– Покупайте *неразборчиво* по десять гривен, дешевле, чем в магазинах от производителя, – плохо одетые немолодые люди с аутизмом, блуждающие вагонами, оставались неотъемлемым элементом Киевского метрополитена, – добавил их в черный список, лица и силуэты заблюрились, писклявый голос больше не раздражал барабанные перепонки.
Приведу аналогию с уже порядком подзадолбавшим всех мысленным экспериментом Шредингера по умерщвлению хорька радиоактивным изотопом. Реальность – это хорек. Траст – это те, кто не только решает за нас, жив он или мертв, но способен убедить в том, что в коробке находится, допустим, динозавр… или даже лучше – хуезавр. А самое главное – Корпорация Добра ни на шаг не подпускает нас к коробке. СМИ сообщают: «В понедельник, в 8 утра по тихоокеанскому времени на президента Гондураса было совершено покушение. Всенародный освободительный фронт взял на себя ответственность за атаку». Педоставляют фото-, видео- и аудио-пруфы. Эта информация разлетается по Сети, фиксируется блокчейном, переваривается алгоритмами Траста. А теперь вопрос: было ли покушение? Был ли вообще президент? Существует ли до сих пор такая страна, как Гондурас? А Корея? Причастны ли к этому ВОФ? Даже если вы видели покушение лично… Окей. Небось, с расширенной реальностью «mode on»? Верификация и фактчекинг – сложно и времязатратно, парадоксальным образом люди все еще хотят шарить во всех вопросах. Именно поэтому Траст, выдающий «правду» на блюдечке, так силен.
Девушка «из десятых» сосредоточенно сверлила взглядом пол, хмуря широкие, густые и зачесанные наверх брови а-ля Кара Делевинь. Почему, скажем, сия загадочная особь не могла просто забыть свой смартдевайс? Ответ весьма тривиален: человек будущего, забывший/потерявший персональное устройство, не может быть настолько спокоен – ее пульс, согласно информации сканеров вагона, находился в пределах нормы. MEMS-сенсоры пронизывают каждый квадратный метр пространства, искусственные органы чувств на стыке механики и электроники. Это «глаза» нейросети, следящие за порядком в городе. Разумеется, они взламываются на раз-два. У муниципальных служб на компах установлен Windows 98 – система, управление которой, в силу неимоверного количества дыр, может перехватить школьник в три консольных команды. Все взламывается. Как сказал некто Марк Гудман: «Если бы человек был настолько не защищен от заразы, как сегодняшние компьютеры, то он бы умер через несколько часов». А девка, тем временем, спокойна, как слон. Как дзен-буддийский слон. Отсюда лишь один вывод: она сознательно не носит с собой железо.
– Станция «Театральная», – диспетчер заглушил мой внутренний монолог.
Станция «Театральная». Диспетчер заглушил мой внутренний монолог. Привычка стенографировать собственные мысли – одна из многочисленных стримерских профдеформаций. Называется «лайфлоггинг», автоматическое фиксирование повседневной жизни человека на цифровой носитель. Благо, господь наш Аллах, уберег от привычки снимать акты дефекации в сториз. Мысли бережливо стенографируются «ментальным» диктофоном или, правильней сказать, миелофоном? Алиса, мы все просрали. Засрали и просрали. Вообще, этот кусок индонезийского контрабандного добра только «йотафоном» уместно называть. Emtek Neuro 5G. Облучает, кстати. Мне не платили за рекламную интеграцию.
Конспиративная ретроградка проскользнула в едва разомкнувшиеся автоматические двери, я, помявшись, последовал за ней, сохраняя некоторую дистанцию. Несмотря на то, что бюст «товарища» Ленина, некогда украшавший вестибюль станции, был демонтирован еще в 2014-ом, от архитектурного стиля Театральной по сей день веет советчиной и ГУЛАГом: путевые стены отделаны белым мрамором, в оформлении преобладает гранит «говняных» красно-коричневых тонов, которым обклеены пилоны и торец центрального зала, плюс еще эта закарнизная подсветка… На мгновение показалось, что я снова угодил в «машину времени», только переместила она меня в СССР эпохи застоя. Свят, свят, свят.
