал. Затем, в какой-то момент, он все же не сдержался и крикнул девушке: «Привет», но из его рта вместо крика вырвался только какой-то несвязный звук. Девушка в зеленом платье, конечно же не услышала этого среди городского шума, поэтому просто шла по улице и дойдя до перекрестка спустилась в подземный переход метро. Иван же в свою очередь долго провожал ее взглядом и когда она исчезла из виду шумно выдохнул. «Ну вот упустил» – с грустью подумал он, – Теперь я больше ее никогда не увижу. А вдруг она завтра пойдет той же дорогой?». Ему ничего не оставалось как ждать и надеяться.
На следующий день в то же время Иван снова стоял на балконе, ожидая увидеть ту самую девушку в зеленом платье и ему повезло – она снова шла той же самой дорогой, только теперь была одета попроще – в синих джинсах и серой кофте, потому как на улице немного похолодало, а на небе собирались тучи. Иван снова смотрел на нее, не отрывая глаз, но снова не решился ей ничего сказать, хотя на этот раз ему почему-то даже показалось, что девушка заметила его и улыбнулась ему. Когда девушка снова скрылась в подземном переходе метро, Иван с трудом вернулся обратно в свою комнату. «Ну вот она свободно ходит куда хочет, а я даже не могу выйти из квартиры. Хорошо, что хоть балконная плита закрывает меня почти до шеи и эта девушка не видит мои сломанные ноги и старые костыли» – с грустью подумал он. В своей комнате Иван доковылял до зеркала и наверное в первый раз в жизни критически посмотрел на себя со стороны, пытаясь понять как его видят другие люди, особенно девушки. Увиденное зрелище не добавило ему радости. В отражении он увидел худое, усталое лицо подростка, с тяжелым взглядом взрослого человека, хотя ему всего 15 лет. Одежда тоже была под стать образу – старая и изношенная: застиранная серая рубашка, безразмерные брюки, широкие как шаровары, перешитые для того, чтобы их можно было одевать и снимать самому. Для этого штанины брюк можно было расстегнуть и застегнуть по шву с использованием застежек-липучек. Живя в приюте, Иван никогда не обращал на это внимание. Да и какой в этом смысл если вокруг тебя все плюс минус одинаковые? Все носят одну и туже одежду, проживают схожую жизнь, лишенную каких-либо целей и радостей. В том месте все твое существование превращено в один бесконечный зацикленный день сурка– утро, подъем, завтрак, прогулка, уроки, обед, опять уроки, ужин, сон. Замкнутость пространства, которое окружало Ивана и нахождение среди одних и тех же людей давало ему еще большее ощущение незыблемости и неизменности происходящего. Внешний мир конечно же существовал, но где-то там далеко за горизонтом, в телевизоре, в интернете, в рассказах других людей. Теперь, покинув приют, Иван внезапно стал неотъемлемой частью всего огромного мира, поэтому стал смотреть на себя совсем иначе. Конечно же в глубине души он понимал, что шансов на успех с той безумной красивой девушкой в зеленом платье у него было немного. Но тем не менее Иван решил сделать хоть что-то, для начала хотя бы выйти из своей квартиры на улицу, во чтобы то ни стало, и там непременно встретить ту самую чудесную девушку стоя на своих ногах.
