Саня посмеялся.
- Мама, а правда так было?
- отстань. – буркнула я.
- Мама у тебя с детства по заборам и по деревьям лазила. – продолжал отец – один раз ей кататься приспичило в деревне, она возьми и залезь на дерево и стала ждать, пока коров начнут домой гнать. Я её уже обыскался тогда, вечер, и смотрю – с дерева на корову смотрит и прыгает! Корова, бедная, испугалась и помчалась куда-то в лес, а эта за рога держится и орёт «Валенки-валенкииии!». Я её убить был готов, честное слово!
- Я за эту корову потом месяц соседям огород полола, блин. – буркнула я, идя к Аластору.
Папа и дед о чем-то поговорили, а потом он подошел к Алу. Отец вздохнул и протянул ему руку.
- Извиняй, Аластор, что ударил. На взводе был, я не со зла. Откуда я мог знать, что моя дочка уже замуж вышла?
Аластор улыбнулся своей улыбкой.
- Что ж, Владимир, я рад, что теперь все хорошо.
И тут он ударил отца по скуле.
- Ал, ты чё?! – вскрикнула я.
Демон взял отца за руку.
- Извинения приняты. – сказал он.
Отец усмехнулся, потерев скулу.
- А ты мне нравишься, олень.
- Вы мне тоже, волк.
Потом папа извинился перед Люцифером и пообещал, что больше он его пидорасом называть не будет. Ну, по трезвости не будет. Я-то знаю, что по пьяни он его убьет. А потом он начал рассказывать мои позорные истории из детства, постоянно называя меня Сонька золотая ручка. Ля, ну шо за человек? И я не знаю.
Комментарий к Сонька золотая ручка Люди, вы не поверите, но у меня закончились волшебные грибы! Их нигде нет! Посему простите, что прода задерживается, позязя
====== Кровиночка ======
Вечером, когда мы собирались отмечать нашу с Алом годовщину, мои разлюбезные отцы успели разругаться раз сорок. Ну или сто сорок. И в итоге папенька Владимир все-таки заставил нас повторить свадьбу для него. Ну то есть, всё заново устроить, чтобы он посмотрел, как я вышла замуж за, цитирую «американского ушлёпка». Сказано это было на русском, поэтому на вопрос Аластора что это значит, папенька хитро улыбнулся, отвечая «это значит, хороший ты человек, Аластор». И да, мой папа – хитрожопое, но опасное существо. А вообще он часто оскорбляет тех, кого считает близкими людьми. Почему – мне непонятно. Наверно потому что не хочет, чтобы все видели, что он их очень любит. И еще Ала он нарёк Лехой. На кой хер – я не знаю.
Так вот, вечер, праздник, конец второй церемонии бракосочетания персонально для отца, и вот, когда шел час застолья, дед приволок огромную бутыль из стекла.
- Эт чё? – спросил папа Белиал.
- Так, сейчас… – вспоминал дед – а! это спирт медицинский.
- 96 градусов?! – с восторгом переспросил отец.
- Да, сынок. Тащи стаканы. Софья, ты с нами?
Я посмотрела по сторонам, не видит ли Самаэль, и кивнула.
- Слыш, малявка, не рано ли? – сказал отец строго.
- Пап, у меня есть сын, муж и расшатанная русскими комедиями психика. Ты реально думаешь, что я не вывезу медицинский спирт? – сказала я с нотками высокомерия.
Отец лишь фыркнул.
- Ну-ну. Наливай, Иван.
Дед налил нам в стаканы. Папа эпично выдохнул в сторону и сказал тост:
- Желаю, чтобы все.
И они намахнули, а я следом. Ох ты ж блять святая… мамочки… я будто горящий бензин пью… мои глаза…
- Ах! Охренительно! Давай ещё! – сказал отец, занюхав укропом.
- Софья, ты там с нами?
Я еле добралась до дна стакана и приложила его ко лбу, промычав:
- Ммм… ааа, что я такое?
Дед усмехнулся.
- Владимир, Сонюшка-то у нас слабая.
- Да, согласен.
- НЕТ! я нормально! Еще давайте! – возразила я, сожрав тарелку укропа, чтобы хоть немного градус снизить.
- Уверена, Сонька? – спросил отец, смотря мне в лицо – ты чё такая зеленая?
- Сам зеленый… это укроп… ммф, наливайте.
Дед с усмешкой налил ещё. Потом он снял шапку, сказав:
- За тебя, Софья, за Аластора и Самаэля.
Они с отцом одновременно выпили за три секунды. Я сглотнула и стала хлебать своё. Фак, ладно, спирт мне лучше не пить, признаюсь, но этим двум алкашам я не проиграю. Моя милая печёночка, я в тебя верю, любимая, ты не умирай там! Я пить больше месяц не буду, ты только работай! Я поставила стакан на стол, занюхивая хвостом.
- Живая? – усмехнулся отец.
Нет, я сдохну щас… дайте мне рассол, умоляю!
- Я мужик! – сказала я – давай еще! Я тост скажу.
- Смотри-ка, держится. – сказал дед с улыбкой – молодец, Софа, давай ещё!
Он налил вновь. Сука, куда до краёв-то? Я ж ослепну сейчас нахрен. Я сглотнула и взяла стакан.
- Ну… за этот… за родину!
