Я демонстративно закатил глаза и протяжно простонал. На самом деле мне понравилось, когда она меня так назвала. Но об этом ей говорить нельзя. Мы знакомы один день, она не так поймёт.

— Как думаешь, нас скоро найдут? — решил я сменить тему.

Она задумчиво вздохнула.

— Я не знаю. Мне кажется, нам лучше не показываться вместе. Тебя брат не так поймёт.

— А тебя? У тебя разве нет никого, кто станет тебя искать?

— Как бы есть, но… лучше бы не было. — голос её стих.

— В смысле? — растерялся я.

— Неважно. — раздался звонок в дверь. — Я открою.

Софа слезла с меня и пошла открывать. Я же отправил в рот парочку суши, рассуждая. Она была грустной… у неё наверное проблемы с близкими. Ой, да, она ведь говорила, что её никто не спрашивал, когда делал солдатом… думаю, это слишком личное. Я глянул на суши, которую собирался проглотить, вздохнул, и положил обратно. Наелся. Девочки расположились с тремя бутылками алкоголя, наливая и мне. Абсент обжёг мне горло, но я вытерпел и даже почти не визжал. Опьянел я довольно быстро. Помню что-то про бухую Софу, которая называла меня «святошей», а я её «грешницей», потом какие-то песни, какие-то маты, и очень сильная боль во всём лице. Утром же я обнаружил себя посреди гостиной с запёкшейся кровью из носа и ссадиной под глазом. Мораль: пить не умеешь — не берись.

====== В мире людей ======

Прошло две недели. Моя магия всё-таки возвращалась, только очень уж медленно и малая её долечка. Я еле-еле мог заживить даже малюсенькую царапинку и кое-как поднимал предметы в воздух. Я даже смог вернуть себе крылья, но только на полминуты. У Софы было примерно так же, только исцелением она особо не владела. И Дженнифер решила провести с нами серьёзный разговор. А именно на тему того, что денег у неё немного, так что нам надо: «найти работу или какое-нибудь занятие, которое приносит деньги. Магия у вас не такая крутая, как я представляла, поэтому еду вы наколдовать не можете. Ну или обворуйте кого-нибудь». Софа выбрала последний вариант. В итоге потом мы увидели её в новостях, убегавшую из ювелирного с сумкой украшений в руках, а потом пришлось выкупать её из тюрьмы. Тогда я решил устроиться в книжный. У меня всё шло более гладко, и так продолжалось до тех пор, пока не выяснилось, что у меня нет ни документов, ни счёта, ни ничего. Но зато документы оказались у Софы, и после моего нытья она согласилась сделать мне такие же. А потом случилось нечто прекрасное. Мы с ней нашли работу. В одном и том же месте, завидев которое у нас вырвался визг.

— Булочки! — завопили мы, рванув тратить деньги своей благодетельницы.

Да, мы устроились в булочной. Я пёк, а Софу послали стоять за прилавком. Я думаю, не надо говорить, что в попытках утолить голод и продегустировать пару булочек, я сожрал половину противня. А во время обеда с витрин резко пропало аж пятнадцать пышечек, круассанов, корзиночек, булочек с брусникой и эклеров с шоколадным кремом. Я уже потерялся, но волнение моё испарилось, когда я нашёл в комнате для персонала Софию, на груди и пузике которой были рассыпаны крошки, а щёки были в глазури и шоколаде. Это наверное странно, но… но мне нравилось видеть её такой. Это так мило.

— Хочешь? — она протянула мне эклер.

— Спасибо, — улыбнулся я, принимая сладенькое и кусая. Божечки. Я шикарный пекарь.

— Все ангелы так вкусно пекут булочки?

— Среди моих знакомых только этот, — я показал на себя.

— Я отдам тебе часть зарплаты, если ты испечёшь дома такие же, — она показала на булочку с брусникой и сметанным кремом. — Я и без того их обожаю, а у тебя они слишком уж вкусные.

— Я могу испечь их и без твоей зарплаты.

— Я запомнила, — она проглотила солидный кусок и облизнулась. — Мммф, я влюбилась.

— Я тоже, — подумалось мне, пока я смотрел, как она ест. Смакуя, облизываясь, вытираясь и вздыхая.

После того, как мы получили нашу первую зарплату, Софочка ворвалась в квартиру и огласила:

— Дженнифер, собирайся, идём тусить!

