Напуганная маской Милен стала олицетворением своего страха. Тен-Тен не поняла, из-за чего Страшила меняла свой размер, — да и не интересовало куноичи это, — однако у акумы явно были способности вроде тех, что давала чакра шиноби. Этакий кеккей-генкай{?}[Особенность крови в мире Наруто; уникальные способности, присущие генетически.] для отдельно взятой личности.

Примерно так же появился зло-иллюстратор. Натаниэль, выведенный стрессовой ситуацией и выбитый из жизни; терпила-Нат, который наверняка долгое время подвергался психологическому прессингу от той же Хлои; мрачный, нелюдимый подросток, находящий утешение только в своих картинках. В комиксах он был всесильным героем, от него пищала в восторге девушка, в которую он влюблён. Он был крут, спасал город, обладал суперспособностями, нехарактерными для этого мира. И, — что вполне логично, — на волне ненависти к себе и к реальности он стал тем самым всемогущим героем. У героя был враг, — Хлоя, — которого стоило уничтожить. И Нат пошёл по знакомой, проторенной дороге. Он предпочёл стандартный сюжет.

Выходит, что сила акумы зависела… от чего? От личных качеств, неприязни, мыслей, которые в голове на момент появления одержимости? Вероятно, Бражник мог как-то направлять акуманизацию и способности своих марионеток, но в этом Тен-Тен уже не была уверена. На эти мысли её натолкнул Месье Голубь: мужчина акуманизировался слишком часто, как для взрослого. И тут одно из двух: или Бражник цеплялся за любую неудачу в жизни несчастного, или у того были большие проблемы с головой.

Вообще, с Месье Голубем всё было странно. Тен-Тен пролистывала статьи одну за другой, смотрела фотографии, и честно не понимала: не могло же быть такого, чтобы месье Рамье, — мирское имя Голубя, — был не в себе. Ну да, мужчина любил птиц. Разводил их. Был одинок и часто огребал от полиции за кормёжку пернатых в местах, где это делать запрещено. Но это всё не было достойным поводом для одержимости!

Рамье раз за разом становился повелителем птиц, и Тен-Тен приняла за рабочую теорию то, что Бражник использует перья. Кот Нуар был практически бесполезен против птичьей атаки, и у Чудесного дуэта значительно снижалась эффективность при отсутствии одного из героев. Бражник пользовался этим при любом удобном случае.

Значит, голова у Бражника варит. И он был потенциально готов на убийство. Потому что Адриан не участвовал в битве с голубями из-за чихания, которое медленно переходило в распухшее горло. Просто добавь ещё перьев — и котёнок станет жертвой асфиксии.

Просто и красиво. Тен-Тен и сама бы поступила так.

Однако у Бражника, в отличие от Тен-Тен, оставалось мышление гражданского. Просматривая видео за видео, Такахаши заметила одну особенность: мотылёк всегда проигрывал… из-за желаний акуманизированных. Чудесные ловили одержимых в момент, когда те пытались выполнить свои заветные желания. И нет бы Бражнику поставить условия: сначала Талисманы, потом всё остальное… нет.

Он давал одержимым возможность решить свои проблемы. Тен-Тен на его месте была бы не столь великодушна.

Да вообще, славьтесь всеблагие боги, что Тен-Тен обладала мягким характером и общим добродушием. Заполучи она силы, подобные Бражнику, Ледибаг, Коту, — да даже акуме! — и миру пришёл бы конец. Она была в этом уверена.

Воистину, иногда глупость — благо. Это как с Наруто. Всесильный спаситель мира, обладатель практически безграничной мощи, носитель одного из сильнейших существ в мире!.. с мыслями о лапше в голове. И пусть оно так и остаётся, если кто спросит Тен-Тен.

— Хлоя!

Тен-Тен посмотрела на рыжую учительницу. Ну вот что она пристала? Не было у Такахаши подарка, но исправить это не так сложно. Какое дело абсолютно постороннему человеку до личных отношений? Чего она вообще лезет? Чёртов парижский менталитет.

В стране Огня, к примеру, подарки на день рождения вообще не дарили. Считалось, что поздравлять надо не именинника, а его родителей. Шиноби в этом, конечно, были исключением: жизнь ниндзя слишком коротка, чтобы лишать себя ещё одного праздника в год. Но вот обычные люди вполне спокойно жили без всей этой беготни с дарами и вечеринками.

