Другой частью средневекового общества была экономическая система, которую позже стали называть феодализмом. Правителям нужны были воины, чтобы сдерживать орды конных захватчиков. Поскольку содержать воинов было дорого, монархи наделяли их землей в обмен на их преданность. Воины обещали сражаться за монарха, когда ему это было необходимо. Отсюда развилась целая система производства, основанная не на деньгах, а на взаимных обещаниях правителей и управляемых. Божественная экономика здесь на земле была организована как «цепь бытия»[20]. Таким было средневековое восприятие Вселенной как строгой упорядоченной иерархии и «порядка следования». На вершине располагались Бог и Христос[21]. Их представителями на земле были, прежде всего, Папа Римский, затем монархи, которые наделяли землей вельмож. В самом низу находились крестьяне, обрабатывающие землю. Крестьяне передавали урожай вельможе, оставляя себе некоторую часть. Хозяйственной системой управляла религия, а не прибыли и цены, как это происходит сегодня. Религиозными авторитетами были такие люди, как Августин, а также те, кто пришел в мир после него – ученые монахи и проповедники церкви.

Фома Аквинский был одним из них. Он родился в богатой семье, но будучи молодым человеком присоединился к доминиканцам – религиозному ордену монахов, которые жили без денег и собственности[22]. Родители Фомы ненавидели эту организацию. Они похитили сына и заперли его в одном из своих замков. Пытаясь отвратить сына от желания стать монахом, они даже подослали к нему в комнату проститутку. Однако Фома не поддался искушению. Он молился и писал книги о методах логики. В конце концов родители сдались и выпустили его. Фома переехал в Париж, где продолжил свои религиозные и интеллектуальные поиски.

Хозяйственная система людей была в то время примерно такой: одни люди обрабатывали землю, другие молились, третьи сражались за монарха. В жизни важно не быть жадным и не завидовать деньгам других людей.

Как понял уже Августин, живущим в мире греха людям необходимо владеть вещами, чтобы зарабатывать на хлеб себе и своей семье. Фома Аквинский говорил, что до тех пор пока деньгам находится благое применение нет ничего плохого в том, чтобы что-то продать ради прибыли. Если же у человека больше денег, чем ему необходимо, он должен отдать часть их бедным. Предположим, некто зарабатывает себе на жизнь, торгуя мясом. Вопрос, на который пытался ответить Фома Аквинский, заключался в следующем: какова «справедливая цена» на мясо? Какую сумму будет честно и правильно с моральной точки зрения брать с покупателей? Фома считал, что искомая цена мяса (какую только может назначить продавец) не должна быть самой высокой. При этом надо помнить, что продавец вполне может солгать о качестве продаваемого продукта. Обман был постоянной бедой в Средние века. Один англичанин жаловался, например, что мясники в Лондоне закрашивают глаза протухших овечьих туш красной краской, дабы они при продаже выглядели свежими. Фома утверждал, что установленная в таких условиях цена была бы несправедливой. Наоборот, справедливая цена – эта сумма, которую обычно берут на этой территории без каких-либо уловок крупных торговцев, склонных подминать под себя установленные правила торговли.

Как и многие мыслители до него, Фома полагал, что худший грех в экономике – это «ростовщичество»: выдача ссуд деньгами под процент. Средневековая церковь осуждала эту практику. Священников, которые хоронили ростовщиков на святой земле, могли изгнать из церкви. Ростовщики же, по мнению верующих, отправлялись в ад вместе с ворами и убийцами. Один проповедник рассказал историю о ростовщике, который попросил похоронить его вместе со своими сокровищами. После того как он умер, его жена раскопала могилу, чтобы забрать деньги. Она видела, как демоны заталкивали в горло мужа монеты, тотчас же превращающиеся в горящие угли.

Средневековые церковнослужители говорили, что практика денежных ссуд под проценты – это воровство, потому что деньги «непроизводительны»: они «бесплодны» и поэтому неспособны воспроизводиться и размножаться. Оставьте их как простую груду монет, и они не смогут размножиться, как это произойдет со стадом овец. Если вы заберете 25 монет у человека, которому дали взаймы 22, то вы заберете себе 3 монеты сверх нормы. Эти три монеты по праву принадлежали тому человеку. Фома Аквинский, как и мыслители Древней Греции, сказал бы, что деньги правильно использовать только для покупки и продажи.

