– Вы знакомы с их нравами.

– Не слишком. Дьямон – замок на дороге, ворота в Загорье. Гости с Побережья там как дома, и ведут себя так же. Не забывая, что они в гостях, конечно, – ввернул лорд и опять засмеялся. – Свои обычаи там за закрытыми дверями. К любому обращайтесь на побережном – поймёт. Тан Суреш почитал Ясное Пламя и частенько наведывался в Храм за благословением. Главный Храм Пламени там стоит уже двести лет, тан Суреш его достроил и богато украсил. Витражи из Джубарана, знаете ли, и много красивых вещей. Будете в нём венчаться. Вот так-то, у дороги – Храмы Пламени, а чуть в сторону, в горы – там властвует Хозяйка Гемм. Она леди не капризная, вы поладите, – лорд улыбнулся ободряюще.

– Она ведь не требует младенцев на свой алтарь? – прищурился Сайгур.

– Нет, ничего такого.

– Тогда поладим.

– Венчание у Пламени там проходит немного по другому строю. Вам объяснят. У нас, если брак не осуществлён три месяца, можно просить развода. Положено провести обряд, и по тому, как будет гореть Пламя, решение о разводе и примут. В Дьямоне, да и по всему Мукаррану, развод уже оговорен при венчании. Если брак не осуществлен три месяца, то он расторгнут, в Храм идти незачем. Этим, знаете ли, местные пользуются, для разного рода уловок. Суреш однажды при мне разбирал тяжбу, где речь шла о ложном браке, то бишь без намерения его осуществить.

Сайгур выслушал с удивлением. Другой строй обрядов в Храме? А зачем?.. И почему это позволено?..

Хотя ему-то всё равно. Отложить супружеский долг на три месяца – это не про него. И он в жизни своей не пытался вникать в храмовые дела, и не собирался. Это точно не его дело.

– Думаю, что обряды изменились в угоду местным нравам. Хозяйка Гемм, их богиня, разводы позволяет, – пояснил лорд Фурати. – Вот и изменили, только чтобы не выходить за пределы канона.

– А что ещё изменено в обрядах в Храме? – спросил Сайгур.

– Кажется, это всё, что может касаться вас в ближайшее время, граф, – развел руками лорд Фурати.

Равнина закончилась, виды вокруг поменялись. Снежные вершины маячили в далёкой дали, а вокруг, куда ни глянь, дыбились невысокие горы, сплошь поросшие лесом – это пошли земли, тоже завоеванные Мортагом, которые он передал одному из своих кузенов.

Наконец лорд Фурати показал Сайгуру на большой камень с гербом невдалеке от дороги.

– Вот мы и в Дьямоне, граф!

Сайгур приказал трубить остановку. Сам соскочил с коня и подошёл к камню. Погладил его шершавую поверхность, отступил и, щурясь, посмотрел на герб, выбитый явно давно. Это теперь был его герб, и ему он нравился. Но придется добавить в этот рисунок что-то своё. Он сделает всё, чтобы Каны остались тут навсегда.

И тут завыл волк, протяжно и тоскливо. Сайгур оглянулся на клетку, что с его места была видна – кто именно там выл, не разобрать, но можно было поспорить, что матёрый волк. Он пробудился раньше всех, а волчица спала, ей досталось больше зелья.

Они уже прибыли. Кругом леса. Ну и хватит, можно избавляться от зверей.

Он вернулся и весело крикнул:

– Отпускаем волков! Мы в Дьямоне!

Клетку сняли с повозки и оттащили в лес, что густо рос над дорогой. Сайгур снял замок и бросил его в сторону, и распахнул дверцу клетки. Волк толкал мордой волчицу, наконец она встала на лапы, пошатываясь, потом принюхалась и оскалилась.

– Ладно, парень, разберешься со своей леди, доброго вам пути, – пожелал Сайгур. – Вы уже дома, как я понимаю.

Он вернулся на дорогу. Оглянулся – все волки потихоньку выбрались на волю, волчонок первый.

– Клетка, милорд. Хорошее железо, – с упрёком сказал кастелян Олден. – Надо бы забрать.

– Так забери, ладно уж, – согласился Сайгур.

Он хотел было приказать, чтобы клетку бросили в ущелье, но и впрямь, зачем? Железо хорошее. А Олден прижимистый малый, готов пострадать за любой гвоздь – потому и хороший кастелян.

