Приеду – уволю ее, когда там ей на учебу? Пусть загодя готовится к первому сентября.

– Это, наверное, все из-за вашей жены…

Так, стоп, Яна-то тут при чем?! Я наконец обратил свой взгляд на Касуцкую. Она не испугалась, не отпрянула, напротив, в ее глазах можно было легко прочесть решительность и этакий воинственный настрой.

– Вы из-за нее такой злой и грустный?

– Я грустный?

– Да, вы постоянно грустный, я так устала за этим наблюдать! Хотела стать вам ближе, но вы не дали. – Рита говорила запальчиво, со страстью в произносимых фразах, она верила в каждое свое слово. – Это все из-за нее. Из-за вашей Яночки.

– Не смей… – произнес тихо, но четко. Зверь внутри проснулся и начал бесноваться, он не любил, когда я раздражен и если бы получил полный контроль, непременно скушал бы зарвавшуюся девчонку.

– Да что не сметь-то? – Она не видела берегов… – Не упоминай имя снежной королевы всуе! Только вот ей до вас нет никакого дела, она как мороженая рыба. Кукла заведенная! И ей глубоко фиолетово, чем и как вы живете.

Рита, сама того не понимая, расшатывала мой контроль, била по больному месту. Давила на самую уязвимую точку. Ярость. Просто небывалая ярость затопила мой разум, я был не в состоянии сдерживать гнев. И даже от успокоительных не было толка. На руках отросли когти, и сознание волка грозило захватить мое. Подался к девушке, схватил ее за шею, намереваясь заткнуть способом, проверенным веками.

– А я вас люблю. С тех пор как увидела в кабинете отца, жить без вас не могу! – Она прокричала эти слова до того, как я еще крепче сдавил пальцы на ее бархатной коже.

Пару секунд сказанное доходило до моего мозга, а затем я ее отпустил. Непонимающе посмотрел на руку без когтей. Почему волк спасовал и вернул мне контроль над сознанием? Неужели его успокоили ничего не значащие для меня слова о любви?

– Пошла вон! Леша, – обратился к водителю, – останови и сразу поворачивай на аэропорт, в поселение не поедем.

Нельзя, нельзя в таком состоянии встречаться с Яной или детьми. Чего доброго, еще Марк уловит отблески моих эмоций и силы, неизвестно, как это скажется на нем.

Нужно успокоиться и настроить себя на деловой лад, мне нужны кристально чистые мозги, не замутненные чувством ревности и бессильной злобы на равнодушную жену…

Яна

Один за другим потянулись жаркие июльские дни, наполненные ожиданием и страхом. Марк вел себя как обычно и, постоянно наблюдая за его поведением и состоянием целую неделю, я не заметила очередных странностей. Тогда и рискнула навестить Лексу. Уложила детей на обеденный сон и оставила их под присмотром няни, рекомендованной Назимовым еще год назад, когда близнецы появились на свет.

Я не была принципиально против нянь, просто никому, кроме близких, не доверяла, а в узкий круг помимо мужа входили только отец и Назимов. Приходящая няня, само собой, была для меня абсолютно посторонним человеком, но именно сегодня у меня не было альтернативы.

Совесть вовсю наседала на меня и обвиняла в бесчувственности, ведь я и правда не была у Александры почти месяц, и какое-то внутреннее ощущение не давало мне покоя, уверяя, что мне просто необходимо сегодня там быть.

– На каком основании вы не пропускаете меня? Что за ерунда здесь происходит? – Наверное, в тысячный раз я пыталась добиться ответа от истукана, стоявшего передо мной.

Истукан был оборотнем и говорил на непонятном мне языке. Весь остальной персонал не обращал внимания на происходящий беспредел. Мужчина загораживал собой вход в отделение, где находилась Лекса, и, судя по тому, что мне удалось увидеть, за его могучими плечами не было ни души.

– Да куда все провалились! – Со злости пнула ногой дверной косяк. Истукан неодобрительно на меня посмотрел. Надо же, хоть какие-то эмоции.

Мари не брала трубку, оборотни, работавшие здесь, каким-то неизвестным чудом растворились, а людей сюда вести разбираться и смысла не было.

– Еще раз спрашиваю, по какому праву ты здесь стоишь?! – Как будто со стеной говорила, ей-богу. – Позови кого-нибудь, кто понимает язык!

