Тянусь за ним, чтобы прижаться. Прямо сейчас я хочу именно этого. Прижаться к сильному мужскому телу.

– В каком «таком»? – спрашиваю, кладя голову на его плечо.

– Аля, ты взрослая девочка. Не строй дурочку. Прекрасно знаешь, в каком. Мотаться каждые выходные к дочери и работать по десять часов. Скоро морщины появятся, учти.

Я знаю, куда должен вывести этот разговор. Только не сегодня. Мне нужно… всё обдумать. Я не знаю, с кем посоветоваться. С психоаналитиком? Почему… почему у меня не получается его полюбить?

Что мне, чëрт возьми, ещё нужно? Идиотских шуток и побыть однодневной подружкой одного двухметрового кобеля? Может, тогда я успокоюсь?

Закрыв глаза, прошу:

– Давай завтра поговорим.

– Завтра я уезжаю на несколько дней.

– Куда? – приподнявшись, заглядываю в его лицо, которое еле различимо в темноте. – Ты не говорил.

– Я тебя за эти две недели два раза видел. Если хочешь быть в курсе моей жизни, появляйся в ней почаще. А если не хочешь в тридцать выглядеть на в сорок, завязывай со своей работой. Я тебя всем обеспечу.

– Мне нравится моя работа… – обхожу опасную тему, потому что не готова к ней!

Он молчит. И я молчу.

Упрямо пытаюсь уснуть, заняв свою половину кровати.

Стук каблуков по кафельному полу оповещает меня о том, что Евдокимова пришла сегодня вовремя. Простая дедукция. Кроме неё завернуть в наш опенспейс на каблуках может только Варвара, мой бизнес-аналитик, но сейчас у неё седьмой месяц беременности, и каблуки её просто не выдержат. У неё там двойня, и скажу честно: это выглядит устрашающе.

Моё настроение резко меняет плюс на минус, потому что за стеклом кабинетной стены вижу Алевтину в том же самом платье, которое вчера напрочь снесло мне мозг. И эта деталь просто орёт о том, что она не ночевала сегодня дома.

Сжимая и разжимая кулак, впиваюсь глазами в её затылок. Вытянув под столом ноги и съехав в кресле, мрачно слежу за тем, как подходит к своему столу.

Я не знаю, чего ожидал.

Моё вчерашнее поведение – микс из прихоти и хладнокровной решимости. Знаю, что всё это нам ни к чему. Я не дебил. Работу вместе никто не отменял. Но она сама хоть видит, как на меня смотрит? Я, блин, на неё просто чихнул, а мы с ней завелись так, что самому страшно.

У неё в пупке серёжка. Что-то очень маленькое. Живот плоский, но мягкий. Я чувствовал, как её тело отозвалось на меня. Такое не почувствовать нельзя. Возбуждение стрелой долбит в пах. Опускаю руку и поправляю джинсы.

Кладёт сумку на пол и склоняется над ноутбуком, который я приготовил ей для работы. Вчера она забила на него, бросив в моей машине. Злая и возбуждённая. Её мужик в курсе, что она уже мокрая к нему пришла?

Этот факт дико бесит.

Сегодня бело-рыжие волосы собраны в аккуратный пучок, открывая шею и плечи. На спине квадратный вырез до самых лопаток. Шпильки её ногам идут. Так идут, что я чувствую себя пубертатным малолеткой. Потому что она в этом платье как голая. Тело у неё подтянутое, но ничего сверхособенного. Просто, блин, всё на своём месте. Я вижу очертания груди и ягодиц. Но я ни фига не вижу очертаний её белья. Оно на ней вообще есть? Это ещё больше раздражает, потому что мне хочется встать, подойти и проверить руками.

Сняв с клавиатуры жёлтый стикер, читает. Медленно поворачивает голову и смотрит на меня через плечо. Пристально, будто разделывает на куски. Откинув голову на спинку кресла, буравлю её в ответ. Пробегается глазами по моим плечам и по всему остальному. Резко отвернувшись, клеит стикер на монитор и усаживается, сбросив туфли.

На экране моего компьютера всплывает окно корпоративного чата. Кликаю по нему, не меняя позы.

Алевтина Д Евдокимова: «Спасибо за подсказку. Ты сегодня очень добрый.»

Я ни фига не добрый. Я её босс.

Я: «Следи за сроками. Этот код нужно добить к концу недели.»

Алевтина Д Евдокимова: «Хорошо.»

