— Поппи попросила сварить восстанавливающее зелье, — он сделал паузу, вероятно, посмотрев в сторону кровати, на которой лежала Гермиона. — А вот что тут забыл ты — интересный вопрос.

Это повергло в замешательство не только Люпина, который отчего-то медлил с ответом, но и саму девушку. А ведь и правда, почему? Он пробыл с ней уже целые сутки и за это время, кажется, почти не отходил от неё. Безусловно, такое проявление заботы очень льстило Гермионе, но где-то внутри занудный червячок не оставлял её в покое.

— Гермиона здесь из-за меня, — наконец ответил Ремус. — В министерстве она закрыла меня собой, когда я не заметил атаки.

Саркастичная усмешка Снейпа неприятно резанула ухо. Вот ему и выдалась возможность в очередной раз уколоть школьного недруга. Гермиона почувствовала себя ужасно некомфортно — ей не следовало это слушать. Но любопытство всё же брало верх, и она ничего не могла с собой поделать.

— И поэтому ты решил теперь сутками торчать в больничном крыле? — хмыкнул зельевар. — Угрызения совести не мучают? Взрослый, опытный мужчина, — как вы себя там называли со своими друзьями? — мародёр, кроме того бывший преподаватель ЗОТИ, которого легко бы прикончили, если бы не пятикурсница, вдвое меньше тебя. Чему ты вообще мог детей научить?

— Северус, хватит, прошу, — кажется, ему удалось задеть Ремуса очень глубоко.

— Ты поставил под удар девочку, — Снейп особо выделил последнее слово. — Маленькую, хрупкую девочку, которая на две головы ниже тебя и на двадцать лет моложе. А что было бы, если бы в неё попала Авада? Что если бы она погибла?

Гермиона задержала дыхание. Её сердце билось в сумасшедшем ритме, оглушительно громко, как ей казалось. Зачем он говорит всё это? Зачем пытается пристыдить Люпина за то, что и так наверняка терзает его и без того затравленную душу?

— Ты думаешь, я не думал об этом? — возразил Ремус. — В моей голове это до сих пор как страшный сон. Когда ты сообщил, что Сириуса пытают в министерстве, я сразу бросился туда, потому что знал, что Гарри непременно попадёт в эту ловушку, и она будет с ним. Я боялся, что мы не успеем, и там, когда увидел, как Долохов держит её на прицеле, сделал всё возможное чтобы спасти. Но она сама осталась рядом, как бы я ей не запрещал!

От его короткой тирады девушка немного нахмурилась. Значит ли это, что он прибыл в министерство, потому что боялся за неё? Или она что-то пытается себе додумать?

— Как всегда, пытаешься найти себе оправдания? — едко ответил Снейп. — Глупая девчонка сама бросилась вперёд и рисковала своей жизнью, а ты ничего, ну прямо-таки ничего не мог с этим поделать, да? Даже признать свою вину ты не способен.

— Северус, я не отрицаю своей вины! — терпение Люпина было на исходе. — В том, что она здесь, виноват только я! Это моя оплошность, моя невнимательность, я должен был защищать её, а не наоборот. Моя жизнь не стоит того, я знаю, нет нужды напоминать мне об этом. И здесь я именно поэтому. Мне не всё равно, что будет с Гермионой, не безразлично её состояние, её жизнь.

Она больно прикусила губы, пытаясь сохранять спокойствие. Ремус всегда относился к ней с такой теплотой, с такой заботой, но ей казалось, что для всех в приоритете Гарри. И это было правильно, но… ей всегда хотелось ошибаться в этом.

— Это прямо-таки трогательно, — комментарий зельевара не заставил себя долго ждать. — Но с чего вдруг? Уж не сказывается ли твоя особенность, — он вложил большую порцию яда в это слово, — как отклонение в определённом плане…

— Ты всегда знал толк в оскорблениях, — усмехнулся Люпин, в его голосе отчётливо слышались нотки презрения к человеку, очень сильно задевшему его самолюбие. — Но подозревать меня в чём-то таком… Она ведь девочка, Северус, маленькая девочка, как ты справедливо заметил вдвое меньше и моложе меня. Мерлин, она ровесница сына моих лучших друзей! Неужели ты думаешь, что я когда-либо мог бы себе позволить испытывать что-то кроме отеческих чувств?