Ситилайты, расставленные вдоль эскалаторов, норовили впарить проезжающим структурированный кислород, смарт-прокладки для небинарных персон, курсы китайского, «метромузей», чуток социальной рекламы с призывами экономить пресную воду. Преследуемая мной «дикарка» находилась в поле зрения, не делая ничего сверхординарного, просто смирно стояла на эскалаторе, скрестив руки. Десятая симфония Баха резко прервалась оповещением «мозгомойщика»:
– Соблюдайте правила поведения на эскалаторе! Держитесь за поручень, не заходите за ограничительные линии на ступеньках. Всем, кто входит в группу риска, рекомендуется не снимать защитные маски.
Несколько людей передо мной замельтешили, один соевый парниша в мешковатом теквире неохотно взялся за поручень. Помимо очевидных санитарных соображений, рука постоянно соскальзывала с ленты поручня – удовольствие, скажем, не для слабонервных. А в будущем у всех городских жителей проблемы с нервами разной степени серьезности. Прям «Джонни Мнемоник» на максималках. Я не подчинился «Старшему Брату». Бунтарь, епта.
«Даму сердца» зовут Алиса, не факт, что это настоящее имя. И она – системфакер, не имеющий равных. Не только в Киеве, но и далеко за пределами страны. Гений, миллиардер, плейбой, филантроп. Ой, не то. Гений, нейрохакер, ретроград, социофоб. Ой, не то. Гениянесса, нейрохакерка, рертоградка, социофобка. Пожалуй, не самый подробный психологический портрет… Тамблер-герла пару лет прожила в Южной Корее, до всей той заварушки. Увлекается аниме, манхвой, слушает кей-поп.
На меня злобно пялится мультяшный гусь с рекламного щита, не менее злобно скалюсь скотине в ответ. Трекинг курсора задолбал всех уже в эпоху Веб 1.0, а теперь вот это. Гусь – официальный маскот Киевского метрополитена с 2018 года, на собственном примере показывающий как нужно себя правильно вести в подземке. В данном случае, надпись на щите гласила: «Пассажир! QR-код есть? А если найду?».
На выходе из станции меня озарила пелена яркой интерактивной наружной рекламы: настойчиво предлагали установить носовой протез, приобрести немного виртуального пространства на хостинге Траста, а также проконсультироваться у «высококвалифицированного энергокоуча» и зарезервировать ячейку в недавно построенном кладбище-небоскребе на Позняках (из-за перенаселения и вымирания человечество отказалось от горизонтальных кладбищ). Жертва и преследователь, то бишь я, вышли на обыденно оживленный тротуар. Дисплеи повсюду. Гибкие дисплеи. Жидкие дисплеи. Прямые дисплеи. Проецируемые дисплеи. Дисплеи в стенах, в потолках, в толчках. Везде, сука.
Мимо меня размашистой походкой пронеслась тройка «киберниндзя» в лыжных масках – блэквокеры. Блэквокеры – люди, идеологически не приемлющие слежку и сбор личных данных, они не светят свои лица на камерах наружного наблюдения и не сидят с соцсетях под реальными именами. Можно, назвать их онлайн+оффлайн-анонимами. Но конкретно данные персонажи какие-то позеры, тру-блэквокеры носят длинные черные плащи из вантаблэка, чтобы нельзя было идентифицировать по силуэту или походке. Первыми в косвенной идентификации преуспели китайцы, потом внедрили и остальные страны первого-второго мира. Алсо, блэквокинг не то чтобы вне закона, но, оказавшись в зоне видимости полицаев, такому любителю анонимности рекомендуется поскорее дать деру, избегая даже малейшей конфронтации с блюстителями правопорядка. Ведь вы автоматически под подозрением. А инструментарий подавления гражданского неповиновения в будущем – воистину пугающий. Ах да, когда патрулей поблизости нет, черныши изи могут отпиздить тебя за шмот посреди белого дня.
Сама субкультура меня не сильно волновала, но вот Vantablack, субстанция из углеродных нанотрубок, реально взрывала мозг. Vantablack – самое черное из известных веществ, поглощает 99,96% падающего на него излучения. Занятна реакция человеческого глаза на «ванту»: благодаря почти полному отсутствию отраженного света, человек воспринимает это не как некий очень черный предмет, а как ницшеанское ничто, как провал в бездну, в черную дыру, как двумерную черноту.
