"Он потерял их. Но они стреляли по священной земле. Мы заставим их заплатить".

О боги. Кора наклонилась вперед и прошептала: "Джузеппе и люди там - они в порядке?"

Маркус перевел взгляд на нее.

"Да, Шаро, ты слышишь? Убедись, что Тени стоят наготове, чтобы узнать, как мы можем помочь этим людям, хорошо?"

Кора попятилась назад. У нее ничего не осталось. Ничего не осталось. Она была исчерпана. Выжата досуха. Сопутствующий ущерб.

Маркус положил трубку.

"Никогда больше", - сказал он, глядя на дорогу перед ними. "Никогда больше".

"Куда, мистер Убели?" - тихо спросил водитель.

"Отвези нас в поместье", - приказал Маркус.

Глава 21

Кора дрожала, когда Маркус вел ее внутрь поместья. Тряслась так сильно, что он мог слышать, как клацают ее зубы. И это было не от холода.

Она была напугана. Напугана до безумия. Они стреляли в нее. Открыли огонь, не заботясь о том, кто может быть рядом...

Маркус стиснул челюсти, когда все снова промелькнуло перед его глазами. Вспышка стрельбы, звук, который никогда не забывается после того, как услышишь его однажды. Запихивание Коры под стол, не зная, попали в неё или нет. Черт, ему нужно было выпить. Или пристрелить что-нибудь. Но нет, черт возьми, и то, и другое эти вещи отвлекли бы его от жены, а он не собирался упускать ее из виду.

"Мы идем наверх", - рявкнул он, как только они оказались внутри. Говорить было бесполезно, поскольку он уже тащил Кору вверх по лестнице. Его люди уже проверили поместье, когда они только приехали, и он приказал им остаться на ночь по периметру.

Кора ничего не сказала и не заговорила в ответ. Это было на нее не похоже. Как и пассивно позволять Маркусу двигать ею, как куклой, пока они добирались до главной комнаты. Но она ни секунды не протестовала, когда он повел ее прямо в ванную.

Она умыла лицо, как он велел, и почистила зубы без единого слова. Какого черта? Куда делся его пыл?

"Кора, посмотри на меня". Он схватил ее за обе щеки, как только они закончили в ванной и попытался заставить ее посмотреть на него. Она уставилась в пол.

"Посмотри на меня", - потребовал он снова.

Когда ее глаза, наконец, вяло поднялись и встретились с его глазами, в них не было обычного блеска.

"Прекрати, или я перекину тебя через колено".

Никакого ответа. Ни привычного раздувания ноздрей, ни расширения глаз. Ее лицо было пустым, как у нарисованной куклы.

"Кора. Кора." Он хотел встряхнуть ее, но не доверял себе. Он чувствовал слишком много вещей. Он так долго ничего не чувствовал, а теперь все обрушилось на него разом, обрушилось на него со всех сторон...

Он схватил Кору за волосы на затылке и обхватил вокруг ее талии, прижимая ее тело к своему. Он хотел, чтобы она проснулась.

Он прижался губами к ее губам.

Она все еще не реагировала. Она обмякла в его руках. Бледная, холодная и безжизненная, как что-то мертвое.

"Проклятье! Кора!" Он толкнул ее к стене и снова прижался губами к ее губам. Но впервые в жизни он не требовал. Он не заставлял.

Он уговаривал.

Он дразнил.

Он молился на алтарь ее губ.

Он закрыл глаза и поцеловал ее. Вернись ко мне. Вернись ко мне. Пожалуйста. Он не знал, кого он умоляет - Кору или богов.

Ведь на самом деле он молил о прощении.

Ничто из этого не должно было коснуться ее. Он обещал хранить ее в безопасности.

Он обещал и подвел ее. Прямо как Кьяру.

Нет. Он покачал головой. Нет. Только не его Кора. Он не потеряет ее. Он блядь, отказался. Он никогда не отпустит ее. Будь прокляты боги и судьбы.

Он сильнее прижал свое тело к ее телу, так что она оказалась плотно зажатая между ним и стеной. Он будет защищать ее до самой смерти. А это, блядь, будет очень скоро.

