— Но… как? — с трудом выдавила из себя девушка.
На лице Снейпа возникла саркастическая усмешка.
— Ваш обожаемый Люпин, — едко начал он. — Он обмолвился о том, что Блэк интересовался у него чарами провидения. От этого плешивого пса, конечно, ничего добиться не возможно — вы ведь поработали над его памятью.
Его замечание снова укололо Гермиону в самое больное место — совесть тут же заныла внутри неё. Она и тогда, и сейчас понимала, что поступила, вероятно, неправильно, но обратного пути уже не было. В конце концов Сириус простит её. Он поймёт её, должен понять…
— У вас ведь почти получилось, — Снейп посмотрел на неё с подозрительным одобрением. — Только следы замести не удалось. Но этому вы ещё научитесь.
Гермиона подняла глаза и одарила его удивлённым взглядом. Неужели он это всерьёз? Она ожидала всего, чего угодно, но не одобрения. Ведь её поступок был импульсивным, необдуманным, мгновенным решением. Ни просчёта последствий, ни конкретного плана дальнейших действий у неё не было. Да она сама перепугалась, когда поняла, что её могут раскрыть! Ей понадобилось несколько минут, чтобы хоть как-то свыкнуться с этой мыслью.
— Значит, теперь нужно во всём признаться Дабмлдору? — Гермиона сама не была уверена, спрашивает ли она разрешения у Снейпа или пытается убедить в этом себя.
Она взглянула на зельевара, который в этот момент задумчиво потирал губы кулаком.
— К сожалению, да, — констатировал он. — Чем раньше он узнает, тем лучше. Понятия не имею, что он предпримет, но у нас практически не остаётся выбора. Вопрос лишь в том…
Снейп всегда в совершенстве владел собой и, как хороший актёр, умел расставлять правильные интонации. Он сделал короткую паузу и на выдохе закончил.
— Кто ему об этом расскажет. Выбирайте.
Его взгляд внимательно следил за каждым её движением. Он уловил, как она неловко поджала губы, как отвернулась в сторону, как сжала руки в кулаки. От него не скрылось её тяжёлое дыхание. Гермиона подалась вперёд, ссутулилась и замерла в напряжённой позе. Пару минут она совсем не двигалась, будто угодила под Петрификус Тоталус. Лишь глаза выдавали её лихорадочные попытки принять решение.
Наконец она выпрямилась и шумно вздохнула. Снейп поднял брови в знак того, что внимательно её слушает.
— Не подумайте, что я пытаюсь сбросить с себя ответственность, — Гермиона посмотрела ему прямо в лицо. — Но я буду вам очень признательна, если вы всё расскажете профессору Дамблдору без моего участия.
Снейп коротко кивнул.
— Разумное решение, — заметил он. — Я знаю меньше, значит, лишнего не скажу. Вы умнеете на глазах.
Гермиона смущённо улыбнулась. Сомнительный комплимент, но из его уст он прозвучал вполне беззлобно. Возможно ли? Ей бы очень хотелось в это поверить.
========== Глава 21 ==========
От Дамблдора не было никаких вестей уже несколько недель. После того, как Снейп рассказал ему о чарах провидения, он лишь дал несколько сомнительных рекомендаций и попросил сообщать ему, если появятся какие-либо новости. Такое спокойствие было совершенно не в его стиле.
— Его действия непредсказуемы, но ещё опаснее, когда он ничего не предпринимает, — говорил Снейп практически на каждой их встрече.
Гермиона тоже начинала так думать. Дамблдор не из тех людей, которые пропустят мимо ушей «детали», тем более если это касалось Гарри. Он наверняка что-то задумал. Его непредсказуемость вселяла только опасения. Поэтому уже через неделю Гермиона деликатно намекнула, что хотела бы научиться окклюменции. Она давно думала об этом, но всё никак не решалась попросить о дополнительных занятиях. Факультативы по зельям были уже аттракционом неслыханной щедрости со стороны Снейпа. Просить его о большем у неё бы просто не повернулся язык. К её удивлению, он согласился, и вдобавок к зельям они раз в неделю стали практиковаться в окклюменции.
