Будто хотел сказать: молодец, воин. Все сделал правильно.

Впрочем, я полез на первый план вовсе не из благородных побуждений – точнее, не только из них. Рискуя в случае чего словить пулю одним из первых, я смог как следует рассмотреть все воинство Хриплого – так я про себя окрестил главаря нападавших.

Всего их было человек двадцать пять, вряд ли больше. Наверняка кто-то из ударной группы – тех, кто штурмовал центральный вход во дворец, – остались лежать внизу… Может, даже половина: в конце концов, им пришлось иметь дело с профессиональными безопасниками, отставными полицейскими и военными.

А вот сами нападавшие военными явно не являлись – и вряд ли были ими раньше. Большинство из них, во всяком случае. Слишком уж неуклюже они держали винтовки и пистолеты, да еще и зачем-то сбивались в кучу, вместо того чтобы как следует перекрыть все входы и выходы в огромный зал. Главарь явно пытался расставить своих людей как положено, но они все равно постепенно стягивались туда, где основная группа держала под прицелом офицеров и князя Юсупова. Видимо, они просто-напросто боялись стоять поодиночке… даже сейчас, когда самые могучие Одаренные превратились в беспомощных стариков.

Чем больше я разглядывал бестолковую толпу с винтовками, тем больше убеждался: неведомый злодей отправил на дело дилетантов. Человек пять или семь были одеты в форму местной прислуги – а может, и правда работали здесь, во дворце. Видимо, так и просочились сквозь охрану, попытались провести своих… и что-то пошло не так.

Ничем иным объяснить бестолковую бойню на лестнице я попросту не мог.

Да и в целом план захвата дворца Юсуповых выглядел каким-то убогим, состряпанным на скорую руку – а потом еще и доверенным абы кому. Судя по копоти и грязи на пальцах, сжимавших винтовки, большинство незваных гостей были не профессиональными наемниками, а самыми обычными работягами: кочегарами, грузчиками или парнями с завода – вроде тех, кого Настасья нанимала себе в мастерскую. Только четверо – включая Хриплого – скорее напоминали студентов или выпускников какого-нибудь второсортного лицея, если вообще не гимназии: слишком молодые и худосочные, с белыми руками, явно не привыкшими к труду. Может, даже какие-нибудь мелкие дворяне – из небогатых семей. Но какого черта этим болванам здесь нужно? Неужели они не понимают, что если сюда ворвется полиция или чертова «глушилка» отключится – им не протянуть и нескольких секунд?

Однако пока чертова железка работала исправно. Я уже успел сообразить, где ее прячут. Рядом с одним их помощников Хриплого стояла увесистая сумка, из которой торчал длинный провод. Его конец парень держал в руке – наверное, чтобы щелкать кнопкой… Значит, держать прибор включенным все время они не могут.

И это намекает на… кое-какие возможности – правда, пока крайне призрачные. Энергии может хватить и на час, и на два, и на три. А судя по размерам сумки – эта «глушилка» наверняка накрывает весь дворец. И хорошо, если у Хриплого и остальных не найдется в кармане еще парочки.

Их единственный, в общем-то, козырь против Одаренных. Но полиция прибудет сюда с минуты на минуту. И тогда воинству Хриплого будет уже не уйти… если они вообще собираются уходить.

Проклятье, что они задумали?!

– Судари… Я бы хотел узнать: чего вам все-таки надо?

Когда тишину зала прорезал зычный голос князя Юсупова, я вздрогнул. И не только я один: несколько парней с винтовками синхронно дернулись, едва не подпрыгнув. Я бы не удивился, если б кто-то из них с перепугу пристрелил кого-нибудь – но, похоже, больше убийство в их планы не входило.

Настало время переговоров.

– Непременно, ваше сиятельство. – Хриплый засунул пистолет за пояс и поднял вверх обе руки, призывая всех в зале к тишине. – Разумеется, мы здесь, чтобы сообщить наши требования.

Недовольство… нет, пожалуй, даже злобу собранных – теперь уже не по своей воле – в зале аристократов можно было резать ножом. Настолько сгустился воздух между ними и захватчиками. Даже без чутья Одаренного я ощущал чужие эмоции – и на мгновение даже пожалел болванов с винтовками.

