– А тебя пустят после… после сегодняшнего?

Дэймон смеется и я невольно улыбаюсь вместе с ним

– Поверь мне. Я плачу им столько, что они предложат еще и задержаться.

И снова мне становится неловко

– Дэймон, это неправильно. Сколько я должна тебе за лечение?

В его голосе не остается былого веселья

– Не задавай глупых вопросов. Отдыхай. И не о чем не думай. До завтра, детка… – от этих слов по коже пробегает дрожь. Низ живота заполняет какая-то томная теплота

– Мия?

– Да?

– Остынь, детка.. – снова эти нотки смеха в голосе. Он знает, какое действие оказывает на меня, и я раздраженно отключаю телефон. Поверить не могу, что стала так зависима от него. Я пытаюсь убедить себя, что мне стоит ненавидеть его, но я сама снова и снова возвращаюсь к исходной точке. Он свет, а я глупый мотылек, который находит его таким заманчивым, что не осознает несущую им погибель.

Я пытаюсь заснуть, но снова и снова прокручиваю в голове его голос, пытаюсь воссоздать в мыслях черты его лица, тщетно. От этого мне почему-то становится страшно. Будто, Дэймон может оказаться нереальным, исчезнуть из моей жизни. Отчаянно гоню эти мысли. Внезапно осознание его потери вызывает во мне такую паническую атаку, что я сажусь на кровати и обхватываю колени руками. Пытаюсь глубоко дышать, но не могу совладать с этим страхом. Я так нуждаюсь в нем, что кажется, необходимость кислорода сейчас менее важна, чем он. Что это? Неужели такое происходит со мной? Где-то далеко, внутренний голос язвительно отвечает «только не говори, что ты решила влюбиться в него!»

Я просыпаюсь от стука в дверь. В палату заходит доктор и доброжелательно улыбается.

– Доброе утро, Мия! Выглядишь намного лучше. И румянец появился.

– Да? – я смущенно киваю. Знал бы он от чего появился этот румянец… Впервые за долгое время, сегодня ночью я видела сон. Мало того, что Дэймон занимает все мои мысли днем, теперь он делает это еще и ночью. В такой «грубой форме», и в таких «позах», что мне становится стыдно даже перед самой собой. Я, наверное, действительно схожу с ума

– Что же, все очень даже неплохо. Динамика улучшается, это бесспорно. Сегодня еще раз возьмем анализы, и если показатели будут в норме, завтра мы тебя выпишем.

– Спасибо! – мне действительно не хочется здесь больше оставаться.

Приносят завтрак, а после него я снова ненадолго засыпаю.

Очередной стук в дверь и я приподнимаюсь на подушках. Вижу знакомое лицо и невольно вздыхаю.

– Здравствуй, – Йен улыбается своей холодной улыбкой

– Здравствуй, – кажется, он успевает заметить мой разочарованный взгляд

Йен одет в непривычный для него темно-серый кардиган и синие джинсы, на плечи накинут белый халат. Лицо как всегда чисто выбрито, волосы зачесаны назад. Его образ безупречен, если не считать ссадины на одной скуле и желто-синего кровоподтека на другой.

Он садится на край кровати

– Боже, Йен! – не могу поверить, что это сделал Дэймон.

– Бывает, – он небрежно пожимает плечами

– Тебя было не так-то легко найти. Как ты себя чувствуешь? Доктор говорит, что лучше.

– Значит, так и есть

– Завтра тебя выписывают, может мне помочь?

Только не это. Не хватало мне еще одной сцены. Я и так достаточно сталкиваю их с братом

– Нет, не нужно.

Лицо Йена становится непроницаемым. Интересно, о чем он думает? Знает ли он подробности наших встреч с Дэймоном. Хотелось бы думать, что нет, иначе мне следует провалиться под землю от стыда. Я согласилась пойти на свидание с Йеном, дав ненужные надежды, чтобы потом их жестоко обмануть в объятиях Дэймона. Я невольно морщусь, насколько противно сейчас себя ощущаю.

– Что-то не так? – Йен наклоняется ближе, заглядывая мне в глаза

– Нет… Йен, прости. Я думаю, тебе лучше уйти.

– Почему? Это из-за него? – я смотрю на Йена, передо мной до боли знакомое лицо. Те же губы, которые целовали меня, те же ямки на щеках, те же глаза, словно под копирку. И полное отсутствие каких-либо эмоций. Йен словно статуя, что скрывается за ширмой безразличия. Кажется, он слегка приоткрыл ее тогда, на крыше, но сейчас закрыл еще сильнее.

Йен подвигается ближе и берет мою руку в свою. Пытаюсь не обращать на это внимания.

– Мия, я не знаю, какие отношения вас связывают с Дэймоном. Но я уже просил тебя быть осторожнее с ним. Он не тот, кем хочет казаться.

– Зачем ты так? – почему-то я начинаю злиться от одной мысли, как он говорит о Дэймоне —

– Если ты знаешь что-то такое, о чем я должна знать, почему не сказать как есть? В противном случае твое благородство не что иное, как личные счеты с братом.

– Это не так, – как ему удается сохранять абсолютное беспристрастие? Как они могут так разительно отличаться? Дэймон – миллион эмоций в минуту, Йен – как инертный газ, застывший в полном бездействии.

– Я не хочу, чтобы ты стала его очередной игрушкой

Еще один. Как все вокруг беспокоятся о моем будущем.

– Если ты говоришь про всех его женщин, я знаю. И про Вайз в том числе

– Про Вайз? – на лице Йена отражается замешательство

– Это он сам тебе рассказал?

– Я не оставила ему выбора, – чувствую какую-то тайную гордость.

– Похоже, он действительно открыл тебе все свои тайны.

Слышу подвох в его словах, но не успеваю открыть рот, как дверь палаты распахивается и я вижу Дэймона. Хуже и представить нельзя. Я инстинктивно вжимаюсь в спинку кровати, боюсь даже пошевелиться. Лицо Дэймона искажает ярость. Он сжимает кулаки и делает шаг к Йену. Тот тут же отпускает мою руку и встает.

– Какого черта ты тут делаешь? – цедит сквозь зубы Дэймон

– Пришел навестить свою подчиненную. Я очень заботливый начальник

– Как же иначе

Поверить не могу. Их ненависть друг к другу ощущается почти физически.

Йен усмехается, и в его смешке я слышу пренебрежение. Он подходит к Дэймону почти в упор и понижает голос до шепота

– Я всего лишь приглядываю за ней. Нам предстоит провести еще очень много времени вместе… за работой над Такомой…

Это последняя капля в терпении Дэймона, он хватает Йена за ворот джемпера и впечатывает в стену.