Агата вновь завязала глаза Кейна. Из-под кровати она достала длинные цепи с наручниками, при помощи которых привязала руки и ноги к ручкам кровати. Что было дальше… Кейн лежал неподвижно, мешающую одежду с него сняли. Он всё так же отводил голову в сторону. Агата воспользовалась чудо-средством. Она нанесла его на половой орган мужчины, отчего тот оживился. Далее злодейка начала добывать семя, играя в наездницу. Кейн не издавал звука, ни разу не шевелясь. После долгого процесса Агата сняла повязку с глаз Кейна.

— Ну, как тебе? – девушка легла рядом с парнем, слегка приобняла его и начала поглаживать его шрамы, — всё молчишь… ну и ладно. Не люблю болтливых, – вдруг она встала, что-то вспомнив, — кстати, это ещё не всё.

Кейн словно вопросительно повернул голову в сторону женщины. Та вышла из комнаты и пропала минут на десять. После она вернулась с большим ведром, от которого шёл горячий пар.

— Кипяточек! – радостно воскликнула она, поднося ведро ближе к кровати.

Она с лёгкостью подняла ведро и без какой-либо задней мысли целиком вылила его на тело Кейна. Несчастный протяжно простонал, постарался закричать от боли, но выходило не очень хорошо. Тело опалилось, покраснело, появились волдыри. Но, примерно через минуту, произошло кое-что странное: всё, от маленьких ссадин до глубоких шрамов, что были получены Кейном месяц назад, начали заживать.

— Вау… – показалось удивление Агаты, — …не знаю, что сейчас произошло, но ты восстановился!

Кейн молча взглянул на женщину. Сейчас он понимал только одно: одна из его ключевых способностей, приобретённых после вживления тени раскрыта; регенерация клеток за счёт воды. Это может означать только то, что следующие пытки будут ещё жестче, и жалеть его никто не будет, с таким-то уникальным телом.

— Прекрасно! Чудесно! – всё восхищалась безумная. Она уже придумала тысячу и один способ, как можно использовать эту особенность для своих игрищ.

Агата развязала Кейна и попросила встать. Он беспрекословно слушался и это ей очень нравилось. Мужчину вновь привели в камеру, на этот раз в ней с потолка не свисали цепи. Его ногу привязали цепью к столбу в углу камеры и оставили. Отныне спать пришлось на ледяном полу. Начало радовать лишь то, что его перестали извращённо кормить и подключать системы к его телу, даже стали выгуливать как собачку, чтобы он смог сходить в туалет.

День 143.

Жизнь Кейна уже нельзя было назвать жизнью как таковой. Практически каждый день его пытали, придумывая всё более извращённые методы и экспериментируя с его регенерацией: протыкание органов иглами, тяжёлые ранения, после которых обычные люди не выживают, потрошили, пытались четвертовать, пытали крысами, отрезали язык, садили на пыточное кресло и многое, многое другое, о чём рассказывать в подробностях не стоит. Какие бы ужасы с ним не вытворяли, он постоянно восстанавливался. Пришлось стать заложником собственного тела. В этот период времени Кейн потерял добрую часть своих волос. Они перестали быть такими густыми и их цвет день за днём становился всё более серым. Из-за постоянной регенерации за счёт воды камера стала жутко сырой. Кейну всё больше и больше приходилось жалеть о том, что когда-то он соблазнился новой силой. Соединение воды и тени дали просто убийственную, мощнейшую комбинацию, которую обернули против владельца.

— Хэй, малыш, я пришла, – открыла клетку Агата. На полу, как и всегда, лежал Кейн, то ли дремля, то ли думая о чём-то, — пошли, время веселиться.

Кейн, как только услышал голос, встал и подчинился приказу. Который раз радует эффект от наркотика. Пора вновь отправляться в красную комнату, где происходили разные вещи: от секса до пыток. Когда всё заканчивалось, заложника вновь вели в сырую камеру.

День 187.

— Дорогуша! – начался день с радостного клика Агаты. Обычно такая реакция не предвещала ничего хорошего, — пойдём, пойдём скорее со мной!

