Тен-Тен чувствовала в себе силу и энергию, несвойственные для Хлои. Во время разминки и растяжки Такахаши поняла, что с её телом действительно произошли поистине волшебные изменения: суставы больше не были скованными и опухшими, вернулась часть мягкой пластичности, гибкость оказалась значительно выше. Выносливость оставалась на прежнем уровне, правда, но это было не так важно. У Тен-Тен сложилось впечатление, что после вчерашнего забега тело Хлои лишилось… яда? Того, что отравляло её организм и не давало нормально функционировать.
В отеле Тен-Тен внимательно рассмотрела своё отражение и поняла, что с выводом она не ошиблась. Кожа Хлои смягчилась, выровнялся тон, пропала нездоровая желтизна. Белки глаз посветлели, цвет радужки стал чище, хотя не добавил в насыщенности. Жаль, Тен-Тен не считала, что оттенок её новых глаз приятный. Неплохой цвет, но у того же Наруто голубая радужка напоминала о небе, тогда как у неё — замёрзшая до основания старость ледника.
Неужели ей наконец повезло?
Поначалу Тен-Тен думала, что её лечебная техника не помогла. Грешила на сбои с чакрой и собственное неумение применять слабенький Шосен{?}[Исцеляющая Техника Мистической Руки, преобразование обычной чакры (голубой) в нейтральную, лечебную (зелёная).]: даже после него в убежище Бражника Тен-Тен мучилась болью под рёбрами. Оказалось же всё намного тривиальнее, техника вылечила не наносной облик Такахаши, а её нынешнее тело.
Приятные новости, хоть и не лишённые минусов. Теперь Тен-Тен придётся быть ещё аккуратнее с едой, напитками и прочим: медицинская техника вывела из тела яд, и он снова стал опасен. В долгосрочной перспективе это, естественно, было хорошо. Но вот в краткосрочной…
Нужно было решать проблему Сабрины и убирать её желание отравить одну весьма известную блондинку.
Тен-Тен съела скудный завтрак, едва обращая внимание на еду. Естественно, она проверила принесённую пищу на наличие яда, — ей в этом помог раствор из аптечки шиноби: одной капли достаточно, чтобы выявить отраву в литре супа, — но после совсем не отслеживала, как жевала и какой у неё во рту был вкус.
К концу завтрака к Такахаши присоединился Кот Нуар. Адриан не прерывал трансформации, поскольку опасался чужого внимания и случайного раскрытия, а потому отказался от еды: в волшебном костюме он не чувствовал ни жажды, ни голода. Тен-Тен кратко позавидовала этому несомненно полезному для боя умению. Ровно до тех пор, пока Адриан не сказал, что долгая синхронизация с Плаггом истощает его тело.
— Плагг предупреждал, что если я слишком много пробуду в костюме, то он меня просто поглотит. Не самая плохая смерть, кстати.
Тен-Тен осуждающе посмотрела на Нуара. Тот лежал на шкафу, как настоящий кот, и вяло болтал в воздухе свисающей ногой.
— В твоём возрасте рано думать о смерти, ты не находишь?
— В моменты депрессии ни о чём другом думать не получается.
— Тогда не входи в свою депрессию. Делов-то.
Адриан усмехнулся и закинул руки за голову. Тен-Тен сидела на диване, на столе перед ней лежала раскрытая папка с недельным расписанием: «Большое Торжество», «Великое Посещение», «Невероятное Интервью» и прочее. Отсутствие дополнительной информации нервировало. Тен-Тен чувствовала себя так, словно стоит на пороге волшебной двери: за ней мог быть рой пчёл, обрыв, гора подарков или сама Смерть. Не узнаешь, пока не повернёшь ручку.
— Вообще-то я зашёл, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь, — перевёл тему Адриан. — После вчерашнего.
— Свежа, бодра и весела, — огрызнулась Тен-Тен, закрывая папку. — Как я вообще могу себя чувствовать, по-твоему?
— Понятия не имею, я ни разу не акуманизировался. Что ты чувствовала?
Он перевернулся на живот и умостил подбородок на руках. Зелёные любопытные глаза смотрели поверх Тен-Тен, на одну из настенных картин.
Тен-Тен потёрла переносицу.
— Два из десяти, не рекомендую, — наконец сказала девушка. — Бражник в голове команды раздаёт налево и направо, ты воспринимаешь его как бога, желания странные появляются. А ещё, если пнуть Бражника, то синяки останутся на тебе.
Адриан сфокусировал взгляд на Тен-Тен. Выглядел парень удивлённым, и Такахаши подумала, что ляпнула что-то не то.