Я знаю: когда она впряжена в работу, лучшей ей не мешать. Может прилететь тапком или степлером, но, разумеется, не мне. Решаю оставить её в покое и заняться своими делами.

В полдень отправляюсь на совещание, бросив на неё быстрый взгляд. Подавшись вперёд, пытает мониторы, стуча по клавишам.

Вернувшись с обеда, застаю её всё в той же позе, только теперь в её полуразвороченном пучке торчит зелёный карандаш.

– Как дела? – бросаю на ходу.

– Всё нормально, – хрипло отвечает, не отрывая глаз от монитора.

Ага, конечно.

Раскидав задачи по миньонам, подключаюсь к её компу, чтобы посмотреть, как продвигается работа. Она в курсе того, что я смотрю, поэтому курсор замирает, мигая на оборванной строке. Изучаю эту строку и все предыдущие. Её понесло не туда, поэтому сношу половину и отключаюсь. Этот код у меня давно написан, но в другой интерпретации. Со своим она возится слишком долго, а у нас поджимают сроки. Я давно заметил, что она долго раскачивается, но в этот раз нет времени.

Открываю чат, чтобы вызвать её к себе, но сам себя и стопорю.  Пусть работает и учится на своих ошибках.

В полдевятого вечера, выйдя от своего руководителя, возвращаюсь в офис и застаю её опустившей лицо в ладони. Пучок окончательно разрушен. Выглядит так, будто рвала на себе волосы. Вздрагивает, подняв голову, и смотрит на меня покрасневшими от работы глазами. Прячет их, снова опуская лицо в ладони.

Положив руки на бёдра и вздохнув, осматриваю опустевший офис.

Так. Ладно.

– Сворачивайся, – киваю на мониторы. – Хватит на сегодня.

– Я ещё не закончила, – упрямо смотрит в экран ноутбука.

_ У тебя работоспособность сейчас нулевая. Завтра продолжишь.

Молчит, поджав губы.

– Заканчивай, – повторяю я.

Вяло достаёт сумку из-под стола, расстроенная и подавленная. Я заходил к ней ещё пару раз, и там конь не валялся. Не знаю, что с ней сегодня такое, но это не работа. Так не пойдёт.

– Поехали, поедим, – заявляю безапелляционно. – Возьми ручку и блокнот.

Послушно кивает, засовывая ноутбук в сумку.

– Ноутбук оставь.

Опять кивает.

Хочу приподнять её лицо за подбородок, но держу руки при себе.

– Аль, ты учишься и нарабатываешь опыт. Я свой первый код писал два месяца.

– И сколько тебе было лет? – Взяв в руки туфли, надвает их по очереди.

– Пятнадцать, – вру, не моргнув глазом, прибавляя два года.

Наконец-то смотрит на меня.

Кусает губу, терзаясь.

А потом улыбается, широко и устало. Заправляет за уши растрёпанные волосы и доверительно  спрашивает:

– Ты что, был компьютерным задротом?

Был.

– Ручку и блокнот, – напоминаю, пряча улыбку и идя к себе, чтобы взять ключи от машины.

Ника с тусовки у Богомолова в апреле: «Привет, заберёшь? Освободилась.» 

Следом сообщение с её геолокацией. Недалеко.

– Вам с собой? – интересуется повар в колпаке с эмблемой в виде дебильноватой усатой шаурмы.

– Нет, – отвечаю, набирая Нике.

Я: «На этой неделе аврал, давай в другой раз.»

Обернувшись через плечо, смотрю на Алю, сидящую на высоком барном стуле за маленьким круглым столом у панорамного окна. Поставив на столешницу локоть и задумчиво глядя вдаль, покачивает ногой.

Печальная, как народная баллада.

Ника с тусовки у Богомолова в апреле: «А как же отдых? Отдыхать ведь тоже надо!»

Смущённый смайлик намекает на то, что она не прочь поболтать. Даже если не брать в расчет, что болтовня в мессенджерах мой нелюбимый способ коммуникации, это всё равно не ко мне.

Я: «За рулём. Появится время, наберу тебя.»

Ника с тусовки у Богомолова в апреле: «Я на следующей неделе, возможно, уеду. Но это ещё не точно.»

Не дочитав, блокирую телефон и забираю поднос с заказом.

Место не первый класс, но мне показалось, что тащить её в какой-то ресторан сейчас – не лучшая идея. У неё явно дерьмовый день. Не припомню, чтобы когда-нибудь видел её такой.