Обиженный, Хаширама развернулся и ушёл от дома Бейфонг. По крышам и незаметно, как настоящий шиноби.

А потому он не видел, как фигура Мадары с хлопком и дымом превратилась в Мито Узумаки. И как Тоф растянула губы в ухмылке — жесткой, но при этом необычайно тёплой.

***7:30***

Скоротать время обиженный Хаширама решил в первой попавшейся уличной забегаловке. На огорчение Хокаге, в ней не подавали ни рамена, ни закусок — только правильную, здоровую пищу. Именно это и сказал повар, с особым выражением и гордостью за собственные принципы.

Хаширама тогда с недовольством подумал, что эту забегаловку наверняка спонсируют или Хьюги, или Учихи, или Акимичи. Только первые два клана были так повёрнуты на правильности питания. И если Учихам было достаточно питательности и пользы, то Хьюги из еды делали какое-то представление и практически ритуал. Про Акимичи и говорить было нечего — там давно поклонялись еде, как богу, даже стиль боя строили на том, что для него нужно много-много и часто есть.

Сенджу на мгновение замер, а потом, бегло пробормотав слова прощания, выскочил из забегаловки. Акимичи! Вот кого он должен, нет, просто обязан затащить в Коноху! С ними придут Нара и Яманака, у них давний союз.

А заманить Акимичи можно едой… сказать, что только в Конохе есть забегаловки на любой вкус! И с раменом, и с морепродуктами, и с салатами. И даже с правильной и здоровой пищей, простите боги.

Ну ужас же, а?

***8:00***

На столе в кабинете Хокаге обнаружилось на удивление много макулатуры. Хаширама, едва зайдя к себе на рабочее место, сразу же вышел — нужно было проверить табличку на двери. Может, не его кабинет? У него никогда не было столько… бумажек.

Нет, всё правильно, кабинет главы деревни.

Тогда откуда макулатура?

Первый отловленный секретарь из шиноби посообразительнее только пожал плечами.

— Господин Учиха Мадара приказал часть документации переправлять сразу к вам, в обход него. Здесь не все, мы успели принести только треть. Сейчас донесём остальное, не беспокойтесь.

Хаширама поблагодарил паренька тёплой, практически отеческой улыбкой и снова зашёл в свой кабинет. Там добродушное выражение стекло с его лица, как свежая грязь под потоком воды. Брови нахмурились, губы поджались.

И как это понимать?

Он подошёл к столу и бегло просмотрел несколько ближайших бумажек. Ссоры, распри, деление имущества… какой-то молокосос поджёг только отстроенный дом у мелкого клана, и ниндзя требовали или крови, или наказания. Смерти — предпочтительнее, потому что такое смывается только кровью, и вообще, честь…

Бред какой-то.

Хаширама схватил со стола карандаш и принялся прямо в прошении писать ответ. Затем он взял второй листок, третий, пятый, сотый… В итоге так увлёкся, что проработал за бесконечным потоком бумажек до самого обеда.

Секретари приносили и уносили стопки одну за другой, а Хокаге всё черкал, писал, правил и подписывал.

***12:30***

— Сенджу, выбирайся из мира макулатуры, — услышал Хаширама.

Хокаге сделал ещё несколько пометок и отложил листок в сторону, к проверенным. Глаза у Хаширамы болели от непривычно-большого количества текста, иероглифы перед ними расплывались и прыгали с места на место. Но Мадару он видел вполне нормально, даже чётко.

— Ты переодевался? — удивился Хаширама.

— Что?

— Ну, утром я тебя видел в чёрном кимоно с вышивкой. Сейчас доспехи.

Непонятно почему, но Мадара усмехнулся.

— Переодевался, да. Я ходил по делам клана в другую деревню. Давай, поднимайся, время обеда.

Хаширама вскрикнул и кинулся к окну, смотря на небо. Солнце было как раз в зените.

— Ты-ы! — Хаширама развернулся к Мадаре и указал на супруга пальцем. — Ты! Это из-за тебя я столько времени провёл в кабинете! Разбирая твои документы! Я же хотел пойти на стройку!

Мадара так по-Учиховски приподнял бровь, что следующие возмущения застряли у Хаширамы в горле. Ещё до того, как супруг открыл рот, Сенджу понял, что сказанное ему точно не понравится.