Ноль внимания. Да что же это такое? Подняла голову к потолку и, сосчитав до пяти, набрала в легкие большой глоток воздуха, затем медленно выпустила его и заново посмотрела на оборотня. Он определенно не местный, и дело не только в языке, на котором он мне отвечал. Смуглая кожа, иссиня-черные волосы и темные глаза. Скорее всего, обычный охранник, ну или не обычный, телохранитель какой. Хохма, честное слово, зачем оборотню телохранитель? В том, что этот «истукан» не может работать на обычных людей, я была уверена на сто процентов: слишком много гонора, читавшегося во взгляде.

Указала ему на свои губы, а затем на коридор за его спиной, повторяя раз за разом:

– Язык. Кто понимать язык? – В желании хоть что-то до него донести, сама заговорила, как будто русский выучила лишь пару дней назад.

Видимо, мужчине надоела вся эта комедия, и он, слегка оттолкнув меня, начал махать в сторону выхода, мол, «уходи».

На это действие я лишь пообещала самой себе обязательно припомнить его толчок и с самым что ни на есть кровожадным видом осталась стоять на месте. Отрицательно покачала головой, сложила руки на груди и уставилась в его, к этому моменту, уже довольно злые глаза.

Волк раздраженно выплюнул непонятное мне слово (сдается мне, что это нецензурная брань на его родном) и, вытащив из кармана брюк телефон, принялся кому-то звонить. Все на том же непонятном языке он прогаркал что-то в трубку, поэтому оставалось лишь догадываться, о чем же там шла речь. Затем засунул телефон обратно в штаны и начал сверлить меня убийственным взглядом. Судя по тому, как прежде спокойный мужчина принялся перестукивать пальцами по своим ногам, я поняла, что мы все же кого-то ждали.

Через пару минут пришел еще один волк похожей наружности и поздоровался со мной хоть и на ломаном, но русском. Я обрадовалась, но, как выяснилось, преждевременно.

– На каком основании вы и ваш человек перекрыли вход?

– Приказ моего руководства, о котором я не обязан вам докладывать, девушка.

– Яна Олеговна, – зло выдавила я, указывая, что не намерена терпеть такое отношение.

– Яна Олеговна, – протянул волк, – мой начальник, очень важный человек, сейчас находится в этом отделении, поэтому туда не пускают никого постороннего, приносим свои извинения, но вам лучше удалиться.

– Это я-то посторонняя? – не сдержалась я, прикрикнув на них. – Немедленно ведите меня к своему этому начальнику, посмотрим, кто здесь посторонний.

– Вам лучше уйти, – уставился на меня, будто чего-то ожидая.

Я непонимающе на него посмотрела и только потом поняла, что он пытался применить ко мне волны. Судя по тому, что я их не чувствовала вовсе, довольно слабые.

– Да как ты смеешь применять ко мне силу! – Я разозлилась не на шутку и, увидев, как лица моего собеседника и «истукана», прежде спокойные и отстраненные, вытянулись в удивлении, осознала абсурдность ситуации. Они приняли меня за обычного человека, оттуда и весь сыр-бор, правда, и обратного я им доказать не в состоянии. – Из какой вы стаи? И кто там ваш альфа или кто-то из его бет?

Мужчина, который владел русским языком, в себя пришел намного быстрее и, прокашлявшись, просто убил меня своим ответом:

– Это конфиденциальная информация. – В его устах, с жутким акцентом это звучало бы смешно, если бы не было так грустно от моей беспомощности в простой, как казалось на первый взгляд, ситуации.

Я отошла от них на пару шагов и набрала номер Игната. Хоть он-то должен мне посоветовать, что делать. Но и на том конце провода меня ожидал сюрприз, весьма неприятный.

– Яна Олеговна, а Игнат сейчас не может подойти.

– С каких это пор, Маргарита, мой муж стал для тебя просто Игнатом? – Каюсь, грешна, не сдержалась и грубо наехала на девочку. Но то, что она ответила на личный телефон моего мужа, было для меня за гранью возможного, он никому не позволял этого делать прежде. Но, как говорится, все когда-то случается первый раз. И этот первый раз мне очень не понравился. Я и без повода ревновала его к молодой волчице, теперь же, имея повод, знала, что места себе не найду.