И да, он был твердым. Он был твердым всегда, когда она была рядом. Даже сейчас. Если бы он думал, что это вернет ее к нему, он бы зарылся поглубже прямо сейчас. Но он не мог быть уверен, что это не причинит большего вреда.

Поэтому вместо этого он взял ее запястья и прижал их к стене над ее головой. Он шагнул еще ближе к ней, слегка приседая, чтобы его лицо оказалось рядом с ее лицом.

"Ты чувствуешь это?" - потребовал он. "Твое сердце бьется рядом с моим. Потому что мы оба, блядь, живы. Люди умерли в той закусочной, но это не ты и не я".

Ее брови напряглись, это был первый признак жизни, который он увидел с тех пор, как началась стрельба.

Он просунул руку между ними и грубо сжал ее щеку. "Все верно. Ты жива, и я никуда тебя не отпущу".

"Потому что я принадлежу тебе?" Наконец, в ее глазах зажглась искра. "Скажи правду. Я такой же расходный материал, как и все те люди там. Только вот, я забыла. Я все еще полезна для тебя. А может, уже не так сильно. Я не могу быть пешкой для Титанов, если они были готовы убить меня сегодня ночью, только чтобы добраться до тебя".

Он позволил ей говорить только потому, что она наконец-то снова подавала признаки жизни, но каждое слово из ее уст только больше злило его.

"Расходный материал?" Он не мог сдержать недоверие в своем голосе.

Но она либо не слышала его, либо делала вид, что не слышит. "Сопутствующий ущерб", - сказала она. "Мы все для тебя просто сопутствующий ущерб. Ничто имеет значения, кроме твоих планов. Тебе плевать на всех и вся".

Его бедра подались вперед от ее дерзости, его твердый как камень член грубо уперся в ее бедро. Ее тело переместилось так, что он оказался между ее бедер. Его член плотно прижался к ее телу.

Ее глаза распахнулись, очевидно, она только что осознала, что сделала, в то же время, что и он.

Он ухмыльнулся, глядя на нее. "Твое тело знает, кому ты принадлежишь".

Ярость зажгла ее глаза, но его голова уже опускалась, захватывая этот пышный рот. Укрощая его.

Или, по крайней мере, пытался. Она прикусила его губу и выдернула руки вниз из того места, где он держал их над ее головой, и начала бить его ими. Так, как котенок может избить льва.

Он снова легко поймал ее запястья и зажал их над головой. Она закричала с такой яростью и разочарованием, что находящиеся снаружи Тени наверняка услышат и поинтересуются, что за чертовщина здесь происходит.

Но Маркусу было все равно, услышат ли они. Ему было наплевать на все, кроме неистовой, яркой и сияющей богини в его объятиях.

Он мог потерять ее. Он едва нашел ее и мог потерять ее.

Все было точно так же, как четыре месяца назад, когда ее везли на каталке в операционную, только хуже. Потому что теперь у него было еще четыре месяцев, чтобы знать ее, еще четыре месяца, чтобы приходить домой и находить ее сладкое тело в своей постели, всегда такое горячее и восприимчивое к нему. Еще четыре месяца ее умные глаза смотрели на него, бросая вызов, не позволяя ему оставаться безнаказанным, и он...

"Я люблю тебя".

Это вырвалось из его уст прежде, чем он успел осознать, что говорит.

Кора замерла и перестала бороться, растерянно глядя на него.

Но Маркус не был растерян, больше нет. "Я люблю тебя, богиня".

Ему захотелось рассмеяться, такая тяжесть свалилась с его плеч, наконец-то признать то, что он так долго пытался отрицать. Он любил ее уже давно. Так давно, что он не мог вспомнить, как это - не любить ее.

Кора покачала головой туда-сюда, нахмурив брови. "Нет. Ты просто хочешь использовать меня. Я слышала тебя. В ту ночь, когда я очнулась от комы. Я слышала тебя и Шаро".

Черт.

Он отпустил ее руки и снова обхватил ее щеки. На этот раз нежно. "Я - задница. Я не знаю, что ты слышала той ночью, но я был трусом. Уже долгое время. С тех пор, как я встретил тебя, ты заставила меня чувствовать себя... -"