Кейн медленно подошёл к девушке. Его уже хорошенько научили вести себя, как домашнего пса. На этот раз он сам подал свой поводок, за что хозяйка погладила его по головке. Сегодня они отправились в другую комнату, не красную. Она была для Кейна совершенно не знакома. Идти нужно было не долго, даже глаза не пришлось завязывать. Внутри была белая комната. Все стены и пол были запачканы в крови. Несколько человек, вооружённые швабрами, убирали помещение. Было несколько людей в белых одеждах, что копошились рядом с необычными полочками: на них лежали различные орудия пыток, испачканные в не самом приятном глазу процессе. Помимо этого были пробирки и колбы с веществами, вероятно, тоже для расправ. Также, по всей комнате были раскиданы железные инструменты, тоже грязные. Кроме Кейна заключённых больше не было. Видимо, их время уже закончилось. Мужчина обратил внимание не только на мелкие инструменты, но и на прочие украшения: пыточный стул с шипами, крест для распятий, железную деву, электрический стул, мини-гильотину, испанского осла и многое, многое другое.

— Это пыточная. Обычно тут пытают других заключённых, но ты же у меня особенный! – Агата повела раба к стулу, к которому было прикреплено много разной аппаратуры, — пришла и твоя очередь. А то, знаешь, мне надоели все прошлые пытки. Слишком просто.

Кейн сидел на стуле. К нему подключили аппаратуру, вбили пару колышков в тело и крепко привязали. Агате ассистенты дали пульт. По нажатию кнопки проходил электрический заряд. Мужчина громко простонал, стиснув зубы так, что они чуть ли не раскрошились. Больнее этой пытки Кейн ранее испытывал только выпотрошение. Прошло несколько разрядов. Так долго он держаться не мог, хоть и прошла всего минута. Сдержать боль никак не удалось, очень быстро Кейн отключился.

— И всё? Ты меня разочаровал!

После такого «разочарования» Кейна быстренько отвязали и отнесли снова в камеру. Именно с этого дня Агата начала приучать своего раба к пытке на электрическом стуле, и это стало любимым её занятием.

День 230.

Кейн превращался уже не в животное, а в овощ. Мозг стал кашей. Он мог действовать на уровне выработанных у него рефлексов и сопротивляться он мог только тогда, когда дело шло о пытках электричеством, самом не любимом его занятии. Кричать или показывать какие-либо чувства он перестал напрочь. Превратился в полностью безэмоциональную машину, ничего не показывающую во время самых жестоких пыток. Еды давали всё меньше, а сырость поедала изнутри. Сердце по некоторым причинам стало биться куда медленнее, чем у обычного человека. Волосы стали полностью седыми, а на тело никак нельзя было взглянуть без жалости, особенно на лицо. Агата вошла вновь, но на этот раз не с пустыми руками. Вместе с ней, что очень необычно, была сладость. Красивый тортик с 25-тью свечами.

— Сюрприз! – девушка торжественно вошла, преподнося подарок в двух руках, — у тебя сегодня день рождения, 2 июля! Поздравляю, сладенький.

Кейн еле уловил свет свечей. Они казались ослепительно яркими, словно жаркое, летнее солнце. Он протянулся к ним, желая прикоснуться, но руку одёрнули.

— Так, торт руками не едят! – шутливо ругалась Агата, — я тебя накормлю, сегодня ведь твой день.

С неким сопротивлением в Кейна запихнули первую ложку. Сладость плавилась на языке. Такую еду ему ещё не давали ни разу. Маленькими порциями он всё ел, пока Агате не надоело кормить своего возлюбленного.

— Ах, и, кстати, – женщина заботливо вытерла рот Кейна рукавом. Если посмотреть на поведение Агаты, то может показаться, что никаких пыток, которые продолжаются уже больше полугода, она вовсе не совершала, — сегодня ты отдыхаешь, – она нежно погладила мягкие, седые волосы, что по ощущениям напоминали снег, — и у меня для тебя скоро будет маленький подарочек! У нас с тобой будет ребёнок. Надеюсь, ты успеешь его увидеть прежде, чем умрёшь.

Кейн не реагировал и молчал, как всегда. Но очевидно, что торту он был рад куда больше, чем непонятным словам, хоть и произнесённых радостным тоном.

— Ладно, ладно, отдыхай. Я пошла по делам. Знаешь, как много игрушек сегодня завезли, прямо реальный праздник, хах! Так долго не было новеньких.