— Вообще-то, дорогой мой муж, — медленно, с расстановкой начал Мадара, — это не мои документы. Это твои документы, которые раньше я, по доброте душевной, брал на себя. Точнее, это часть от твоих документов. Не скидывать же на тебя, не привыкшего к основной работе Хокаге, сразу всё?

Хаширама накуксился, как ребёнок, и упрямо сложил руки на груди. Но его раскаяние выдавала нога, которой Сенджу притоптывал на месте. За эту привычку Мадара уже не раз называл своего мужа зайцем — те похоже били лапами по земле.

Молчание затягивалось.

— Ладно, — устало вздохнул Учиха. — Пошли обедать. Я заказал столик в неплохом кафе, там есть и рамен, и нормальная еда.

Желудок у Хаширамы робко напомнил о скудном завтраке и об утре, проведённом в нервах. Хороший обед точно улучшил бы настроение. После еды Хашираме всегда становилось лучше, а проблемы казались не такими большими и непреодолимыми.

Кстати, о проблеме.

— Узумаки с нами? — спросил Хаширама.

— Она предпочитает новое имя. Бейфонг Тоф. Запомни, если хочешь с ней хотя бы подружиться.

Будь у Хаширамы шерсть, она бы встала дыбом. Настолько толстая насмешка резала душу без ножа. Ну да, с Бейфонг у него ничего не получилось, потому что ни один из приёмов соблазнителя не работал. Но зачем Мадара постоянно об этом напоминает?!

Говнюк он, как и все Учихи. Всё-таки, верно папа о нём отзывался.

До кафе, которое выбрал Мадара, шли в молчании. Сенджу думал о несправедливости жизни, Учиха — о неожиданном отпуске и о том, что стоило бы работать поменьше. Мадара смотрел по сторонам и будто видел деревню в первый раз. Неплохо у них с супругом вышло, на самом деле. Достойно, несмотря на мелкие неурядицы и всё ещё пытавшихся притереться друг к другу воинственных ниндзя.

Кафе было миленьким и рассчитанным больше на гражданских, чем на шиноби. Оно оказалось одним из первых заведений подобного толка, потому что как таковых гражданских в деревне было с гулькин клюв — всё больше шиноби, клановых и не очень.

Тоф уже сидела внутри, за одним из лёгких, но больших столиков. Хаширама, едва коснувшись гладкой столешницы, хмыкнул: дерево-основу выращивал он. Давно, правда, может пару лет назад. От его собственной чакры остался разве что слабый след.

— Рада, — Тоф замялась, явно пытаясь подобрать слово, — видеть.

На её глазах опять была железная лента, которая Хашираме, если говорить откровенно, совершенно не нравилась. Полоска металла была чистенькой, без коррозии или пятен, даже с какой-то необычной гравировкой. Вроде бы даже симпатичная. Но она настолько утяжеляла хорошенькое, в общем-то, девичье лицо, что просто плакать хотелось.

Поэтому он предложил Тоф избавиться от украшения хотя бы на время обеда.

— Обычно людей смущают мои слепые глаза, — улыбнулась в ответ Бейфонг, снимая железо с лица.

Хаширама вдруг заинтересовался, как этот аксессуар держался на коже. Не было ни липучек, ни ткани, ни каких-либо выступов-магнитов-крепежей. Просто изогнутая полоска металла, которой хватало, чтобы закрыть глаза и дойти до границы волос.

— Тоф управляет стихией металла, — пояснил Мадара, который знал своего супруга слишком хорошо, — полоса крепится за счёт личной силы.

Сенджу задумчиво кивнул.

— Слушай, а у меня такая идея… может, для деревни тоже что-то похожее придумать? Ну, металл… на ткани, например. С опознавательным знаком, чтобы другие страны и шиноби знали, с кем встречаются.

— Дельная идея, — поднял брови Мадара, — да ещё и от тебя. Не ожидал, не ожидал. А что со знаком?

— Стоит взять что-то максимально распространённое и обыденное, — подала голос Тоф. — И хорошо узнаваемое. Знак страны или какого-нибудь храма, если у вас есть контакт с ними. Если придумывать что-то своё, то придётся некоторое время нарабатывать репутацию и объяснять другим, что значок значит.

— Собственный знак был бы предпочтительнее, — протянул Хаширама. — Тогда страна не сможет, если что, приказывать нашим людям… об этом надо подумать.