Чуть дальше простиралась поляна, на которой собрались остановиться на ночлег. Развернули лагерь, расставили часовых – как положено. Скоро со всех сторон запахло дымом и едой. Зато – и это счастье! – воды тут было вдоволь, холодной и необычайно вкусной – прямо через поляну тёк полноводный ручей, а неподалёку, с горы, шумел, низвергаясь, водопад. Водопад многие кандрийцы увидели впервые.

Найрин обошёл лагерь, проверив и заново расставив часовых. Не то чтобы мучили предчувствия, заставляя второй раз делать одно и то же, но было тревожно. Кто знает, не наблюдают ли уже за ними чьи-то внимательные глаза?..

Мукарранские послы, когда прибыли на поляну, попросили у Сайгура охрану, чтобы отправиться в горы и принести благодарственные жертвы Матери Гемм. Сайгур удивился – чего боятся добрые господа? Господа, оказывается, опасались разбойников, после войны тут кого только нет. Богиня, конечно, защитит, но вдруг ей будет недосуг? Сайгур заулыбался и людей дал. А Найрин решил, что надо ещё усилить караулы…

Фай. Предупредить, чтобы не выходила ночью искать призрачных посланников от братца, а то с неё станется. И Найрин свернул к шатру. А подойдя, сразу услышал короткий вскрик, и узнал голос. Это уже совсем интересно…

– Вот же мерзавка, неловкая бестолочь! Тебе бы только мотать подолом перед мужчинами, больше ничего не можешь, криворукая! – шипела Аста, сжимая в руках длинную скалку для теста, а фай всхлипывала и пыталась заслониться от неё руками.

– И впрямь бестолочь, – сказал Найрин.

Аста обернулась и ахнула.

– Ах, простите, милорд. К чему вам наши кухонные дела! Кашу уже варят, и жарят мясо… Эта негодница рассыпала крупу…

– Выйди, Фай, – велел Найрин.

Та, вытирая слезы, поспешила убежать из шатра.

– Ты видела мою женщину с мужчинами? – спросил Найрин.

– Вашу женщину? – на мгновенье озадачилась Аста. – Эту… Фай? Ох, милорд, конечно, не моё дело, что она повадилась греть постель лорду Сайгуру…

– Точно не твое, – согласился Найрин. – И она не была с моим братом, ручаюсь тебе в этом. Ты ревнуешь? Я так и понял. Не стоит.

– Ах, милорд, куда ещё она посмела бы уходить каждую ночь, и надолго? И вчера, и позавчера…

Вот теперь Найрин подумал, не наказать ли девку самому, за непослушание. Запретил ведь он ей…

– Я знаю, куда. Тебя это не касается. Но – не к моему брату. Поняла, Аста? – он посмотрел холодно.

Он хорошо умел так смотреть.

– Ах, милорд. Простите, – она виновато развела руками и улыбнулась. – Хотя она всё равно просыпала крупу.

– Плохая служанка, – он кивнул. – Отменяю своё решение, Фай больше не будет тебе помогать. Ты больше ею не распоряжаешься, поняла? И тем более не бьёшь.

– Ах, вы это серьезно, милорд? Но вы ведь сами сделали её моей помощницей, как я справлюсь… – последние слова Найрина она предпочла не заметить.

– Тогда я хотел так, теперь хочу иначе, – сказал Найрин. – Главное, запомни, что я сказал.

Бросил на неё взгляд, уходя – к серьгам и поясу добавилось ожерелье из ярких бусин. Аста красива, такую женщину легко представить рядом с его братом – если иначе одеть, всего лишь. Вот так одеть, как теперь, например. Надо думать, что брат знает, что делает, возвышая её и щедро одаривая…

Фай ждала возле шатра.

– Ты больше не помогаешь Асте, – сказал Найрин. – Слушайся только меня, поняла? Остальных лишь в пределах разумного.

– Да, мой господин, – в её взгляде мелькнула радость. – Прикажете ночевать в вашей палатке?

Вот же шустрая девка. Согласиться, что ли?

– Неужели нравлюсь? – пошутил он.

– Я к услугам моего господина…

Вот и пойми, что это за ответ. Она не может отказать тому, кто её купил? Тем поцелуем он дал понять, что она желанна для него? Она готова искренне любить того, кто её не бьёт?

Девушка была хороша, к ней тянуло. Любого здорового мужчину, у которого нет жены под боком, тянуло бы к такой. Но было нечто, через что Найрин не мог переступить. Точнее, не теперь…

– Нет, Фай. Будешь спать, где прежде. Госпожа Аста злится, но это от тебя не зависит. Ей трудно сейчас. Если она тебя обидит, скажи мне.