Гермиона думала, что он оставит его на тумбочке, дабы избежать прямого контакта. Однако вопреки её ожиданиям, мужчина, пренебрежительно бросив взгляд на Люпина, подошёл ближе и протянул ей зелье.
— Спасибо, — девушка смущённо улыбнулась и откупорила пузырёк.
Уголки его губ дрогнули, будто бы не в пренебрежении.
— Новую порцию примете через шесть часов, — голос Снейпа почти смягчился. — Пейте, мисс Грейнджер, это снимет головную боль.
Без промедления девушка сделала, что ей было сказано. Обычно такого рода зелье было отвратительным на вкус, но не в этот раз. На её удивление мужчина незамедлительно отреагировал усмешкой.
— Я добавил мяты, — равнодушно ответил он на незаданный вопрос. — Она перебивает запах асфоделя, от того и вкус кажется более приятным.
Понимающе кивнув, Гермиона сделала второй глоток и уже собиралась оставить пузырёк на тумбочку, когда из её рук его тут же забрал Люпин.
— Ложись отдыхай, — сказал он с привычной улыбкой. — Тебе что-нибудь нужно?
— Нет, спасибо, — сказала Гермиона и улыбнулась в ответ.
Неловкость снова проскользнула в воздухе, когда она вспомнила, что за всем этим наблюдает Снейп, который не далее, как пять минут назад накинулся на Ремуса с недвусмысленными обвинениями. И ей не хотелось бы усугублять ситуацию.
Повернувшись к зельевару, она кивнула и нерешительно произнесла:
— Спасибо, сэр.
На миг ей показалось, что будь они одни, мужчина хотел бы ответить ей по другому, но присутствие рядом Люпина, разумеется, помешало ему.
— Не забудьте принять вторую порцию, — коротко бросил он и тут же, развернувшись на каблуках, быстрым шагом направился к выходу.
========== Глава 13 ==========
Не прошло и пары дней, как Гермиона смогла покинуть больничное крыло. Благодаря заботливой мадам Помфри, которая всегда относилась к ней с особым расположением, девушка быстро пошла на поправку и вернулась к занятиям. Это было непросто, совсем непросто, ведь учебный год был практически закончен, оставались лишь несколько экзаменов. Их было не так много, но в больничном крыле едва ли можно было к ним подготовиться. Но как это было возможно, весь день лёжа в кровати и глотая зелья?
«Кстати о зельях» — подумала мисс Грейнджер, сворачивая в сторону подземелий. Всё время, пока она находилась в больничном крыле, её регулярно посещал профессор Снейп.
— Надо же, кто одарил нас своим визитом, — бурчал Рон всякий раз, когда зельевар оказывался рядом с постелью гриффиндорки.
— Чёрт, как не вовремя, — бормотал Гарри и, торопливо попрощавшись, скорее ретировался из больничного крыла.
Кто из них приходил не вовремя — это ещё оставалось большим вопросом.
Стремительно подавляя в себе любопытство, Гермиона оттягивала предстоящий разговор со Снейпом. Ей не давало покоя то, что медальон, благодаря которому она осталась жива, дал именно он. Но почему? Даже несмотря на то, что их дополнительные занятия явно говорили в пользу хорошего, минимум нейтрального, но никак не отрицательного расположения к ней зельевара, девушка ставила под сомнения всякие предположения о чём-то большем. Не мог же Снейп и вправду заботиться о ней? Масла в огонь подливал и ночной разговор между ним и Люпином.
После той ночи она думала, что Ремус больше не вернётся. Конечно, дело было не в том, что Снейп напугал его — хотя такие обвинения были уж слишком грубыми — всё же Гермиона действительно опасалась этого. Их отношения были… странными. Пожалуй, очень странными, ведь едва ли она могла разобраться со своими чувствами.
Всё это время ей казалось, что она чуточку, совсем немного, ну, если только капельку… Глубоко вздохнув и положа руку на сердце, Гермиона только в своей голове готова была признать, что она влюблена в Люпина. Но это была очень странная влюблённость, очень детская, больше похожая на привязанность. Ведь ни для кого, в том числе и для мисс Грейнджер, не было секретом, что Ремус влюблён в Тонкс, и пусть их отношения развивались со скоростью черепашьих бегов, нельзя было сомневаться в том, что эти двое будут счастливы вместе. Ревность подгрызала Гермиону изнутри, впрочем, та адекватная и рассудительная часть девушки периодически напоминала ей, что у них всё равно бы ничего не вышло.
