Победителем Lexus Design Award 2018 стал проект «Тестирование гипотетического» (Testing Hypotheticals) студии Extrapolation Factory (дизайнеры – немец Кристофер Вёбкен, американец Эллиотт П. Монтгомери). Цель проекта – выявлять насущные проблемы местных жителей и, ставя эксперименты на тестовой площадке, находить пути их решения; отражать минусы существующих структур и систем, поддерживающих условия жизни и труда, и находить ответы на вопросы, как сделать их эффективнее или чем заменить. Член жюри, архитектор Дэвид Аджайе, отметил передовой модус проекта, подчеркнув, что продукты стали не так важны – приоритетное место заняли дизайн-образование / обучение и дизайн-мышление.
Конечно, на воображение дизайнеров влияют фильмы-катастрофы и компьютерные игры категории «на выживание». В обоих случаях активно разрабатывается тема альтернативной реальности. Как правило, герои попадают в «будущее», которое наступает после глобальной катастрофы. И все, что начинается потом, страшно неприятно, и нет никакой надежды на спасение или относительное благополучие. Смотрите ли вы «Дивергент» или «Голодные игры»[4] – повсюду среда обитания выглядит угнетающей и дегуманизированной.
«Тестирование гипотетического» (Testing Hypotheticals). Extrapolation Factory, 2018. Courtesy: Extrapolation Factory
В фантастическом сериале «Черное зеркало» по сценарию Чарли Брукера есть эпизод «15 миллионов призов». С самого начала главный герой просыпается в своей комнате-ячейке и приступает к бытовым будничным делам. Например, сразу трогает стену – сенсорный жидкокристаллический экран, смотрится в него, как в зеркало, и чистит зубы. При этом мы совершенно не узнаем привычные бытовые процессы, настолько радикально изменилась среда в этой воображаемой проекции. Неслучайно, по мнению создателей фильма, мир, показанный в этой серии, не может существовать дольше часа экранного времени.
Проекты молодых дизайнеров-визионеров пронизаны тревогой, им кажется, что вот-вот придется где‐то физически страдать: либо изнывать от жары и жажды под палящим солнцем, либо околевать в страшном морозильнике, либо задыхаться от недостатка кислорода. Поэтому нередко работа фантазии направлена на преодоление экстремальных трудностей, когда ситуация развивается на грани жизни и смерти.
В 2014 году среди победителей конкурса Lexus Design Award оказался проект Ooho! – разработка Родриго Гарсии Гонсалеса, Пьера-Ива Паслиера и Гийома Куше, реализованная компанией Skipping Rocks Lab. Это была съедобная капсула из водорослей, содержавшая небольшое количество питьевой воды. Можно взять с собой несколько таких и попытаться выжить в пустыне. Размер капсулы варьируется: она может быть покрупнее или помельче, она позволяет сохранять и удобно транспортировать воду. Ooho! удобнее, чем бутылка, у нее нет крышки, ее легко перемещать, кроме того, вода в бутылке может испортиться, а в капсуле она сохраняет свои свойства.
Съедобная капсула Ooho. Skipping Rocks Lab, 2017. Водоросли, вода. Photo: OOHOWATER.COM
Для попавших в пустыню беженцев придуманы и модульные войлочные палатки Weaving a Home, созданные как одна из составляющих большого многолетнего проекта дизайнера Абир Сейкали (Иордания / Канада), исследующей возможности структурного текстиля. В сложенном виде они выглядят скромно, но, раскладываясь, превращаются в полноценные энергосберегающие домики.