В любом случае, нужно было отвязаться от учительницы и разобраться, что за дребедень творится на улице и как это может быть опасно для Тен-Тен. Почему пузыри? Почему люди внутри? Почему они улетают наверх?

Будет ли у людей достаточно воздуха? Проницаема ли плёнка пузырей? Что будет, когда беззащитные перед атмосферой взрослые окажутся в космосе или хотя бы на достаточной высоте?

Будет ли в Париже дождь из трупов?

В окно влетел один из пузырей. Был он не больше кулака, нежно-розового цвета, вполне безобидный на вид. Тен-Тен не шевелилась, уставившись на двигающиеся губы учителя. Эх, где её молодость, когда понятие сэнсэй{?}[В Японии в это слово (дословно — «учитель») вкладывают очень большое значение. Это и наставник, и старший, и обучающий, и вообще человек, которого надо очень уважать.] имело для неё значение… сейчас в её старой голове уважения заслуживал разве что её собственный учитель, Майто Гай. Ну и, может быть, её первый учитель — Умино Ирука.

Пузырь двигался медленно, даже неторопливо. Он лениво преодолел половину класса к тому моменту, как рыжая его обнаружила. Тогда пузырик внезапно зашевелился: в мгновение набрав приличную скорость, он врезался в грудь женщины. Розовая поверхность загорелась красным, растянулась по телу рыжей и поглотила его. Три секунды, и вот учительница сидит внутри большого красного пузыря, который уносит её куда-то наверх, к голубизне неба.

Тен-Тен постояла с минутку, наблюдая за тем, как рыжая стучит кулаками по прозрачной плёнке. Приглушённые крики действовали лучше любого седативного.

Она закрыла глаза и умиротворённо вздохнула. Интересно, если она купит Адриану подарок во время баловства акумы, он останется у Агреста? Или Чудесное Исцеление вернёт всё по своим местам, включая потраченные деньги и выбранный презент?

Только большим волевым усилием Тен-Тен не отшатнулась, когда перед её веками померк свет. Запахло дешёвой жвачкой.

— Хм-м… ты что, наблюдала за тем, как она улетает?

Она открыла глаза, всё ещё контролируя своё тело. Перед ней стояло… что-то. Какое-то нагромождение пузырей, имеющее человеческую конституцию. Разноцветное. С красно-синим лицом.

Сделав шаг назад, Тен-Тен смогла нормально рассмотреть акуму. Что же, от Нино осталось преступно мало, даже голос был изменён в угоду клоунскому образу.

— Возможно.

— Клёво я её, да? — он состроил гордое выражение лица и принял подходящую позу. — Эти взрослые только всё портят! Согласна?

У Нино были отвратительно равнодушные красные глаза. Несмотря на живость мимики, их выражение совсем не менялось, из-за чего Тен-Тен чувствовала себя так, будто общается с психопатом.

Она терпеть не могла психопатов. Их действия не были продиктованы привычной человеческой моралью, а сбитая система ценностей позволяла творить такое, до чего нормальный человек просто не додумается.

— Согласна. Ты всех взрослых отправил наверх?

Нино ухмыльнулся, обнажив жёлтые зубы. Те были словно из глины: плоские, одного размера и формы. Как игрушечные.

Парень с огромной злобой посмотрел в окно, где Париж терял большую часть своего населения. Даже со своего места Тен-Тен могла слышать истерические крики детей, лишившихся защиты: пузыри наверняка вырывали их взрослых из маленьких ладошек, не заботясь о спокойствии и хорошем настроении детишек.

— Ненавижу взрослых, — сказал Нино с неожиданной тоской. — Почему нельзя быть хоть немного менее напряжными?

— Ну, теперь-то никто не будет устанавливать правила, верно?

Он перевёл взгляд на Тен-Тен и счастливо улыбнулся.

— Верно! Я даже не думал, что ты поймёшь! Вечно «папочка то, папочка сё» — ни шагу сама ступить не можешь!

— Мы с отцом поссорились. Сильно.

— Это потому, что он взрослый. Но ты не волнуйся, я уже отправил его наверх. Пузырик к твоим услугам!