— Чтобы его усовершенствовать? — завершив за неё, Снейп надменно усмехнулся. — Вы меня разочаровали, мисс Грейнджер. Вы так и не выросли. Вы всё та же всезнайка, сгусток нереализованных амбиций и невыносимое желание спасти весь мир.
Его слова эхом отдавались в её голове, больно стуча по уязвлённому самолюбию. Она понимала, что это всего лишь его напускной яд — вряд ли на самом деле он так думает о ней, ведь если бы его мнение было таковым, он не упустил бы первой возможности отделаться от надоедливой студентки с её факультативами. Но гриффиндорская гордость не давала свободно продохнуть, и Гермиона не могла не ответить.
— Браво, — ухмыльнулась она, отвечая Снейпу его же монетой. — Какая проницательность, профессор. Вы так точно описали, что я из себя представляю. Только вот знаете, — она сделала шаг к нему навстречу и упрямо заглянула прямо в глаза, — как бы вы ни презирали во мне это желание помогать людям, вы не станете отрицать, что где-то в глубине души у вас тоже есть что-то такое.
Снейп смотрел на неё сверху вниз, но даже огромная разница в росте не делала в этот момент его выше смелой студентки.
— Что вы такое несёте? — прошипел он.
— Да, именно есть, — повторила Гермиона. — Иначе почему вы в Ордене? Почему вы выполняете задания Дамблдора, почему варите то же аконитовое зелье для Люпина? Почему отдаёте часть своих запасов в больничное крыло и даже в Мунго? Почему, профессор?
Он был разбит. Гермиона знала это абсолютно точно, она видела всё в его глазах. Мужчина с трудом нашёлся с ответом, несмотря на умелую маску непроницаемости.
— Это моя работа, — спокойно ответил он. — У меня есть свои причины, Грейнджер, и вас это не касается.
— Ну, разумеется, — девушка добродушно усмехнулась, принимая этот ответ как капитуляцию. — Вы не обязаны раскрывать мне свои карты, сэр. Но я знаю, почему вы перестали быть в своё время Пожирателем.
Его глаза расширились в удивлении, будто только что она раскрыла самую страшную для него тайну.
— Потому что в вас есть добро, — продолжала Гермиона. — В вас есть свет, сколько бы вы не скрывали его в темноте. И я его вижу.
— Как поэтично, — сквозь зубы процедил Снейп. — Что ж, вы, вероятно, рассчитывали, что ваша тирада произведёт на меня такое неизгладимое впечатления, что я тут же нацеплю разноцветную мантию и заключу Поттера в крепкие объятия. Вынужден вас разочаровать — у меня это вызывает только рвотные позывы.
На её усмешку, он ещё плотнее стиснул зубы.
— А теперь прошу меня извинить, мисс всезнайка, — продолжил он и театрально склонил голову. — У меня много дел, действительно важных, которые мне пришлось отложить из-за вашей пустой просьбы.
С этими словами он обошёл девушку, чуть не задев плечом и скрылся за дверью, не забыв эффектно хлопнуть ею за собой. Гермиона устало вздохнула: эта словесная перепалка далась ей очень тяжело. Впрочем, оно того стоило. Уже на следующий день ей пришло ещё одно письмо от Снейпа, в котором была представлена вся программа её факультативных занятий с учётом её пожеланий. Приготовление аконитового зелья было запланировано на вторую неделю сентября.
========== Глава 4 ==========
I won’t stay long in this world so wrong
В Хогвартсе было всё хорошо ровно до того момента, как мерзкая Амбридж не начала вмешиваться в дела школы. Первые несколько месяцев тайные факультативы всё ещё удавалось скрывать. Но чем дальше министерская жаба простирала свои длинные ручки в розовых перчатках, вмешиваясь в учебный процесс и разрушая привычный уклад, тем сложнее становилось продолжать занятия.
Однажды вечером Гермиона, как обычно, спускалась в подземелья и уже в дверях чуть не столкнулась с Амбридж.
— Добрый вечер, мадам, — машинально поздоровалась с ней девушка, на мгновение испугавшись, что этот визит к Снейпу может иметь очень неприятные последствия.
— Да-да, мисс Грейнджер, — Амбридж одарила её омерзительно приветливой улыбкой и, обернувшись, обратилась к зельевару. — Я так понимаю, вы назначили студентке отработку, профессор Снейп?
— Разумеется, инспектор, — бесстрастно ответил тот. — Что же ещё студентке делать в моём кабинете в такое время?
Бросив короткий взгляд на Гермиону, он поспешил добавить.
— Что вы стали в дверях, мисс Грейнджер? Котлы сами себя не почистят. Будьте расторопнее и постарайтесь надоедать мне своим обществом, как можно меньше.