Еще одно изобретение, победившее в конкурсе, помогает бороться с опустыниванием земель. Израильский дизайнер Шломи Мир исходил из того, что высадка однолетних трав в стратегически важных местах может стабилизировать засушливые районы, подверженные опасности опустынивания, и остановить эрозию почв, вызываемую ветром и дождем. Его проект «Перекати-поле» (Tumbleweed Desert) представляет собой мобильную палатку, которая переносится по пустыне порывами ветра, собирая и разбрасывая семена. Круглая форма перекати-поля и расположение парусов позволяют палатке ловить ветер и катиться в любом направлении с огромной скоростью. Во время движения кинетический генератор вырабатывает энергию, достаточную для питания бортового компьютера, датчиков и двигателя. Так что «Перекати-поле» – умная, быстроходная сеялка – безо всякого сомнения нетривиальное предложение для ближайшего будущего.
Часто дизайнеры подмечают, как что устроено в природе, и стараются повторить увиденное, изменив функцию и материалы. И это, как мы узнаем из последующих глав, одно из мощнейших направлений дизайнерской мысли. Молодые японцы Йошинака Оно и Хидеки Йошимото придумали энергосберегающие светильники «Колос риса» (Inaho). Авторы внимательно изучали колоски риса и досконально воспроизвели в светильнике метелку колоска. Подвижные модули светятся и чутко реагируют на приближение человека: подошел – и они нагнулись к нему, направился в другую сторону – они сориентировались туда же. Поэтому «Колос риса» производит сильное впечатление, оставляя странное чувство, что светильник – живая вещь.
Впрочем, не только молодые дизайнеры, но и заслуженные люксовые бренды думают о будущем. По-прежнему напряженно вглядывается в перспективы автопром. BMW – владелец знаменитого британского бренда Rolls-Royce – разработал концепт 103EX. Он одновременно и кажется шагом в будущее, и несет на себе увесистый багаж прошлого. Этот автомобиль без водителя создавался с идеей «предвидеть требования мобильности преуспевающих клиентов будущего». У него масса приспособлений и функций, вроде выкатывающейся из салона красной ковровой дорожки: это все‐таки Rolls-Royce. Заслуживает внимания и его интерфейс: автомобиль не только безопасно ездит без водителя, в него встроен идеальный консьерж, делающий все, что может понадобиться в жизни, а не только в автомобиле, например, он выбирает вино на ужин и ориентируется в котировках.
Воображение и воля
О будущем думают не только дизайнеры, но и демографы, социологи, медики, химики, биологи и генные инженеры. Общественно-политические науки и культурология учат нас: важнейшей характеристикой культуры является то, как именно она моделирует образ будущего. Тема нового жизнеустройства занимала архитекторов и дизайнеров весь ХХ век.
Ле Корбюзье, предлагая в 1925 году свой знаменитый план реконструкции Парижа – «План Вуазен»[5], выступал с позиции футуролога. Можно ценить творчество Ле Корбюзье или относиться к нему скептически, но надо признать: этот архитектор заставлял себя и всех окружающих думать на полвека вперед и прозревать будущее как сонм потенциальных возможностей; каждую из них он мог представить как детализированный проект.
План Ле Корбюзье неслучайно появился в 20‐е годы ХХ века: в период после окончания Первой мировой войны размышления о будущем будоражили умы многих профессионалов. Порвать с европейской традицией, которая в сознании многих интеллектуалов и привела к катастрофе «Великой войны», легче, если будущее притягивает, как мощный магнит. И мы знаем множество проектировщиков-модернистов, чей дар позволял мыслить альтернативно. Достаточно вспомнить проекты русских авангардистов: «Летающий город» выпускника ВХУТЕМАСа архитектора Георгия Крутикова, «Горизонтальные небоскребы» Эль Лисицкого или более поздний, созданный в начале 1940‐х, «Город Солнца» Ивана Леонидова. На фоне футуристических исканий между двумя войнами контрастом выглядела архитектура ар-деко: авторы зданий не ориентировались на прошлое и не пытались заглянуть в будущее, а принципиально концентрировались на текущем времени. Самым наглядным примером ориентации архитектуры ар-деко на настоящее служат небоскребы Нью-Йорка, которые возводились в кратчайшие сроки, щеголяли дорогой сталью и всем своим видом воспевали культ современной техники.