И мы втроём потащились тусить. Мы ворвались в первый попавшийся клуб. Мне, если честно, не очень нравилось находиться в подобных местах. Слишком много шума и людей. Я вовсе не социофоб, но мне как-то некомфортно среди пьяных парней и девушек и бьющей по ушам музыки. Я поплёлся только по одной причине, и эта причина сейчас развалилась с нами на диванчике и подзывала официанта.

— Гуляем, — огласила она, сдувая с глаз рыжие волосы. Посмотрела на меня. — Раф, всё нормально?

— Ты чего такой зажатый? — добавила Дженнифер, потягиваясь и хрустя шеей. — Ангелы не ходят по клубам?

— Во-первых, да. Во-вторых, я не зажатый, я просто… я никогда тут не был. Мне кажется, что на нас все смотрят.

Вернее, на меня. На толстого, зашуганного, с дурацкими румяными щеками парня, который еле-еле влез в, казалось бы, широченную толстовку. Девочки улыбнулись и обняли меня с двух сторон.

— Всем насрать, — улыбнулась Адамс.

— Ты не со всеми, ты с нами. Мы тебя в обиду не дадим, да, Дженни?

Я не сомневаюсь, ты же недавно чуть ли матом обложила здоровенного амбала, который обругал тебя за разлитый кофе. А Дженни… да я не знаю, что случиться должно, чтобы пробить её уровень спокойствия и пофигизма.

— Да, Софит. Теперь гуляем на вашу первую зарплату.

— Ды, — улыбнулась демон.

Мы стали пить. Через час я вдруг стал таким раскованным, улыбчивым, зря наверное мне текилу споили. Дженнифер направилась клеить бармена, а я придвинул к себе Софочку.

— Соф… Софа.

— М? — отозвалась она, хлебая из бутылки какую-то жижу.

— Там, на небе… когда мы впервые встретились, у тебя грудь была плоской. Я думал, что ты парень.

Она хмыкнула, и тело её в моих руках стало меняться. Она встала.

— А… твою ж…

— Удивлён?

Передо мной стоял невысокий пухленький парень с тёмно-рыжими волосами. У него было достаточно крепкое телосложение, пухлый животик, щёчки, и даже масенькие веснушки. Какая прелесть.

— Ты типа герм… гермф… гер-ма-фро-дит? — по слогам выговорил я сложное слово заплетавшимся языком.

— Немножко. Так все демоны умеют. Ангелы разве нет? — говорил он бархатистым мягким голосом.

— Я так обычно не делаю… боже, скажи ещё что-нибудь.

— Что например?

— У тебя очень приятный голос, — я обнял его.

— Ты гей? — ухмыльнулся бес.

— Нет. Я би.

— Я тоже, — он выдохнул мне в волосы. — Так, бока мои не трожь.

— Почему?

— Потому что.

— Ладно. А как тебя в таком теле зовут?

— В аду меня называют Бафомет.

— Красиво.

Тут раздался чей-то визг и вопль:

— Мерзавец!

Софа-Бафомет в моих руках напрягся и отпрянул. Он нервно улыбался.

— Ой… хех, это за мной, походу.

— Скотина! — ему в голову прилетела пустая жестяная банка.

Тот шикнул. Да что тут творится?

— Больно? — обеспокоился я, пытаясь усадить его на диванчик. — Блин, кто это сделал? Кто за тобой пришёл?

— Эхех… Ну, тут как бы такое дело…

— Флейм!

Он шустро выпрямил спину, подтянул пузико и повернулся, нервно улыбаясь.

— Дорогая!

Дорогая? У него… у Софы девушка что ли есть? Я выглянул из-за его спины и увидел в нескольких метрах от нашего стола рослую недовольную брюнетку. Она упиралась руками в бока и метала взглядом молнии. Она симпатичная. Так, если демоны часто меняют пол, но фигура остаётся приблизительно одинаковой, то у брюнетки наверное либо стройное, либо немножко подкачанное мужское тело. Пьяным мозгом я успел выстроить довольно непростую логическую цепь, чтобы понять, что Софе я не нравлюсь, что я слишком толстый для неё, и что сейчас рыжая получит.

Брюнетка стремительно подошла к Флейму. Тот оказался пониже неё почти на голову.

— Это что? — демон показала на меня. — Я тебя второй месяц по всему аду ищу, а ты тут с каким-то хорьком зажимаешься!

Хорьком меня ещё никто не называл. Радоваться мне или плакать?

— Сэм, дорогая, ты такая красивая, — начала мямлить Софа. — Не поможет, да?