– У нас своя миссия. – Ответила Холька.

– Что такое – миссия?

– Задача. Нам дали цель.

– А что за цель?

– Для того, кто напросился к нам ты задаёшь слишком много вопросов. – Напомнил Люциус.

Холька кивнула. Энрик счёл за лучшее замолчать.

Время от времени Холька брала Люциуса за руку. Он немного напрягался от этого, но отвечал тем же.

До обеда он вновь заметил раз, как Холька сделала жесты руками и что-то шепнула. И вновь она на мгновение стала будто полупрозрачной, а у неё за спиной возник непонятный широкий силуэт. Энрик моргнул и все исчезло, но теперь он был точно уверен, что ему не почудилось. Или, по крайней мере, почудилось далеко не всё.

В книгах по религии Великого Пламени он читал про демонов, что могут принимать человеческий облик. Их описывали, как ужасных чудовищ с большими перепончатыми крыльями, либо как очень искажённых людей, либо как сгустки мяса, будто бы случайно налепленные друг на друга. Увидев, как Холька в очередной раз сделала эти жесты, он вспомнил об этом. Это пугало его и убеждало присматриваться к своим благодетелям.

Иногда Люциус начинал беспокойно оглядываться. В такие моменты его взгляд становился сосредоточенным, плечи и без того напряжённые, поднимались ещё выше и начинали слегка подрагивать. Если это случалось во время привала, то Люциус просто замирал на какое то время, глядя в одну точку. Холька явно замечала это, гладила его по плечу или ласково брала за руку и приобнимала.

Каждый раз, когда они разводили костёр или кипятили воду на привалах, Люциус добавлял в котелок или маленькую кружку несколько щепоток этого порошка или растения. Он каждый раз делал это так быстро, что Энрик не успевал заметить, откуда он его доставал.

– Эти рыцари слишком добрые, но в книжке написано, что демоны умеют казаться такими. Может, стоит посмотреть их вещи? Вдруг там человеческие останки?

Эти мысли не давали парню расслабиться и отдохнуть.

Тяжёлый рюкзак постепенно всё сильнее давил на спину. Энрику было не впервой таскать тяжести, но одно дело носить дрова или косить несколько часов и совсем другое – идти без остановки весь день с грузом за спиной.

Когда солнце было в зените, они наконец остановились в небольшой роще и Энрик плюхнулся на землю.

Холька подошла к нему. – Покажи меч.

Он неуверенно подал ей оружие. Она осмотрела его и сделала несколько плавных сильных движений.

– Заточка – так себе. Даже кожаный доспех не разрежет.

– Зачем мне хороший меч, если я не умею им пользоваться?

Она улыбнулась. – Справедливо. Ну, что же, вставай. Научишься.

Пока Холька учила Энрика держать меч и управлять им, Люциус чуть поодаль что-то записывал в небольшую книжечку.

– А почему господин Люциус носит маску? – Вдруг спросил парень.

– Лицо у него покалечено.

– Я слышал, что рыцари любят хвалиться шрамами.

– Это не те шрамы, которыми стоит гордиться.

Она показала ему тонкую молодую берёзку.

– Руби его так, как я показала. Только руби правильно. Мечом, а не руками.

В деревне Эрника было поверье, что в молодых берёзках живут духи леса. Если срубить такие деревья, то духи будут вечно преследовать срубившего.

Он сказал это Хольке.

– Нет там духов. Мы бы их заметили.

– Но… дед и отец мне говорили. И староста тоже.

Холька нашла глазами другое дерево и указала ему. Он сделал несколько замахов. Срубил две ветви, повредил ствол. То ли заточка у меча и впрямь никуда не годилась, то ли он бил слабо, но следы от его ударов получались неглубокими.

– Надо тебе научиться силу прикладывать. Мы ещё этим займёмся.

Вторую половину дня они шли медленнее.

На ночь сошли с дороги и устроились среди кустом. Холька разожгла костёр с помощью палок. Люциус, разогрев воду, достал из одного из маленьких мешочков на поясе пару щепоток засушенных листьев и цветов, растёр их пальцами и бросил в небольшую кружку. Затем вдохнул несколько раз и выпил воду.