Это замечание заставило девушку вздрогнуть, но всё же двинуться с места.
— Извините, профессор, — потупившись, произнесла она и торопливо направилась в сторону кладовой.
Спиной Гермиона чувствовала, как довольно усмехнулась Амбридж и наконец закрыла за собой дверь. Интересно, как она умудряется быть настолько омерзительной, что от одного вида её засахаренной улыбки к горлу подкатывают рвотные позывы? С того момента, как Амбридж добилась статуса «инспектора» в Хогвартсе, жизнь стала просто невыносима. Она чувствовала себя полноправной хозяйкой школы, и никто не мог оспорить её власть.
— Мисс Грейнджер, что вы там возитесь?
Голос Снейпа отвлёк её от возросшего раздражения и гневных мыслей. Она обернулась к профессору, чтобы уточнить насчёт отработки, но то, что она увидела, словно лишило её дара речи. Снейп, впервые сняв свой сюртук, всегда глухо застёгнутый до самого горла, сидел за своим письменным столом, стиснув виски пальцами и закрыв глаза. Гермиона никогда не видела его таким: он будто бы наконец снял свой непробиваемый панцирь и остался таким, какой есть на самом деле. Его белоснежная рубашка была чуть расстёгнута на пару пуговиц, широкие рукава сужались к манжетам, но уже не закрывали запястий, а чёрный жилет, о существовании которого девушка узнала впервые, подчёркивал стройное, подтянутое тело зельевара. Девушка не верила своим глазам: ей всегда казалось, что Снейп, хоть и высок, но слишком худ и болезненно бледен. Теперь же она заметила, что его плечи не такие уж узкие, талия не такая тонкая, а бледный цвет лица скорее просто игра света и контраст с иссиня-чёрными волосами, которые, к слову, не такие уж грязные, как виделось ей раньше. Она будто бы взглянула на него по-другому и… Это вряд ли можно было назвать хорошим знаком.
— Я всего лишь хотела узнать, какие именно котлы чистить и могу ли я пользоваться магией? — наконец неуверенно произнесла она, когда почувствовала, что молчание в комнате длиться дольше, чем положено бы.
Уже в следующее мгновение Снейп поднял голову и посмотрел на неё в привычной надменно-изумлённой манере.
— Какие котлы, мисс Грейнджер? — с недоумением спросил он. — Оставьте это на отработки Поттеру и Уизли.
— Но я подумала, что профессор Амбридж…
— Вы слишком много думаете, когда не надо, — прервал её мужчина и встал из-за стола. — Поторопитесь, до полнолуния осталось всего ничего, а у вашего драгоценного Люпина всё ещё нет новой порции.
Гермиона не стала возражать и принялась за работу. Она помогала Снейпу варить аконитовое зелье для Ремуса уже с сентября и иногда даже сама приносила его оборотню, когда Снейп по каким-то причинам не мог или не хотел. В конце концов это сделалось её обязанностью. Через камин в подземелье она добиралась в дом на площади Гриммо и даже иногда позволяла себе задерживаться там на чай с Сириусом и Ремусом. Эта маленькая традиция почему-то вдруг стала так важна для неё, и девушка отчаянно пыталась найти этому причину. То ли дело было в том, что ей льстило доверие Снейпа, которое он выражал таким образом, то ли причиной стала приятная компания бывших мародёров. Даже скорее одного из них, но в этом Гермиона уж точно никому не призналась.
Теперь она всё чаще ловила себя на мысли, что ждёт нового полнолуния ради нескольких минут, проведённых в компании бывшего профессора. Он ей нравился ещё на третьем курсе, как удивительный преподаватель, пожалуй, самый лучший из всех. Тактичный, добрый, внимательный. Она никогда не забывала, как Люпин помог ей со Снейпом. А теперь, когда он стал её другом, разговаривал с ней уже практически на равных, Гермиона всё больше сожалела, что ему пришлось покинуть Хогвартс. «Как бы всё сложилось, останься он преподавать?» — думала она, возвращаясь в свою комнату. Ему наверняка пришлось бы нелегко сейчас, когда в школе Амбридж ищет нарушения на каждом углу. Так что, быть может, даже к лучшему, что теперь они видятся в доме Сириуса, а не в кабинете ЗОТИ. Но всё же Гермиону не покидало странное чувство: она не то чтобы влюбилась в Люпина, нет, однако его компания, беседы с ним на различные темы, внимательный и спокойный взгляд его голубых глаз, мягкая улыбка стали для неё чем-то важным. Чем-то, что заставило ещё по-настоящему ревновать, когда вдруг открылось, что между ним и Тонкс симпатия давно уже перестала быть дружеской.
