После безумного секса в кладовке я использовала специальные салфетки, маскирующие запах, – незаменимая вещь в предтечные дни, да и вообще палочка-выручалочка всех волчиц, так что невидимые собеседники меня не чуют. Можно уйти незамеченной, что я и собираюсь сделать и уже начинаю тихонько пятиться к лестнице, когда сердитые слова Освальда ударяют в спину.

– Ты должен выбрать себе нормальную самку.

Я замираю как вкопанная, на середине шага. Что отвечает Гор, мне не слышно: любимый говорит тихо, в то время как Освальд почти кричит, выплевывает короткие, рубленые фразы, обжигающие душу кислотой.

– Бриола, дочь Кайла, заканчивает учебу и возвращается в Авалонский лес. Присмотрись к ней. Если ты не нашел истинную, это не значит, что надо ставить метку первой попавшейся самке с текущей щелью.

– Отец! – любимый повышает голос, но дальше снова говорит шепотом. Как я ни напрягаю слух, не могу разобрать ни слова.

– Она красотка, не спорю. И после тебя ее подберет любой, даже распечатанную. Все-таки ее испортил не абы кто, а будущий вожак. Девчонка хорошо устроит свою судьбу – не переживай, а тебе пора подумать о потомстве. Скоро стаю возглавишь ты, и тебе нужен наследник – здоровый, крепкий волчонок с мощным магическим даром.

О, предки-покровители, Освальд не знает о бесплодии Гора! От изумления я едва не выдаю себя громким вдохом.

Собственные обиды отходят на второй план. Ушатом ледяной воды на меня обрушивается понимание, истина, ставшая очевидной только сейчас: для альфы, особенно для вожака, невозможность иметь потомство – позор, доказательство ущербности. Разумеется, Гор скрывал этот чудовищный дефект, не мог признаться в своем бесплодии никому, даже родителям. И причина не стыд, хотя и он тоже, – главарь обязан быть идеален во всех отношениях. Самец, который не в силах сделать своей женщине ребенка, недостоин возглавить стаю. Если правда о здоровье Гора всплывет, под сомнением окажутся его мужественность и лидерские способности. То же самое, если самка родит ему хилого, болезненного щенка. У идеального альфы получаются только идеальные дети.

Боги, любимый, в какой сложной ситуации ты оказался! К счастью, выход есть, и я сделаю все, чтобы оградить тебя от прилюдного унижения.

Гор не привык откладывать дела в долгий ящик, и сегодня мы встречаемся и идем куда-то вместе: я, он и мой будущий любовник. Чем больше я думаю о грядущем вечере, тем меньше мне нравится идея тройного свидания. Примеряя перед зеркалом платья, я представляю нас в каком-нибудь человеческом ресторане – вот мы сидим, играет легкая скрипичная музыка, в бокалах лопаются пузырьки шампанского, Гор вымучивает из себя слова в попытках создать иллюзию непринужденной беседы, Эштер молчит и смотрит на меня так, что между ног начинает сладко пульсировать. Атмосфера неловкости разрастается. Красная от смущения, я не отрываю взгляда от тарелки и упорно крошу столовым ножом бифштекс – разрезаю мясо на маленькие кусочки, исключительно для того, чтобы занять мысли и руки. И каждые полчаса отлучаюсь в уборную, чтобы принять блокатор.

Предки-покровители, зачем я все это затеяла? Куда проще было бы выделить день, пригласить Эштера к нам домой, лечь на кровать, раздвинуть ноги и позволить мужчинам сделать свое дело – отнестись к неизбежному групповому сексу как к медицинской процедуре. Но идти на попятную поздно. Не после той безобразной истерики, что я устроила в библиотеке. Я сама изъявила желание узнать будущего любовника получше и сейчас пожинала плоды.

– Элен, ты собралась?

Гор входит в спальню, роскошный самец в узких джинсах и темно-синей рубашке, расстегнутой на три пуговицы. Мужчина, при виде которого во рту скапливается слюна и трусики намокают. Сексуальный оборотень, заполучить которого мечтает любая. Мой жених.

– Красное или черное? – спрашиваю я, по очереди прикладывая платья к груди.

Секунду Гор смотрит на меня, прищурив левый глаз, потом говорит уверенно:

– Красное.

И поясняет свой выбор:

– Оно короче.

Кто бы сомневался в его решении. Мой волк любит ярких, темпераментных женщин с длинными волосами, струящимися до талии, с алыми губами, густо подведенными помадой, с кричащим красным маникюром. Мне остается соответствовать.