Когда деньги используются для покупки и продажи, то в этом случае они «расходуются», «истощаются». Этот процесс можно сравнить с тем, как вы едите хлеб – тем самым вы расходуете, истощаете его. Не так с жилищем, потому что вы можете жить в жилище, не «расходуя», не «истощая» его. Неправомерно заставлять кого-то платить за хлеб и в то же время за его использование. Это вынуждает людей расплачиваться дважды. Точно так же неправомерно заставлять кого-то возвращать вам деньги, некогда одолженные, и сверх того требовать уплатить вам вдобавок еще и проценты на сумму долга. Ростовщичеству нет предела; этот грех никогда не оканчивается. Убийцы, по крайней мере, перестают творить зло, когда отходят ко сну. Грехи же ростовщиков все длятся и длятся, пока они лежат в постели. Ведь долги заемщиков перед ними продолжают расти и в это время, становясь в целом все больше.

Фома Аквинский писал в эпоху, когда Европа заново открывала для себя торговлю и коммерцию. За несколько столетий до его рождения население в Европе начало расти и города вновь ожили. Такие нововведения как тяжелые плуги и новые виды упряжи для лошадей помогли земледельцам увеличить производительность обработки земли. На реках начали крутиться водяные колеса, приводя в действие мельницы для размола зерна. Целые районы и поселения вырвались из изоляции и возобновили торговлю друг с другом, а деньги в который уже раз помогли стимулировать процессы покупки и продажи товаров.

В великих городах – Венеции и Флоренции – средневековая цепь бытия растягивалась и деформировалась новыми типами людей: купцами, покупающими и продающими товары с целью получения прибыли, а также банкирами, которые связывали свою деятельность с деньгами. Общество фактически больше не состояло только из тех, кто молился, пахал и воевал. Горожане раздули тлеющие угли коммерческой торговли, и теперь она вспыхнула ярким пламенем. На кораблях отправляли стекло и шерсть в Азию в обмен на шелка, специи и драгоценные камни. Венеция создала первую с античных времен торговую империю.

По мере того, как процветала торговля, преуспевали и финансы. В Венеции и Генуе купцы копили монеты в надежных хранилищах менял. Купцы теперь могли погасить свои долги с помощью менял, переводя деньги между своими счетами. Купцы также получали от менял ссуды под проценты. В результате такого процесса менялы превратились в первых банкиров и одновременно в обремененных грехами ростовщиков. Еще одним новшеством торговли была помощь в преодолении рисков, связанных с отправкой дорогостоящих грузов по опасным для судоходства морям. Купцы придумали то, что впоследствии стали называть страхованием. Они платили вперед определенную сумму в обмен на обещание компенсировать им возможные убытки, вызванные неблагоприятными условиями, например, штормом, повлекшим за собой затопление корабля.

Гудящие словно растревоженный пчелиный улей города ослабили феодализм, потому что крестьяне покидали землю и уезжали в города, чтобы работать за деньги. В суматохе многочисленных растущих городов традиционные церковные учения звучали все тише. Святым покровителем Милана был Амвросий (Медиоланский), который приговаривал ростовщиков к смертной казни. Но это вряд ли могло остановить попытки городского населения Милана разбогатеть на выдаче денежных ссуд[23]. Экономическая жизнь стала больше регулироваться деньгами и прибылями, нежели традициями. Даже ученые монахи начали понимать, что практика денежных ссуд важна для экономики. Стало понятно, что заимодавцы не станут давать ссуды, если им не будут за это платить. Фома Аквинский говорил, что процент по займам на самом деле может быть в некоторых случаях приемлемым[24]. Не было ничего предосудительного для заимодавцев в том, чтобы назначать плату за ссуды, дабы возместить свои потери в виде упущенной прибыли при одалживании денег кому-то другому. Постепенно священнослужители пришли к пониманию, что существует разница между ростовщичеством (высокие проценты, которые разоряли заемщика) и разумными процентными ставками, необходимыми для работы банков.