Он заметил, что Эванс проявлял «нюхательную» активность после того, как Драко посещал отчий дом и сталкивался с Пожирателями Смерти. Ещё Эвансу явно нравилось новое украшение Малфоя — красноволосый проявлял слишком много внимания к руке Драко и татуировке на ней. Хотя сам рисунок Эванс ни разу не видел.

— От тебя приятно пахнет, — сказал Эванс в один из вечеров. — Другим человеком. Ты можешь меня с ним… познакомить?

Такая просьба вызвала только нервный смешок. За день до этого, когда Драко был у себя дома и в качестве младшего хозяина принимал Тёмного Лорда, Волдеморт сказал почти то же самое.

Про отказ Тёмный Лорд, ясное дело, даже не думал. Он вообще не считал, что кто-то может ему перечить. Ты или выполняешь его приказ, или…

Про «или» Драко старался не думать.

Драко внимательно посмотрел на Эванса и недовольно поджал губы.

Только боги знали, как же он устал. С этими Пожирателями, с сумасшедшей тёткой Беллой, с Волдемортом, с нервным отцом и собственными нервами, с невыполнимыми заданиями и постоянной угрозой расправы. С Эвансами, в конце концов.

Всё, что ему хотелось — это чтобы все его враги переубивали друг друга.

Поэтому он согласился отвести Эванса к Волдеморту.

Гермиона, его дорогая неживая подруга, когда узнала об этом решении, была не слишком рада:

— А вдруг Тёмный Лорд его действительно убьёт? — с тихим возмущением спросила она. — Эванс ведь не заслуживает смерти!

По каким-то своим, исключительно призрачным причинам мёртвая девочка была слишком привязана к красноволосому. Об истоках этих тёплых чувств она не говорила, но про Эванса всегда отзывалась только положительно.

— С чего такая любовь к Эвансу?

— Вовсе не любовь. Просто никто не заслуживает смерти.

Гермиона заметно погрустнела после того, как сказала эту фразу, и Драко почувствовал укол вины. Это был не первый, не второй и даже не десятый раз, как у них проигрывался подобный диалог, и ему стоило бы уже запомнить, к чему приводят подобные разговоры. Расстраивать маленькую девочку-призрака ему совершенно не хотелось. От этого он ощущал себя крайне мерзко.

К счастью, он знал, как расшевелить Гермиону.

Драко достал из школьной сумки письмо, чернильницу и перо. Устроился за ветхой партой, — её предварительно пришлось почистить заклинанием, — и принял умный вид.

— Ну, диктуй.

Гермиона непонимающе замерцала.

— Что диктовать?

— Письмо твоим родителям. Мы же хотели перенести его на пергамент, чтобы я его отправил.

— Правда? Ох, моя голова… конечно правда, ты же всё помнишь. Да, давай напишем. Немного изменим только, хорошо? Мои родители наверняка волнуются…

— Как скажешь.

Он записывал текст, не думая над содержимым. Это письмо Драко писал уже несколько раз, и некоторые обороты мог воспроизвести по памяти.

Но, право слово, это было несложно. А Гермиона радовалась каждый раз.

— …я очень, очень сильно люблю вас. Гермиона, — закончила диктовать девочка.

Драко аккуратно вывел последние буквы и быстро высушил пергамент — этому заклинанию он научился ещё дома, мама подсказала. Полезные чары, которые почему-то не давали в рамках обучения.

Как там его мама?.. и отец, конечно же. Потому что Тёмный Лорд не самый лучший и радушный гость. Он, конечно, никогда не применял никаких пыточных заклятий к Нарциссе, но вот Люциусу доставалось регулярно. Отец Драко буквально жил на мышечных релаксаторах, благо, профессор Снейп варил их большими порциями и отдавал Малфоям бесплатно. Нарцисса частенько мрачно шутила, что, если бы не меценатство Северуса, пустили бы эти зелья их семью по миру.

— Теперь давай отнесём это письмо.

— Не надо, Гермиона, я сам.

— Но я…

— Гермиона, — Драко добавил драматизма в голос, — я прошу тебя. Я понимаю, что тебе это тяжело, и не хочу, чтобы ты… страдала.

Девочка снова замерцала — на этот раз фиолетовыми искрами. Смущена, обрадована и при этом одновременно огорчена. Драко тоже был бы огорчён на её месте, хотя бы из-за самого факта смерти.

Они коротко распрощались. Гермиона через пол просочилась на нижний этаж, Драко вышел в коридор, где почти сразу столкнулся с Лили. Такой встречи он не ожидал, и в итоге выронил из рук сумку.