Короткая юбочка едва прикрывает попу. Высокие каблуки делают задницу приподнятой, чуть оттопыренной, и, выходя за мной из спальни, Гор смачно шлепает меня по ягодице. Редкий альфа разрешит своей невесте щеголять на людях в таком виде, но Гор из тех мужчин, кого заводит легкая ревность. Он любит хвастаться мной перед друзьями, любит наблюдать за тем, как чужие самцы облизываются на его добычу, потому что знает: им ничего не светит. Его взгляд в такие минуты словно говорит: «Смотрите, какая горячая у меня крошка. Моя! Только моя. Подотрите слюни».

Сегодня, судя по блестящим глазам и желанию одеть меня в вульгарное красное платье, Гор собирается включиться в эту игру. Вызвать в Эштере зависть.

* * *

Крайне опрометчиво позволять мужчинам выбирать место для будущего свидания. Я предвкушаю полный неловкости ужин в ресторане, но реальность оказывается жестче. Ночной клуб, куда ведет нас Эштер, совсем не подходит для романтических встреч. В ярких вспышках ядовитого синего света извиваются вокруг шестов грудастые стриптизерши в одних только кожаных трусах-шортиках. Внизу, на танцполе, дергается под ритмичную музыку пьяная толпа. К бару не протолкнуться: полуголый мужчина за стойкой едва успевает смешивать коктейли.

– Куда ты нас притащил? – осуждающе хмурится Гор.

Эштер его вопрос игнорирует и тянет нас к заказанному столику прямо под сценой, на которой трясет огромными буферами вульгарная блондинка. Омерзительно. Глядя вокруг, на царящую атмосферу распущенности и похоти, я с трудом подавляю желание сбежать. Черный диван, стол в виде светящегося куба, за который мы садимся, кажутся грязными, липкими, как и воздух, касающийся моей кожи. В помещении накурено, пахнет потом и сладким дымом.

– Хочешь уйти? – Гор будто читает мои мысли, но, собрав волю в кулак, я отрицательно мотаю головой: хорошие невесты не капризничают.

– Все в порядке.

Эштер оставляет нас ненадолго, чтобы вернуться с бутылкой зеленоватой жидкости и тремя бокалами, ободки которых посыпаны солью. Дальше мы сидим в молчании. Оно могло бы показаться неловким, если бы не было заполнено оглушающей музыкой: в таком шуме не поговоришь. Вдруг меня озаряет: я понимаю, почему для первого свидания Эштер выбрал ночной клуб – не ресторан, не другое тихое место. Чтобы избежать вынужденной беседы. Сейчас нашему молчанию есть прекрасное оправдание: за грохотом басов мы все равно друг друга не услышим.

Пьем. Блондинка на сцене пытается привлечь внимание моих спутников. Подчеркнуто сексуальные позы, которые она принимает прямо под носом моего жениха, выбешивают до нервного тика. Исполненная ревности, я нет-нет и поглядываю в сторону Гора – проверяю, куда он смотрит, и, разумеется, его взгляд время от времени падает на голую женскую грудь, пусть даже и случайно. И без того плохое настроение стремительно катится вниз. Чертов Эштер! Нельзя было найти более приличное заведение?

От мелькающего света стробоскопов начинает подташнивать. Хотя, возможно, дело в таблетках, которых я выпила перед свиданием целую горсть, чтобы не сходить с ума от запаха Эштера. Блокаторы помогают: напичканное химией тело молчит, но с каждой секундой меня мутит все сильнее. Мне надо в уборную. Срочно. Сбежать от мельтешащих синих лучей, от бьющей по мозгам музыки, от своей ревности. Я поднимаюсь на ноги и неуверенно оглядываюсь.

– Мне надо… – и замечаю, что люди то и дело скрываются за дверь под лестницей. – Сейчас вернусь.

Гор провожает меня взглядом, полным недоумения, – замечает мое побледневшее лицо и капельки пота над верхней губой. Хочет спросить, но затем косится на Эштера и стискивает зубы.

На дрожащих ногах я спешу в тесный закуток под металлическими ступенями. Скорее оказаться над раковиной, прежде чем обед и непереваренные таблетки найдут путь наружу. За дверью длинный коридор озаряется мигающим красным светом. Свет вспыхивает и гаснет, то погружая меня во тьму, то окуная в кровавое адское сияние. В тупике за бисерными шторами два неясных силуэта предаются разврату. Я слишком далеко, чтобы разглядеть все в деталях, но позы и стоны не оставляют сомнений в происходящем: женщина стоит на коленях, ее голова ритмично движется над пахом мужчины. Смущенная и шокированная, я торопливо ныряю в ближайшую дверь и едва успеваю склониться над умывальником.