Энрик заметил, что его плечи вновь расслабились. Он закрыл глаза и начал спокойно и равномерно дышать. Холька едва обратила на это внимания.

После этого она показала Энрику ещё пару приёмов, но тот не сумел их повторить в точности.

– С первого раза ничего не получается. – Поощрила женщина. – Пробуй раз десять.

Он тренировался, пока совсем не стемнело. Они легли по обе стороны от костра. Холька встала у костра на страже. Энрик лёг, смотря на её спину. У него возникла мысль подождать, пока они уснут, а потом заглянуть в их рюкзаки.

Он закрыл глаза и ждал. Когда ему показалось, что всё затихло, он открыл глаза. Огонёк костра всё ещё догорал, освещая лёгким светом небольшое пространство. На месте, на котором сидела Холька теперь была огромная тень. Огонь освещал огромные золотистые кожистые крылья. Из под них были виден широкий, покрытый золотой чешуёй хвост.

От фигуры доносился громкое грубое дыхание, какое Энрик слышал только от дикого кабана.

Парень в ужасе застыл, стараясь не дышать и ничем не выдавать своего присутствия. Он закрыл глаза и попытался заснуть, чтобы ничем себя не выдать.

Но его дыхание сбилось и он вдохнул очень глубоко.

Существо шевельнулось. Крылья опустились и сложились. На землю рядом легла крупная чешуйчатая пятерня с длинными острыми когтями. Голова повернулась и Энрик увидел слегка вытянутую морду ящерицы. Яркие змеиные глаза были хищно прищурены. Их грозный взгляд был направлен на обомлевшего Энрика.

Тот зажмурился и перестал дышать.

Дыхание резко стихло. Какое то время вокруг стояла тишина.

– Энрик. – Наконец услышал он в одном шаге голос Хольки и медленно открыл глаза.

– Что с тобой? – Она стояла над ним, слегка нахмуренная.

– Простите, госпожа. – Прошептал он. – Дурной сон.

Он села на корточки и осмотрела его. – Спи. – Прошептала она вернулась к костру.

Там она приняла прежнюю позу. Энрик заметил, как она подняла с земли небольшую книжечку, как у Люциуса, взяла карандаш и, глядя на светящиеся точки на ночном небе, начала что-то зарисовывать туда.

Энрик закрыл глаза, но это чудище всё ещё стояло перед его воображением.

От мысли просмотреть рюкзаки не осталось и следа. Теперь он приложил все усилия, чтобы просто уснуть.

Следующие два дня они шли в более спокойном темпе. Никто их не преследовал. Никто не останавливал. Пару раз в разных направлениях проскакали люди в плащах с символами Теократии. Иногда проходили ополченцы.

Оба вечера Холька обучала Энрика владению мечом. В последний вечер у него получились нужные движения, хотя он чуть не задел клинком собственную голову.

Холька наблюдала за ним со снисходительной улыбкой. – Для начала сойдёт.

Он пытался поймать моменты, когда она щёлкала пальцами, но она будто специально делала это тогда, когда она не на что-то отвлекался.

Тучи разошлись и последний день светило солнце. Земля и грязь немного подсыхала, но один из сапог начал промокать.

Наконец, где то в середине дня они достигли Ловаса.

Энрик с интересом и восхищением рассматривал огромные крепостные стены. Он не представлял себе, как же на них кто-то может залезть. Да и зачем кто-то будет даже пытаться захватывать такую громадину?

Не меньшее впечатление на него произвели многочисленные каменные дома. Некоторые из них были покрашены в различные цвета, на некоторых стенах висели стяги с гербами. Кое-где гербы были нарисованы прямо на стене. Энрик был этим так заворожён, что Хольке пришлось тащить его за руку.

– Ещё насмотришься.

В городе было не то, чтобы людно, но на улицах шла бойкая торговля. Особенно этот город сразу же выделялся большим количеством лавок, торгующих рыбой.

Люциус достал из кармана и развернул письмо. Они какое то время они петляли по мощённым улицам.

Вскоре они остановились у трёхэтажного дома из тёмно-синего камня.

– Здесь. – Кивнул Люциус, сверяясь с листком.

Дверь им открыл пожилой мужчина в сером плаще.