Гермиона уже давно чувствовала, как между ними возрастает доверие друг к другу, а взаимоуважение становится более личным, почти дружеским чувством. Они виделись почти каждый вечер, варили зелья, занимались окклюменцией и просто разговаривали. Когда Снейп впервые предложил ей чаю, она попросила его повторить, испугавшись, что ослышалась. Но так или иначе всего за несколько месяцев он стал для неё почти другом и уж точно самым желанным собеседником. Они разговаривали не только о зельях и окклюменции: Снейп рассказывал о старых чарах, интересных артефактах, с которыми ему приходилось работать. Однажды он даже поделился с ней историей из своих школьных лет — это был забавный эпизод, когда на занятиях он спас однокурсника, когда тот чуть не взорвал свой котёл.
— У него, очевидно, были такие же склонности, как у нашего Симуса, — хохотала Гермиона после того, как зельевар в красках описал последствия этой «химической атаки».
— Пожалуй, даже хуже, — ответил тот, отпивая немного чая. — Финниган просто взрывает всё вокруг, а тот болван умудрялся ещё и падать при этом в обморок. Тонкая душевная организация видите ли.
Им было комфортно в компании друг друга. Им обоим. Гермиона это чувствовала и в глубине души гордилась собой. Ей невероятно льстило, что он интересуется её мнением, ценит в ней хорошего собеседника, уделяет ей столько времени, сколько она и представить себе не могла. Когда они оставались вдвоём, он скидывал свою привычную маску и становился более человечным, почти открытым, но непривычно искренним. С ней он улыбался и шутил, его движения становились более плавными, а во взгляде уже не было ни тени надменности. Днём на занятиях он становился прежним, но Гермиона его больше не боялась — теперь она знала, каким Снейп может быть. В ответ на его благосклонность она перестала его раздражать и не спешила тянуть руку, пока он её сам не спрашивал. Никто не заметил этих перемен, но для неё они были глобальными.
У неё почти не осталось свободного времени. Она забросила любимые книги и перестала ходить на тренировки перед квиддичем, иногда пропускала даже сами игры. Из-за этого на неё серьёзно надулся Рон, а Гарри лишь грустно пожимал плечами. Впрочем, их обиды быстро закончились: у Рона появилась обожательница в лице Лаванды Браун, а Гарри возился со старым учебником по зельям и стал чаще пропадать у Дамблдора. Когда Гермиона услышала в очередной раз, что он был у директора, она попыталась разузнать подробности.
— Я пока не могу вам рассказать, — уклончиво отвечал Гарри.
А потом прокляли Кэти Бэлл. Кто-то передал ей ожерелье и попросил отнести профессору Дамблдору. Но что-то пошло не так и пострадала Кэти. Золотое трио по традиционной «счастливой» случайности оказалось рядом. Это была очень запутанная история, и Гермиона даже не решалась делать какие-то выводы. Зато Гарри мгновенно нашёл виноватого.
— Это был Малфой, — сказал он профессору МакГонагал. — Это он её проклял.
Почему он был так уверен в этом, никто не знал. Гермиона тут же обернулась к Снейпу, который только что осмотрел ожерелье. Они встретились взглядами и молча согласились друг с другом. С этого момента она поняла, что может прочитать его мысли по глазам, не прибегая к легилименции. Она разделяла его мнение о том, что нельзя так голословно что-либо утверждать, но высказать это вслух не решалась. Выслушав очередную порцию ядовитых комплиментов для Гарри, она вдруг поймала себя на мысли, что сама согласна с этим. Её друг очень легкомысленно относится к тому, что он избранный, не может объективно оценить, насколько это важно. И в то же время его самомнение взлетело на новый уровень. Теперь она начинала понимать, что же в нём так раздражает Снейпа.
Масло в огонь подливала маниакальная подозрительность Гарри в отношении Малфоя. Он считал его врагом №1, обвинял во всех смертных грехах и отчаянно пытался найти доказательства его грязных дел. Но всё стало в разы хуже, когда он вдруг решил, что Снейп с ним заодно.
На Гермиону тут же стали рушиться обвинения: как она могла проводить столько времени с человеком, который помогает Малфою выполнить задание Волдеморта. Правда, о каком задании шла речь, Гарри не знал, но во всё горло голосил об этом вплоть до рождественской вечеринки клуба Слизней. Гермиона, прячась от Кормака МакЛаггена, пропустила тот момент, когда Филч притащил Малфоя, а затем Снейп обязался его проводить до комнат. Об этом она услышала от Гарри: он в красках описал, «какими взглядами они обменялись», и как Снейп покровительственно говорил с ним. Но стоило Гарри заикнуться о непреложном обете, Гермиона тут же оживилась. Пусть Драко и был его крестником, но для таких серьёзных обязательств должна была быть веская причина.
