Вечер протекал как нельзя приятно. Тен-Тен училась слушать чужое тело и покоряла его, как первооткрыватель покоряет новые земли. Вполне возможно, что совсем скоро она сможет окончательно отпустить Хлою и наконец назвать её тело своим.

Вторым приятным откровением за день стал вышедший на связь Лука. Парень прислал эмоджи-змейку, прежде чем без предупреждения завалиться в комнаты Хлои. Поскольку он был её «охранником», проблем с доступом в личные покои, естественно, не возникло. Ох, знал бы Жан, как его обманывают!

Сейчас Лука сидел, привалившись спиной к стене, прямо на полу. Не характерно для здешнего менталитета, однако в зеркальной комнате и мебели-то не было. В отражении амальгамы Тен-Тен видела его тёмную макушку и лицо, освещённое синим отблеском экрана. Судя по крошечному мельтешению зрачков, Лука что-то читал — и очень быстро.

Тен-Тен старалась не смотреть в сторону парня, концентрируя внимание на движениях и на телевизоре. Выходило паршиво, взгляд то и дело срывался. Лука не обращал на это внимание, слишком поглощённый происходящим в мобильнике, однако сама Тен-Тен корила себя за подобную слабость. Смешно подумать, она не в состоянии справиться с собственными глазами! Позор.

И ведь мысли в голове у Тен-Тен были отнюдь не детские. Она не только макушку рассматривала, но и оголённые благодаря футболке руки, и ключицы, и просматриваемые сквозь ткань другие мышцы. Лука был в прекрасной форме. А ещё его штаны облегали не только потрясающие сильные ноги, но и…

— Ты во мне дырку прожжёшь. Нравлюсь?

— Да так. Думаю, куда тебя пристроить: то ли около фикуса в гостиной, то ли здесь в уголок поставить. Раз уж ты решил тут поселиться.

Лука поднял голову и с улыбкой посмотрел на Тен-Тен. В один миг его глаза из морских стали жёлтыми, а между потемневших губ мелькнул плоский раздвоенный язык.

— Я люблю влажность, чтобы чешуя не сохла. Так что душевая окажется в самый раз.

Тен-Тен кашлянула, но ничего не ответила. Душевая, да. Кто бы был против.

Она начала заминочный комплекс, чувствуя, как горит кожа из-за чужого взгляда. Вот не стоило ей пялиться на Луку, у парня этот навык оказался более развит. Или это она оказалась более чувствительной? Тен-Тен через зеркало ощущала, как он взглядом гладил её бока, живот и грудь; как касался невесомо шеи и линии челюсти.

Она развернулась к Луке, чтобы встретиться с насмешливой ухмылкой. Парень отложил телефон и теперь сосредоточил всё своё внимание на Тен-Тен. Его руки свободно лежали на коленях, ноги были сложены в полулотос, а плечи казались обманчиво-расслабленными. Но Тен-Тен всё равно ощущала от него примерно то же, что и от своего учителя когда-то: опасность и готовность кинуться в бой из любого положения.

Она потёрла руки друг о друга.

— Тебе же не двадцать.

— А ты не Хлоя.

После его слов ничего не произошло. Мир не остановился, дыхание не сбилось, кровь не застучала в ушах. Пальцы Тен-Тен оставались тёплыми, а сознание — чистым и ясным.

Словно никакого раскрытия и не произошло. Всё шло так, как и должно. Не было причин волноваться, вот только время вдруг замерло. Птица, летящая мимо окна, застыла, так и не завершив взмаха крыльями. Телевизор завис на одной картинке. Едва заметные пылинки в воздухе замерли.

Тело Хлои стало настолько чужим, насколько это было возможно. Тен-Тен дёрнулась раз, второй — всё без толку. Против воли Такахаши вспомнила об убитом старике — тот тоже выглядел так, словно попал в невидимый сироп.

Лука встал со своего места, потянулся, обнажая полоску кожи из-под задравшейся футболки, и неспешно подошёл к Тен-Тен. Положил руки ей на плечи и слегка сдавил их пальцами.

Сила сдавливания была такой, что Тен-Тен, если бы могла, заорала. Её касался не человек, а сам демон в чужой шкуре, не меньше. Такую боль она ощущала лишь однажды, когда шиноби Суны напичкали её кости ядовитыми иглами. Ужасное время, ужасные воспоминания.