Дед с отцом приняли серьезные лица.
- За родину. – сказал папа.
Мы намахнули. После первого глотка меня едва не вырвало, но я пила дальше. Да, мне хреново, но я не остановлюсь, иначе потом им не докажешь, что я не ссыкло и не тряпка трезвая. Из последних сил я допила и поставила стакан на стол. Бляяять… печень, солнышко ты моё, работай пожалуйста! пиздец… я в бога поверю, только работай, ради Христа! Застрелите меня…
- Сонь? Сонька, ты нормально? – спросил отец, взяв меня за плечи.
- Всё заебись… я трезвая, как зимний мандарин… – промямлила я пьяным голосом – меня этой хернёй не возьмешь!
- Ты чё такая синяя? Плохо что ли?
- НАЙН!!! Да… бля… бать, я огурцом! Дай я водички только попью, лады?
Он потрогал мои щеки.
- Мда, я тебе больше не налью.
- Нет! я нормально! Мне только водички, и продолжим… я щас…
Я поплелась вдоль стола, ища воду. Она стояла рядом с папой Белиалом. Я схватила бутылку и сделала несколько глотков, но особо лучше не становилось. Сука… я больше не вывезу…
- Сонь, что с тобой? – спросил папа, встревожено на меня смотря.
- Я нормально… я огурчик… – промямлила я.
- Какой нахрен огурчик? Ты чё такая синяя? Кто тебя напоил?
- Нихто… я сма… бляяя, бать, не лезь… где тут укроп?
Он прижал меня к себе, ведя в сторону.
- Тихо-тихо-тихо, не падай, пошли спать, хватит тебе праздника. – сказал он ласково.
- Нет… мея папа ждет… удыыы ведьмак мне плохооо…
- Ал! – крикнул папа.
К нему пошел Аластор, увидев которого я глупо улыбнулась.
- Соня? что с тобой? Ты живая? – спросил он, взяв моё личико в руки – твою мать, ты пьяная что ли?
- Её походу Владимир с Иваном напоили. Уложи спать, я за рассолом. – сказал отец, отдавая меня Аластору.
- Конечно.
Демон взял меня на руки и понес через весь зал. Высоко… голова кружится…
- Аааал… не гони так… мне плохо… – промычала я.
- Куда «не гони»? я медленно иду.
- Чё ты мчишься как торпеда? Ска… укачвает… двай приляжем?
- Тебя кто пить просил, скажи на милость?
- Папа… ну, не просил, но я победила… наверное… н-ка пшли всё порешаем…
- Тебя уже порешали. Спать пошли.
Тут раздался ор моего пьяного бати:
- СОНЬКА!!!! ТЫ ГДЕ? ПЛОХО ПАПКЕ БЕЗ ТЕБЯ!!!!! КРОВИНОЧКА ТЫ Ж МОЯ РОДНАЯ!!!! УЕБУ, СУКИ, ЗАБИРАЕТЕ!!!! ОТ СЕРДЦА ОТОРВАЛИ!!!! ОЙ, СОНЮШКА, КУДА Ж ТЕБЯ СУКИ ИНОСТРАННЫЕ ЗАБРАЛИ? ДОЧЕНЬКА МОЯ, РОДНЕНЬКАЯ, КУДА Ж ТЫ БЕЗ ПАПКИ? СОНЬКА!!!!
Люцифер, который в это время еле дышал от перегара, рискнул выйти из-за стола от моего бати, чтобы свалить, но не успел. Папа повесился на него и продолжил:
- СОФКА!!! АЙ, ДУРОЧКА ТЫ МОЯ МОЛОДЕНЬКАЯ! КУДА Ж ТЫ ТАК ТОРОПИШЬСЯ? КРОВИНОЧКУ, РОДНЕНЬКУЮ, ОТ ГРУДИ ОТОРВАЛИ, СВОЛОЧИ ВЫ БЕЗДУШНЫЕ! ЛЁХА! УБЬЮ, СУКИН СЫН! СОНЬКА! РУЧКА МОЯ ЗОЛОТАЯ, ДОЧЕНЬКА МОЯ ЛЮБИМАЯ, КУДА Ж Я БЕЗ ТЕБЯ, СОЛНЫШКО ТЫ Ж МОЕ? АЙ, НЕ УСПЕЛ Я ТЕБЯ НА РУКАХ ПОНОСИТЬ, НАЦЕЛОВАТЬ, НАЛЮБОВАТЬСЯ ТОБОЙ, КРОВИНОЧКА! АЛ! СУКА ТЫ ПЕНДОССКАЯ, ОЛЕНЬ БЕЗДУШНЫЙ, ДОЧКУ ЗАБРАЛ! ЗАБРАЛ, ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ? – обратился отец к Люциферу, который пытался убежать – ДА НИХРЕНА ТЫ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ! СУКИ! ЗАБРАЛИ! ОЙ, КРОВИНОЧКА МОЯ!
- БАТЯ, НЕ ПЛАЧЬ! РАСПЛЕСКАЛАСЬ СИНЕВА, РАСПЛЕСКАЛАСЬ! – завопила я
- СОНЬКА, ГДЕ ТЫ? – сказал он, вылезая из-за стола – СОФКА! ПЛОХО ПАПКЕ БЕЗ ТЕБЯЯЯ!!!
