Добежали аккурат к приезду автобуса. Раскрасневшаяся Вика запрыгнула первая и плюхнулась на свободное место, похлопав на сиденье рядом:
– Садись быстрее, а то сейчас налетит кадетов с соседней академии, всю дорогу стоять будешь, – громко объявила подруга.
– Иду я, иду, – поправляя быстро запотевшие очки, я пролезла на любезно предложенное место и выдохнула: – Сегодня не опоздаем.
За окном была настоящая зима. Еще темные улицы освещали редкие фонари, задевая сонных прохожих, одетых в грязно-серые тона. Те прятали лица от ветра в воротниках и шарфах и месили снег сапогами, передвигаясь из-за этого медленнее обычного. Транспорт полз со скоростью сонной мухи, сильный снегопад, что прошел накануне затруднял передвижение.
Странное утро, какое-то застывшее в тумане, медленное и тягучее, словно сон. Кстати о них.
– Вик, а тебе когда-то снилось, что ты разговариваешь с кем-то, но не видишь лица, вроде как он стоит сзади, но ты не можешь повернуться?
– Не-а, – беззаботно сказала подруга, – сны, где нет еды или красивых парней, я не запоминаю. А что хоть говорил этот твой невидимый?
– Не помню, – медленно протянула я, – но мне казалось, что-то важное, а потом он обнял меня сзади и я проснулась.
– Обнял, говоришь? – Вика заметно оживилась и хитро ухмыльнулась, поигрывая бровями. – Ты, Алис, лучше бы не во сне обнималась, а присмотрелась к реальным парням, смотри, и тебе перепали бы в кои-то веки настоящие телесные ласки, – захихикала она. – А то двадцать лет уже, а нецелованная.
– Вика, ты неисправима! – Я отвернулась и задумалась о своих ощущениях. Нет, странно это все.
Мне снится что-то необычное, сколько себя помню. Я уже научилась не обращать на это внимания, ведь когда то и дело ходишь по улицам Нью-Йорка шестидесятых годов или пытаешься спрятаться от инквизиции в тринадцатом веке, где фанатики с факелами и оружием, а ты в джинсах и с рыжими волосами… В общем, после таких приключений кажется, что, либо у меня слишком бурная фантазия, либо надо поменьше читать приключений и фантастики на ночь.
Но сегодняшний сон кардинально отличался. В нем не было головокружительных поворотов и необычных локаций. Просто я впервые почувствовала теплоту и влюбленность, как будто всю жизнь ждала этих объятий. Или, по крайней мере, очень хорошо знала того, кто стоял за моей спиной.
Пока я сидела, погруженная в свои мысли, Вика уже вовсю щебетала с долговязым пареньком в форме кадета. Тот искренне улыбался и смотрел на нее с восторгом, но она, не замечая его взгляда, все рассказывала что-то об особенностях строения человеческого организма, о том, как отличить артериальную кровь от венозной, и почему вредно есть мясо с научной точки зрения. В общем, нашла свободные уши, пока я в полудреме смотрела в окно.
Первая пара прошла в обычном режиме. Преподаватель монотонно вещала нам о разных великих ученых и их вкладе в развитие медицины. Спать хотелось еще больше, чем утром, а глаза сами по себе закрывались. Зимнее солнце, едва успевшее показаться из-за горизонта, желтым маревом расползалось по облакам, которые из сиреневых превращались в нежно-розовые. Мне было скучно, я всегда жаловалась, что в академии куча лишних занятий, лучше бы добавили больше часов на изучение профильных предметов.
Я зевнула и повернулась к аудитории. Все присутствующие, как и я, практически спали. Егор играл в телефоне и время от времени показывал что-то друзьям, Вове и Артему, таким же несерьезным ребятам, тыча пальцем в экран. Как у них получилось поступить – ума не приложу. Анжела и Кристина читали анатомию, что стояла следующей парой, видно, вчера вечером было не до этого. Их подруга и по совместительству староста достала маленькую розовую пилочку и доводила до совершенства и без того идеальный маникюр. Девчонки впереди, чтобы не слушать убаюкивающие речи препода, обсуждали нечто очень волнующее. Это было видно по скачущему короткому хвостику Юли и по горящим глазам ее подруги Оли. Они оживленно шушукались, не забывая посматривать по сторонам.