— Ох, прости, прости, — протянула рыжая, опускаясь рядом с разлетевшимися вещами. — Я помогу.

— Я сам справлюсь. Уйди.

— Ну как я могу…

— Уйди, кому сказал!

Рыжая послушно подняла руки и отодвинулась. Драко, занятый собиранием вещей, не заметил в её руках пергамента — письма Гермионы.

К тому моменту, как он закончил, Лили успела прочитать письмо, что было видно по её мутным недовольным глазам.

— Верни письмо, — приказал Драко.

— Ага, щ-щаз. Чего тебе ещё сделать?

— Рыжая, я тебя предупреждаю…

— Предупреждай дальше.

Пергамент в её руках вспыхнул ярким зелёным пламенем. Драко кинулся вперёд, пытаясь выхватить из рук Лили хотя бы кусочек, но девушка отскочила в сторону и поднялась на ноги немного быстрее. Из её ладони выпадала лёгкая серая пыль вместо обуглившихся ошмётков пергамента.

— Ты что наделала? — зашипел Драко.

— Это ты что делаешь, — тем же шипением ответила Лили. — Отправить вздумал? «Мама и папа, я люблю вас, хотя я умерла!» Потрясающе! Да она сдохла уже два года как, ты хоть представляешь, что почувствовали бы её родители, получив такое письмо к завтраку? Дай боги, чтобы одним инфарктом ограничилось! А сколько вы уже этого дерьма настрочили?!

Драко сжал кулаки.

— А тебе какая разница до магглов? Ничего им не сделается!

Лили ухмыльнулась обезображенной половиной лица, и Малфоя передёрнуло. Рыжая давно заметила, что именно эта ухмылка приводит Драко в состояние липкого, ужасающего отрицания. Не должна была эта девушка так выглядеть, не должна!

— Считай, Малфой, что у меня так проявляется материнский инстинкт. Жаль мне матушку бедной, несчастной Гермидуры Грейнджер. Никому бы не пожелала получить письмецо от почившей доченьки. Так сколько вы написали?

Последний вопрос она задала совсем другим тоном. Не язвительно-злым, а властным, приказным, холодным.

Это его мгновенно отрезвило.

— Много мы написали, — сказал он намного спокойнее. — Не знаю точно, сколько.

— И все отправили?

Драко тяжело вздохнул.

— Нет. Они все у меня в комнате, в сундуке с личными вещами. Грейнджер всё равно про них забывает.

— М-да? Ну тогда сожги их все. Сегодня же.

Драко дёрнулся от этого тона, слишком похожего на…

Подобным образом Тёмный Лорд обращался к своим слугам — и к Драко тоже.

— Малфой, ты меня услышал?

— Пошла ты к дементорам, Эванс.

Вечером все эти письма полыхали от его Инсендио.

========== Глава 11 ==========

— Участник от Дурмстранга — Виктор Крам!

Лили активно захлопала в ладоши и радостно улыбнулась сидящему рядом Виктору. Крам ответил хмурым взглядом с толикой веселья в уголках губ — так он улыбался на людях. Хотя Лили нравились его настоящие улыбки, Виктор не мог себе их позволить — запрещал контракт и въевшаяся привычка держать лицо.

Он поднялся из-за стола Слизерина, — Лили опять пересела к брату и новому другу, едва выдалась возможность, — и, чеканя шаг, прошёл к Кубку Огня. Там директор Дамблдор коротко пожал его руку и жестом указал на неприметную дверцу. Виктор ушёл из Зала.

Кубок снова замерцал изумрудами и топазами, его пламя взвилось едва ли не до неба, и новая бумажка с именем оказалась в воздухе. Дамблдор поймал её и поднёс к крючковатому носу.

— Чемпион от Шармбатона — Флёр Делакур!

Лёгкая и звонкая девица вскочила из-за стола Равенкло и летящей походкой направилась к Кубку. Лили искренне считала, что ученики Шармбатона выбрали столы Равенкло исключительно из-за того, что знамёна Ровены подходили к их форме по цветовой гамме.

Ей не слишком нравились француженки, если честно. Они были какими-то излишне рафинированными, но при этом пустыми и совершенно никудышными. Как десерты с нулевой калорийностью. Судя по отбору, девиц в делегацию от школы набирали по принципу «чтобы не мешалась Флёр», до того они были невыразительными. Полувейла, — о её происхождении все, конечно же, знали, — на их фоне выделялась, как попугай ара на фоне голубей.