Они замахнулись на элиту элит, самую высшую прослойку столичной знати. Такое не прощается – даже если банда Хриплого каким-то чудом не подстрелила ни одной княжны или наследного графа. Угрожать главе одного из самых могущественных родов в его же доме – самоубийство. Парней ждут или пули городовых, или виселица – а скорее, кое-что похуже и того, и другого. Смертники!

«Сообщить наши требования» – похоже, дворец штурмовали террористы. И это объясняло если не все, то многое – уж точно. И резню на лестнице, и отсутствие внятных путей к отступлению. А все мы, от военных до хныкающей девчонки в розовом платьице, – заложники.

– Позвольте заметить, сударь, что вы сейчас не в том положении, чтобы… чего-то там требовать, – проговорил Юсупов.

Хриплый, уже набравший в грудь голоса для целой речи, осекся. Старый князь срезал его – причем срезал легко, непринужденно и изящно. Даже стоя под дулами винтовок, он оставался хозяином. И дворца, и положения – и не преминул об этом напомнить.

Кто в своем уме станет стрелять в такого ценного заложника?

– Послушайте, ваше сиятельство… – начал Хриплый.

– Нет, это вы послушайте, сударь.

Юсупов лишь чуть возвысил голос – но на мгновение показалось, что вздрогнул даже пол под ногами. Услышали все – и свои, и чужие… может быть, даже на улице.

– Оставьте требования при себе: здесь они никому не интересны, – продолжил он. – Сложите оружие, сдайтесь полиции. И просите суда и снисхождения государыни императрицы. Подумайте, судари, подумайте еще раз! – Юсупов сделал многозначительную паузу. – Если не о себе – то хотя бы о своих близких.

– Замолчите! – Хриплый снова выхватил пистолет – хорошо знакомый мне кольт. – Мы не желали кровопролития – и не желаем теперь. Но если нас вынудят…

– Расскажите об этом убитым! – громыхнул Юсупов. – Вы уже и так за…

Бах! Бах! Бах!

Слова старого князя потонули в грохоте выстрелов. Откуда-то сверху посыпалась штукатурка. Разрядив в потолок кольт, Хриплый выбросил на пол опустевший магазин – и тут же перезарядил. Сзади сдавленно закричали женщины, кто-то из военных отступили на полшага… А Юсупов даже не дернулся.

Вот так старец. Из железа их тогда делали, что ли?..

– Полиция уже на пути сюда, – устало вздохнул он. – Но еще не поздно принять верное решение.

– Мы уже приняли свое решение, ваше сиятельство! – Хриплый шагнул вперед и нацелил дуло кольта Юсупову в грудь. – В тот самый час, когда пришли сюда. Нравится вам это или нет – вам придется нас выслушать!

– Валяйте. – Юсупов пожал плечами. – Думаю, где-то десять минут у вас есть.

И снова этакая победа. Вряд ли старый князь мог заткнуть рот террористам – но одним своим словом он обесценил, смешал с пылью все, что они собирались сказать. Выставил бессвязным лепетом – который, конечно, послушают, но…

– Мы воспользуемся любой возможностью донести нашу волю и волю простого народа до тех, кто обычно глух к любым словам. Не наша вина, что людям приходится браться за оружие, чтобы получить то, что принадлежит каждому по одному лишь праву рождения!

Хриплый заготовил целую речь и собирался произнести ее во что бы то ни стало. На этот раз Юсупов даже не стал его затыкать – просто едва слышно усмехнулся.

– И не наша вина, что приходится идти на подобные меры. Даже сейчас я могу лишь надеяться, что государыня императрица услышит тихий, слабый голос простого народа. Телевидение, газеты, радио – все принадлежит вам! – Хриплый неуклюже ткнул стволом кольта в сторону Юсупова. – Одаренным аристократам, богачам, которые считают себя выше любого закона – и человеческого, и даже закона Бога!

Все-таки студент: слишком складно говорит. Работяга с завода вряд ли смог бы выдать подобное даже читая по бумажке – а этот, похоже, еще и сочинил все сам. Витиевато, пафосно, длинно… и малоинформативно. Парень распалялся все больше, но пока так и не перешел к, собственно, требованиям.