Я лениво обернулась к Вике спросить, что они обсуждают. Обычно такая активность им несвойственна. Подруга пожала плечами, но закинула Юле записочку с вопросом. Девчонки, прочитав, оглянулись и, хихикая, написали ответ. Завязалась бурная переписка, теперь уже с третьей участницей – Викой. Громкая и долгожданная трель звонка оповестила об окончании лекции. Все повставали и торопливо засобирались в другую аудиторию. Следующей парой значилась анатомия: страх и вечные пересдачи половины группы. Я собрала книги в сумку, а Вика все еще что-то обсуждала с Юлей и Олей. Потом, махнув им рукой, подбежала ко мне:
– Ты ни за что не поверишь, что сейчас мне рассказали девчонки! – запыхавшись от эмоций, быстро проговорила Вика. – В нашем унылом болоте появился новый лягушонок, точнее принц, который не иначе как пришел расколдовать одну из нас.
– О чем ты? – Я уже привыкла к восторженности подруги по поводу и без оного. Как ребенок.
– У нас новый преподаватель по анатомии, грымзу Ивановну сменили на мужчину, да какого! – Она забегала взглядом по сторонам, убеждаясь, что никто не подслушивает. – Такого, что все, кто его видел, уже втрескались по уши. Мне кажется, я сама уже того, только послушав рассказы девчонок! – вздохнула подруга.
Точно ребенок… улыбнулась я, выходя из помещения.
Глава 2
В аудиторию по анатомии мы зашли в числе последних. Мне всегда нравилось здесь находиться. В большом помещении витал дух знаний. Повсюду висели плакаты со строением тел, на полках стояли колбы и банки с разными органами, запаянными на века в формалине. Справа от преподавательского стола, гордо обнажив кости, жил настоящий скелет. Все называли его просто Вася. И обращались к нему с уважением. Когда приходилось показывать ту или иную кость для изучения, к скелету вежливо обращались: «Василий, можно ли вашу ручку, ножку» или «Василий, повернитесь к нам спиной, чтобы мы могли рассмотреть ваш позвоночник». Хоть мне и было всегда жутко интересно разглядывать все эти экспонаты в разных колбах, но вот оказаться среди них ночью я бы ни за что не хотела.
Я помню, как после первого посещения аудитории так впечатлилась, что не могла уснуть всю ночь, думая, кем были все эти экспонаты, и почему их постигла такая участь. И все же, даже поступив на врача, я не готова резать живых (или не очень) людей. Вот лечить таблетками или выписывать рецепты – это мне ближе.
Мы с Викой прошли к концу ряда и сели за пустой стол. Подруга с замиранием сердца ждала появления того самого принца, что уже пленил ее разум и чуточку сердце. А вот я чувствовала, будто на меня обрушился утренний туман, даже немного заплясали стены. Потрясла головой, не понимая, что это вдруг произошло, но в глазах все так же плыло. Хлопок двери – и головокружение исчезло, как будто ничего и не было.
Я подняла взор на вошедшего и поняла, почему вдруг все посходили с ума от нового преподавателя.
Он двигался уверенной походкой к своему столу, не глядя по сторонам. Высокий брюнет в строгом костюме, на вид лет тридцати. Его греческий профиль волновал воображение. Прямой нос и высокие скулы. Да, и правда красив. Длинные пальцы держали коричневый кожаный блокнот, который он небрежно кинул на кафедру, затем повернулся к нам. Облокотившись на стол, мужчина обвел аудиторию внимательным взглядом:
– С сегодняшнего дня я ваш новый преподаватель анатомии, зовут меня Максим Анатольевич, – сделал он небольшую паузу, а затем продолжил: – Принцип успешного обучения у меня простой: одну лекцию я даю вам материал, на следующей лекции – спрашиваю. Кто окажется не готов или готов недостаточно – отправляется на пересдачу. Поблажек не делаю. На слезы не реагирую.
Его тон был холодным и равнодушным, а взгляд остановился на группе девушек. Казалось, он видит всех насквозь, и от этого у меня побежали мурашки по коже. Такого разжалобить и выпросить оценку повыше не получится никоим образом.
Я посмотрела на старосту. Она сидела в стайке таких же перепуганных девчонок и нервно теребила край тетрадки. Вот уж кому теперь придется тяжело. Получать оценки обычным способом у нее вряд ли получится. В этом уверил Иру тон нового преподавателя, судя по ее побледневшему виду. Что ж, я не против такой политики.
