Подумав, я решила, что это действительно неплохое предложение.

– Восемнадцать. Тогда вопрос: Вы на самом деле знали, сколько мне лет, или блефовали?

– Знал.

– Откуда?

– Следующий вопрос мой. Почему ты покрасила волосы?

– Что? Откуда Вы знаете?

– Очерёдность вопросов… ты опять её нарушила. Сейчас твой ответ должен быть.

– Просто так.

– Не засчитывается. Даю последний шанс.

– Окей, – растянула я слово, – я была очень огорчена, ну прям очень. Обычно я просто наношу чёрный макияж на лицо, ну знаете, примерно, как это делают готы, и успокаиваюсь, но тут это не помогло. Вот я и взялась за волосы.

– И что же такого произошло, что тебя так расстроило?

– Не-а. Теперь моя очередь спрашивать.

– Умничка, схватываешь на лету, не теряешься. Давай свой вопрос.

На самом деле только жгучее любопытство и разрешение с его стороны меня поддерживали, если бы не это, я бы уже давно сбежала в другую комнату. Его глаза… Они не давали толком сосредоточиться, как будто лазером проходились по мне, по лицу, по телу, иной раз задерживаясь в области груди. Благо я все так же была в куртке.

– Откуда вы знаете, что цвет моих волос был другим?

– Я все о тебе знаю.

– Это не считается. Развёрнутый, пожалуйста, дайте ответ.

– Пока ты тут спала, мои люди выясняли, кто ты такая.

Я было начала возмущаться, но он остановил мой протест, просто подняв свою руку.

– Ты должна понимать, что я не могу абы кого приводить к себе в дом. Так как ты подписала договор, в котором также было соглашение о конфиденциальности, я позволил себе для тебя сделать исключение.

– Серьёзно? Все так запущено?

– Ты забылась, – строго сказал он, видно, мой тон, которым я ему ответила на его, так сказать, важность, ему не понравился, – Следующий вопрос за мной. Что тебя так расстроило?

– А Ваши ищейки ещё не смогли раскопать эту информацию?

– Всё. Все свои попытки ты исчерпала.

С этими словами он встал и начал снимать с себя пиджак.

– Э… Вы что делаете?

– Раздеваюсь.

– Значит, игра продолжается, вы ответили на мой вопрос.

Он, находясь вполоборота, резко повернулся в мою сторону.

– «Умненькая», так, кажется, тебя охарактеризовал аукционист. А я думаю, что ты просто еще не понимаешь, когда следует говорить, а когда все же надо промолчать. Возможно, это в силу своего возраста ты такая. А возможно, это уже не излечимо и до конца дней.

Меня так задели его слова! Он меня практически глупой обозвал. Так захотелось его треснуть чем-нибудь, что я схватила первое, что мне попалось под руку, а это была подушка, и кинула в него.

Она попала в его спину, так как, договорив свои гадости в мой адрес, он отвернулся.

А после все происходило как в замедленной съёмке. Он повернулся ко мне и явно был удивлён моим поступком. А у меня так и шёл пар из ушей.

– Не смейте меня оскорблять!

Он сделал ко мне пару шагов, я же на кровати отодвинулась подальше. Теперь уже и я была удивлена своим порывом.

Лекс сделал резкий выпад вперёд и повалил меня на кровать, а после навалился сверху.

– А ты, оказывается, ещё и вспыльчивая, зеленоглазая кошечка, да?

– Я не кошечка, – прервала я его, – и вообще, слезьте с меня.

На что он усмехнулся, а потом быстро наклонился и впился в мои губы грубым поцелуем.

Нет, я конечно уже целовалась со своим парнем, ну… пару раз, но все же целовалась. И это было довольно мило и эстетично, что ли. А тут… Я даже не знаю, как этот поцелуй охарактеризовать: «Нападение на Бастилию?» «Атака титана?» «Подавление революции?» Такое было ощущение, что он хочет придавить, замять, умять и проглотить.

Он навалился на мои сто семьдесят сантиментов своими сто девяносто пятью, а о ширине его тела я вообще молчу, чуть ли не в два раза больше моего.

От шока, что это вообще произошло, я не сразу нашлась и не прикрыла рот, чем он и воспользовался.