У неё было много времени всё обдумать. В общем-то, лёжа в больничном крыле, она только этим и занималась: глядя в потолок, пыталась расставить по полочкам все свои чувства и душевные привязанности. В конце концов ей удалось привести себя к какому-никакому выходу из сложившейся ситуации. Безусловно, теперь Гермиона без всяких иллюзий понимала и принимала Ремуса, как что-то перманентное в своей жизни. Он был её другом, хорошим другом, который, пожалуй, мог понять её лучше других. Всегда будучи значительно старше своих сверстников по образу мысли, Гермиона наконец нашла в Люпине полноценного единомышленника. Кроме того, его чуткость и забота по отношению к ней подкупала девушку. Из всего этого складывался идеальный образ того, кто мог бы стать её первой любовью, такой, о которой пишут лишь в книжках. Да-да, в тех самых беллетристических романах, в чтении которых Гермиона никогда бы не призналась. Но всё же ей хотелось пустить толику романтики в свою жизнь. У неё никогда не было на это время, разве что в коротких перерывах между учёбой и приключениями с Гарри и Роном. У неё и теперь не было времени, ведь надвигалась война. Она пыталась быть рассудительной, насколько это вообще возможно в области чувств. И Люпин был хорошим вариантом, очень хорошим. Пусть её чувства навсегда остались бы безответными, но кто как не Ремус мог быть наиболее деликатным с ней в этом вопросе. Он никогда не оттолкнёт её, даже если узнает. Он не предаст её, не станет играть с нею. Он позаботится о ней и будет рядом, когда это нужно. Разве не это ей нужно? А взаимность… то немногое, на что Гермиона вообще не делала ставок. Взаимная любовь ещё сложнее самого замороченного зелья, и девушка не особо верила в её существование.
Порой её всё же посещали грызущие сомнения. Может, она всё-таки ошиблась? Может, ей не стоило привязывать душу к тому, кто никогда не ответит тебе взаимностью? Не стоит ли выбрать более подходящий объект? Или менее доступный, чтобы точно развеять все иллюзии. К своему несчастью, Гермиона твёрдо была уверена, что может контролировать свои чувства. Но ей только предстояло пожалеть об этом.
Она занесла руку, чтобы постучать в тяжёлую дубовую дверь. Ей нужно было поговорить со Снейпом.
— Профессор? — осторожно окликнула девушка, осмелившись сама чуть приоткрыть дверь.
Зельевар сидел за своим письменным столом и внимательно изучал какие-то пыльные пергаменты. Он будто бы не заметил, что она вошла.
— Профессор, я бы хотела… — неуверенно начала Гермиона, решив, что этим и привлечёт его внимание.
— Как это учтиво с вашей стороны, мисс Грейнджер, начинать разговор со слов «я хотела».
Снейп в ту же секунду одарил её коротким взглядом, привычно выражающим раздражение. А впрочем, ничего нового, отметила про себя девушка и так же спокойно продолжила:
— Всё верно, сэр. Я хотела поблагодарить вас за то, что спасли мою жизнь.
Зельевар чуть приподнял бровь в полунедоумении, но вряд ли эта гримаса означала что-то кроме предстоящей язвительной атаки с его стороны.
— Если вы рассчитывали, что я отвечу, что польщён и можете обращаться, то вы ошиблись, — ответил он почти беззлобно, словно всячески пытаясь удержать привычную маску. — Зелья — моя работа, и я всего лишь выполнял то, что следует.
Было бы глупо ожидать от него чего-то другого, да и Гермиона не питала подобных иллюзий, но уходить не спешила. Она уловила этот полутон в его взгляде, дрогнувший уголок губ при её словах, лёгкое волнение. Да-да, ей удалось немного отковырнуть внешний слой его неприступной натуры, его защитного панциря, под которым от так тщательно прятал самое сокровенное в нём. Быть может, она и ошибалась на его счёт, может, он никогда и не был ранимым существом. Но он не был плохим человеком. Гермиона знала это.
