Мы молчим, переглядываемся. Даже генерал Рогов немного напуган и удивлен.
Я спрашиваю:
– Там написано еще что-нибудь, о чем нам надо знать?
Вика говорит:
– Нет.
Аня говорит:
– Это все.
Петр спрашивает:
– Нам можно взять себе ваши конвертики и листочки?
Аня говорит:
– Да.
Вика говорит:
– Пожалуйста.
Ася нетерпеливо интересуется:
– Мы можем идти?
Гоша говорит:
– Конечно. Это – все.
Генерал Рогов встает и выходит, не прощаясь.
Петр кричит ему вслед:
– Всех, кто хочет узнать кое-что очень интересное, я прошу задержаться на пять минут на площади, перед цирком.
Генерал хлопает дверью.
Петр обижается:
– Мудила.
И извиняется:
– Простите, дети.
В этот момент у меня появляется стойкое ощущение, что я живу не своей жизнью.
Дядя Миша, судя по его растерянному виду, тоже чувствует себя не в своей тарелке. Костик что-то бормочет себе под нос. Ася нервно теребит кончики воротников своего странного пальто. Гертруда мнет руками тонкую сигарету.
И только дети спокойны и невозмутимы.
В дверном проеме появляется голова грача.
– Идемте, я провожу вас.
Дети говорят нам хором:
– До свиданья!
Мы встаем.
Петр собирает конверты, спрашивает:
– Гоша, можно взять ваш телефончик? Или, там, заведующей вашей, воспитательницы?
Мальчик отвечает:
– У нас нет мобильных. Да и звонить нам незачем – мы вам рассказали все, что знаем.
Петр явно расстроен.
Мы идем по темному коридору, за человеком-грачом.
Гертруда спрашивает его:
– Как вас зовут?
Грач отвечает старческим голосом:
– Виталий Петрович.
Гертруда спрашивает его:
– Скажите, Виталий Петрович, почему внуки вашего брата никогда не улыбаются, не смеются? Также я не видела на их лицах ни капли смущения и даже тени расстройства. Они не пугаются и не злятся. У меня такое ощущение, что они надели взрослые маски. Спокойные, уверенные, беспристрастные. И манера говорить у них не детская. Что за трогательная метаморфоза случилась с этими прекрасными малышами?
Виталий Петрович кряхтит из-под грачиной головы:
– Действительно, они никогда не плачут, не смеются. У них почти нет эмоций. Это странное, редкое психическое расстройство. Врачи и психотерапевты ничем не могут им помочь.
Гертруда интересуется:
– Отчего же произошло столь горестное событие?
Мы подходим к парадным дверям цирка.
На улице все еще темно. Отчего-то мне не хочется уходить.
Появляется бабушка-козел.
Она говорит нам:
– До свидания, люди добрые!
И часто-часто машет копытом. Дедушка-грач тоже машет нам ободранным крылом.
На улице темно и зябко. Ася зевает, ежится. Дядя Миша тут как тут – вежливо приобнимает ее, ластится. Старый кобель! Что они делали, пока я спал?
Что теперь?
Мы все смотрим на Петра.
Он загадочно улыбается.
И только сейчас я замечаю, что его уши смешно и нелепо оттопыриваются на лысой голове.
ЧТО ТЕПЕРЬ?
– Я – кадровый офицер разведки в запасе, – заявляет Петр, – и я уверен на все сто процентов, что черный микроавтобус с тонированными стеклами, который вы видите в ста метрах за моей спиной, за сигаретным ларьком, – это спецслужбы, которые уже второй день наблюдают за нами. Только, пожалуйста, не поворачивайте одновременно головы в ту сторону. Доказательством моего утверждения будет тот факт, что, как только мы сядем в машину и начнем движение, он проследует за нами, на некотором расстоянии. На какой машине вы сюда приехали?
Гертруда говорит:
– Я имела счастье прибыть сюда на распрекрасном такси с желтыми шашечками.
Остальные испуганно кивают на меня.
Петр заговорщически продолжает:
– Давайте сядем в машину Анатолия, поедем и все увидим своими глазами. Толя, веди нас, пожалуйста, к своей машине.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