Проник в мой рот своим языком и стал там хозяйничать.

Естественно, я не ответила ему на поцелуй, более того, у меня на глазах выступили слезы. На любой вид физического насилия или агрессии в отношении себя у меня одна реакция – впадение в ступор и слезы. И как бы я ни пыталась это исправить, ничего не получается.

И вот тут тоже случилась эта фигня.

Он оторвался от меня, а после сказал очень тихо, но вкрадчиво.

– Никогда, ни при каких обстоятельствах не повышай на меня голос.

А я сразу наклонила голову в сторону, чтобы скрыть слезы и просто промолчала, дабы не выдать своего состояния.

Видно, не поняв, почему я вся обмякла и не спорю с ним, он продолжал внимательно на меня смотреть. А после встал, отошёл к окну и выдал мне отстранённым голосом:

– Спальню можешь выбрать любую, кроме моей. Ты их все уже просмотрела, так что не заблудишься. Свободна, – и такое уточнение вдогонку, – до завтра.

Я резко вскочила с кровати и сорвалась с места на первый этаж квартиры. Подальше от этого огромного мамонта.

Спустившись вниз, вошла в спальню, закрыла дверь на замок и начала ходить из угла в угол по комнате.

«Вот гад! Как он посмел меня целовать! Я же ясно все в договоре прописала! Завтра обязательно предъявлю ему претензию! Пусть не распускает руки, то есть губы… то есть… вообще ничего не распускает! Так, это будет завтра, а сейчас надо поспать. А то сил не будет бороться с этим…»

Конечно же, я уснула не сразу. Полночи ворочалась в кровати. Плюс ещё желудок ворчал. С утра его не кормили, видите ли. А вернее, уже пятые сутки. С тех пор, как узнала об измене парня, которого я любила.

Черт! Мы были друзьями пять лет! Но потом решили выйти из френдзоны. Вернее, он захотел. А я согласилась. Не хотела его терять. И что же теперь?! Он мне изменил! Козел! Зачем, спрашивается, тогда предложил новый уровень отношений?!

Сейчас я уже понимаю, что не стоило убегать, когда увидела его с другой девушкой. Но тогда, под действием эмоций, ничего лучше не придумала.

И из-за этих самых эмоций влезла в ещё более глупую ситуацию.

А как итог, лежу в кровати, в квартире незнакомого мне человека. Вернее, знакомого… моего отца. А точнее, не знакомого, а оппонента в суде. Судился этот чел с клиентом моего отца.

Алексей Елагин, а ныне для меня просто Лекс – новый коммерческий директор «Стройсам», внук создателя компании. Новый человек в бизнес-сфере такого высокого уровня.

Что-то папа рассказывал, что ранее он был отлучён от семьи и бизнеса, но вот уже года полтора как дед его привлёк к руководству компанией, и более того, говорят, что он единственный наследник многомиллионного состояния. Папа ещё что-то рассказывал маме, но мне было неинтересно, и я не слушала.

И вот сейчас я тут, в квартире этого самого Елагина, и ничего о нем не знаю. Тогда как он всё обо мне раскопал.

Черт! Как же это неприятно. Игра в одни ворота, это не то, чего бы я хотела, тем более что ворота мои.

Папа… он мне голову открутит, если узнает, что я участвовала в глупой затее Лики с этим аукционом. Даже не так, мама открутит, а папа закопает.

Обонянием уловила приятный аромат кофе. Ммм…

Впервые за пять дней проснулся аппетит, уж очень захотелось поесть. Желудок заурчал в предвкушении пищи. Интересно, кто тут готовит вкусный кофе. Неужели Лекс?

Так, сначала душ, а после – кофе.

Выхожу из своей комнаты в большом махровом халате, что нашла в ванной. И наблюдаю такую картину: мужчина, брюнет, стоит спиной ко мне, в костюме и явно с завязанным спереди фартучком и готовит завтрак.

И этот мужчина явно не Лекс. Ширина плеч поменьше. Хотя рост подходит. Кто ты? О, неизвестный?

– Кхм…– прокашлялась, желая привлечь к себе внимание.

Но меня не услышали или сделали вид, что не заметили. Хм… странно.

Дубль два.