Лука склонился к ней и мягко потёрся щекой о скулу. Тен-Тен закрыла слезящиеся глаза. В следующий миг она оказалась прижата к груди Куффена, захлёбываясь слезами и болью.

Он гладил её по спине с такой нежностью, словно не он стал причиной этого страдания.

— Тихо, тихо.

— Что… какого чёрта ты сделал?

— Это сложно объяснить.

— Да мне плевать! Я чуть не кончила от боли, а ты мне говоришь о сложностях?! Если в тебе есть хоть капля уважения и желания жить, то ты мне ответишь, что ты сделал. Немедленно!

Лука вздохнул и отстранился. Тен-Тен задрала голову, чтобы посмотреть в его наглые глаза, и чуть не отвела взгляд из-за древности, что смотрела на неё в ответ.

Её силы воли оказалось достаточно, чтобы выдержать и не зажмуриться. Тен-Тен выпучила глаза и по-детски поджала губы, уставившись в два жёлтых колодца.

По-змеиному вытянутые зрачки Луки перетекли в два кружочка. Затем он улыбнулся. Будь Тен-Тен чуть более в себе, она бы зарядила ему по наглой довольной морде.

— Я просто проверил, что ты не Хлоя. И что никогда ею не была.

— Подробнее.

Он закусил губу и нахмурился, очевидно обдумывая ответ.

— Если я скажу, что дёрнул твою временную линию, то ты всё равно ведь не поймёшь.

— Значит скажи по-другому.

— Ну… считай, что я поверхностно посмотрел, чем ты занималась в прошлом.

Тен-Тен ощутила, что не справилась с лицом: нерв на левой щеке сократился, вызвав кратковременное искажение гримасы. Лука нежно коснулся дёрнувшейся кожи губами в невинном поцелуе.

— Много интересного увидел?

— Не увидел ничего вообще. Ты не Хлоя, никогда не была Хлоей, и тебя словно не существовало до тех пор, пока ты не появилась в этом мире. Но у тебя слишком развит интеллект для существа, предположительно родившегося неделю назад.

Тен-Тен выбралась из жёстких рук и вытерла лицо. Слёзы начали подсыхать и неприятно стягивали щёки.

Она никогда не любила плакать.

— Естественно я была до своего появления здесь. У меня целая жизнь за плечами, чтобы ты знал.

Её слова совсем не впечатлили Луку.

— Значит, твоя жизнь проходила по другой временной линии, только и всего.

— Что бы это значило.

Лука опять улыбнулся, продемонстрировав белые, вполне человеческие зубы. Ни следа от клыков.

— Ты часто говоришь эту фразу.

— Это всё из-за того, что ты не можешь нормально выражаться, и я просто тебя не понимаю. Ничего смешного!

Тен-Тен передёрнулась и быстро пошла прочь из зеркального зала. Лука направился следом, закинув руки за голову и с небывалым интересом рассматривая потолок. Такахаши следила за ним уголком глаза, ни на секунду не теряя из вида.

Плечи ещё содрогались от пережитой боли, хотя в теле не осталось даже её отголосков. Что бы Лука ни сделал, это впечатлило Тен-Тен до глубины души. И она совершенно точно не хотела бы повторения этой ситуации. Нет-нет, никакой боли вне спальни. А там всё должно быть по взаимному согласию!

Заметив, куда завернули мысли, Тен-Тен мысленно выругалась. Она ненавидела подростковую несдержанность и гормоны, требующие удовлетворения сиюминутных желаний. А ведь у неё в списке моментных хотелок в последнее время был только Куффен.

Они зашли на кухню, которой Хлоя не пользовалась. У Буржуа был целый этаж с разнообразными помещениями, но она пользовалась дай боги тремя комнатами: спальней, уборной и гардеробной. Ещё вроде бы из гостиной комнаты наверх вела винтовая лестница, вот только что было на крыше — Тен-Тен не знала. У неё банально не было времени, чтобы проверить остаток своих владений.

Кухню пришлось немного переоборудовать ради удобства. Жан заказал новые светильники, столовые приборы, обновил покраску стен и вроде бы даже переложил пол. Не сам, естественно, однако для Тен-Тен это роли не имело. Главным оставался результат.

Который, кстати, радовал глаз: приятная бежево-белая цветовая гамма кухни, лёгкие занавески, зелёные растения. На барной стойке — блюдо с фруктами. К нему и направилась Тен-Тен.