Гермиона зажмурилась и ощутила новый прилив стыда. Да как она вообще могла подумать о чём-то большем? Обида на собственную мечтательность предательским комом застряла в горле. Конечно, он был так ласков с ней именно по-отечески. Это было естественно. Просто в тот момент, когда все думали о том, чтобы окружить заботой Гарри — ребёнка, который никогда не знал родительской любви и тепла, которого оберегали, как драгоценнейшее сокровище, возлагали на него большие надежды и берегли, Ремус был внимателен вдвойне. Будучи далеко от дома, Гермионе тоже не хватало всего этого, что Люпин почувствовал ещё будучи профессором в Хогвартсе. Вот собственно, и всё.

— Она здесь одна, — словно в подтверждение её мыслей произнёс мужчина. — Все заботятся о Гарри, а о ней забывают. Хотя ей тоже непросто. Огромный новый мир, который она пытается понять, читая книги и учебники, он малознаком ей так же, как и Гарри. Её родители далеко, они не могут быть рядом с ней, когда это нужно. Гермионе нужна защита. И поддержка.

Осторожно, чтобы этого никто не заметил, девушка приоткрыла глаза. Снейп и Люпин стояли около её постели на расстоянии вытянутой руки, и зельевар держал палочку наготове, будто в любой момент был готов атаковать. Поза Ремуса была не менее напряжённой.

— Так ты решил взять эту миссию на себя? — усмехнулся Снейп. — Как благородно с твоей стороны.

Люпин устало потёр переносицу.

— Довольно, Северус, — тихо произнёс он. — Я просто хочу ей помочь. Оставь при себе прочие подозрения.

— Нет уж, теперь не оставлю.

Снейп сделал полшага вперёд и нарочито ткнул палочкой в грудь собеседника.

— Я буду очень внимательно следить за твоей помощью, — вкрадчиво прошипел зельевар. — И если я уловлю хоть малейший намёк, хоть что-то, Люпин, тебе придётся очень несладко.

На это бывший профессор ЗОТИ никак не отреагировал, даже не попытался отпрянуть.

— Перестань угрожать мне, — спокойно, но серьёзно ответил он. — Я не собираюсь оправдываться перед тобой или препираться.

Гермиона почувствовала, что этот разговор сам собой не закончится, потому решила сделать вид, что только что проснулась. Нарочито шумно повернувшись, она зашлась сухим кашлем и медленно открыла глаза.

— Ремус? — тихо позвала девушка, будто бы не зная, что в больничном крыле есть ещё кто-то кроме них.

Мужчина не заставил себя долго ждать. Почти моментально обернувшись, он в два шага оказался рядом и склонился к ней.

— Гермиона, ты в порядке? — обеспокоенно спросил он.

— Да, только болит голова.

Она поспешила продемонстрировать все свои актёрские задатки, так естественно изображая недомогание. Хотя ей на самом деле было не так уж хорошо — в груди всё ещё болело, по всему телу разлилась томящая слабость, но даже по сравнению с прошлым пробуждением, ей стало значительно лучше.

— Это естественное состояние после полученных вами травм, — отозвался в стороне Снейп, не спеша приближаться. — Вам уже давали восстанавливающее зелье, мисс Грейнджер?

— Профессор? — Гермиона выразила искреннее удивление, но не стала испытывать терпение зельевара. — Нет, я только проснулась.

О том, что она уже просыпалась раньше, девушка решила не сообщать. Мадам Помфри не было в тот момент рядом, а то, о чём они говорили с Ремусом, ей хотелось оставить только между ними.

Наконец Снейп позволил себе подойти ближе, и Гермиона смогла разглядеть его лицо. Как всегда, непроницаемое выражение, будто маска, по которой никак нельзя понять его истинных эмоций. Но сейчас, то ли от усталости, то ли из-за игры света, девушки на мгновение показалось, что в чёрных глазах зельевара блеснуло что-то вроде беспокойства. Возможно ли такое?

Ей вдруг вспомнились её сны. Сколько раз она видела эти глаза, тускнеющие и безжизненные, от чего ей становилось невыносимо страшно. Поэтому видеть его сейчас перед собой живым, даже если бы он сейчас начал отпускать привычные колкие замечания, было ужасным облегчением.

— Тогда вам стоит это сделать сейчас, — произнёс Снейп, и в его руках появился небольшой пузырёк.