— Ты не забыла о том, что ты делала во время акуманизации?
— Нет, с чего бы.
— Все забывают. Все!
Тен-Тен поморщилась.
— Я не «все», котикинс. Считай, что я совершенно особенная.
Адриан на это ничего не ответил. Зато Тен-Тен услышала мягкое согласие из-за спины — голос, несомненно, принадлежал Луке в его змеином виде:
— Абсолютно особенная, — сказал Куффен с лёгким шипением. — Я бы даже сказал, что уникальная.
Кот спрыгнул со шкафа в мгновение ока. Тен-Тен не успела опомниться, как ушастый схватил её с дивана и оттащил в сторону, подальше от Луки.
Куффен на это не обиделся. Напротив, змей рассмеялся, — слишком много шипения было в этом звуке, — и запрыгнул на диван. Сидел змей как король, не выказывая ни капельки беспокойства.
— Ну же, Кот Нуар, — мягко произнёс Лука, наклоняясь вперёд. — Мы же уже виделись. Помнишь меня? Я вывел тебя с кузеном из зала во время Благотворительной Встречи Андрэ Буржуа.
— А потом там умер старик, — огрызнулся в ответ Адриан. — Не самая лучшая твоя характеристика, не находишь? Акума!
Тен-Тен хлопнула себя по лбу. Акума? Почему Адриан вообще решил, что Лука одержимый? Нет, Куффен, конечно, выглядел достаточно импозантно, однако он мало был похож на разодетых в клоунские костюмы акум. Тен-Тен пока не видела ни одного одержимого, не вызывавшего у неё желание посмеяться. Страшила был похож на огромный кусок мармелада, Нино — на цветной пузырь. Месье Голубь напоминал сбежавшего из заключения агрессивного гомосексуалиста в обтяжке, Роджеркоп наводил ассоциации с консервными банками. Да, силы у всех этих акум были ужасающими, но вот внешний вид…
Немного выбивался из общего строя Натаниэль: его облик, хоть и был в странной цветовой гамме, не настолько сильно подходил под описание «клоунада». Горе-художник всё же внушал капельку опасности.
Или, может быть, Тен-Тен так считала из-за травмирующих воспоминаний об огромном фене.
Она похлопала Адриана по плечу и вывернулась из его когтистых рук. Подошла к Луке, показывая Агресту своё доверие, и поцеловала змея в щёку. Кожа у Куффена была прохладной и очень гладкой.
— Кот, это мой парень Лука. Лука, это мой друг Кот. Познакомились — молодцы. Будь добр, — обратилась она к Луке, — сходи в ванную и смени шкуру.
Лука прищурил золото глаз, явно насмехаясь над такой просьбой.
— А что же не здесь?
— Пожалей ребёнка, он и так много пережил.
— М-хм.
Проходя мимо Адриана, Лука улыбнулся. Нужного эффекта это не дало: вместо расслабления и ответной улыбки Агрест нахохлился, как большой воробей, и издал тихое угрожающее шипение.
Тен-Тен вздохнула и жестом подманила Адриана к себе. Кот встряхнулся, проводил Луку недоброжелательным взглядом и рысцой подбежал к девушке. Такахаши взяла Адриана за руку и насильно усадила на диван.
— Чего ты куксишься? — спросила она, облокачиваясь о плечо напряжённого Нуара. — Ну что он тебе сделал?
Адриан проворчал что-то неразборчивое, но отпихивать Тен-Тен не стал.
— Что ты говоришь?
— Не нравится он мне, — более отчётливо проговорил Нуар. — Странный. И выглядит как акума.
— Ну, с этим бы я поспорила.
Лука вошёл обратно в гостиную как ни в чём не бывало. Змеиной шкуры на нём уже не было — только обычная человеческая одежда. Тен-Тен мимолётно оценила и обтягивающие тёмно-серые джинсы, и свободную футболку, открывающую вид на выделяющиеся ключицы. Эх, до чего же парень был хорош!..
Потом она вернула фокус внимания к Адриану. Тот тоже следил за Лукой, однако не из-за любования, а отслеживая потенциальную опасность. Тен-Тен сжала руку Агреста.
— Он мой жених, чтобы ты знал.
Лука дёрнулся, посмотрел на Тен-Тен с непонятной ей опаской и криво улыбнулся. Такахаши ответила выпученными глазами: даже если Куффен был ортодоксально против браков, такое определение происходящего между ними могло бы успокоить Адриана. Для него, как поняла Такахаши, не было ничего ближе семьи.
