Ким поспешила отвернуться. Из них из всех только он своим присутствием, заставлял сжиматься и трепетать. Она его боялась. Сколько бы ни убеждала себя, что надо быть сильной и храброй – все равно боялась.

– Сколько у нас времени до прихода Сеп-хатти? – голос Хасса раздался уже где-то на улице.

– Часов семь, может чуть больше, – ответил Верн.

– Нам надо перебраться через этот перевал и укрыться на той стороне.

– Мы задержались, можем не успеть.

– Значит, шевелитесь. Выходим, через три минуты.

– Как скажешь, кхассер.

Кхассер? Она встречала это слово в книгах. У захватчиков из Андракиса так назывались ближайшие к императору воины. Его верные приспешники, бесчувственные звери, которые не задумываясь выполняли любые его приказы.

Что один из них делал в Долине Изгнанников, так далеко от Андера? Искал поселения? Охотился на бедных монахинь? Что-то не верилось.

– Подъем. Вот это надень, – Верн бросил ей на колени широкий ворот с капюшоном, – в горах с непокрытой головой нельзя. Мозги замерзнут, раньше, чем поймешь это.

Она равнодушно посмотрела на хмурого воина, взяла ворот и молча натянула его через голову, спустив капюшон так, что он почти закрывал ее лицо. Так даже лучше. Меньше открыто для любопытных взглядов.

– Идем, – он подхватил ее под руку и потащил к выходу из пещеры.

Лагерь уже был свернут, все мешки погружены на лошадей и часть воинов уже двинулись вперед. Ким подняла взгляд к небу, где тяжелые облака наползали друг на друга, грозя разразиться снегопадом.

– Не мечтай, – ее грубо подхватили и одним движением закинули в седло, Дернешься – привяжу к хвосту и пойдешь своими ногами. Поняла?

Ким только ниже опустила капюшон, чтобы спрятаться от чужого, пристального взгляда, впивающегося в спину, и отчаянно пыталась придумать, что делать. Ведь ее увозили вглубь Драконьей гряды, все дальше от дома.

***

Сначала их путь проходил по узкой тропинке, стелющейся на самом краю пропасти. Справа отвесные скалы, слева бездна. Ким только сильнее цеплялась за поводья и обхватывала ногами покатую спину лошади, боясь свалиться. Седло было таким жестким и неудобным, что сидеть на нем было сплошным мучением, да и ход у кобылы был какой-то неровный. Она будто-то бы припадала на передние ноги и на поворотах сильно вихляла задом. Неужели у захватчиков нет нормальных лошадей? Хотя бы как те трудяги, на которых летом привозили товары из Милрадий.

– Где пойдем? – спросил Верн, – дальше по тропе или напрямую.

Хасс хмуро посмотрел на небо, потом на горы, а затем перевел взгляд на Ким.

– Идем напрямую. Так быстрее.

Андериты приняли это решение с громогласным одобрением. Каждый из них, отстегивал ремень с одной стороны седла, захлестывал себя вокруг пояса и пристегивал с другой.

Ким в недоумении наблюдала за воинами и пропустила тот момент, когда Хасс оказался рядом. Только вздрогнула, почувствовав, как тяжелая рука касается ее бедра.

– Не дергайся, – придавил ее к седлу. Ким не шевелилась и старательно отводила взгляд в сторону, пока он накидывал ремень ей на пояс, затягивал, так что было трудно дышать.

Пристегнув ее, он проехал вперед и все остальные устремились следом за ним.

Держаться в седле стало еще сложнее – начался подъем. Сначала плавный, уводящий в сторону от обрывала, а потом все более резкий. Иногда из-под ног срывались тяжелые камни, и тогда ее сердце замирало от страха. Казалось, что вот сейчас они сорвутся вниз, но лошадь продолжала ловко карабкаться наверх, легко перескакивая с одного камня на другой.

Только сейчас девушка обратила внимания на то, что не слышит привычного цокота копыт. Вместо этого то тут, то там раздавался скрежет, будто кто-то царапал ножом по камням. Присмотревшись, она увидела, что лошади ступают на трехпалых лапах с длинным серебристо-черными когтями.

Да и не лошади – это вовсе! С каждым шагом их облик менялся. Тела становились крепче, шеи длиннее, а морды вытягивались, оскаливаясь зубастыми пастями.

– Ох, – она отпустила поводья и отшатнулась, когда ее зверь изогнул шею, оглянулся на нее. В его глазах клубился кроваво-красный туман, узкие ноздри трепетали, принюхиваясь к девушке, меж зубов полоснул узкий, раздвоенный, как у змеи язык, – мама…

Раздался резкий свист, зверюга тут же прижала уши и отвернулась с раздраженным ворчанием. Ким с трудом переводила дух, а мимо нее на своем звере пронесся Войс, одарив скупой усмешкой.

Да что это за твари такие?!

Они карабкались практически по отвесной скале, перетекая с выступа на выступ. Их когти цеплялись за камни, будто те были слеплены из воска, мощные хвосты пружинили, помогая маневрировать. Со всех сторон раздавалось довольное урчание. Им нравился подъем! А Ким уже не знала, куда деваться от страха. Если бы не ремень, вдавливающий ее в седло, она бы давно улетела вниз.

Проклятый Хасс! Зачем он выбрал этот путь, когда есть нормальная тропа?

Подъем длился долго. Она уже не смотрела по сторонам, а только отчаяннее цеплялась за кожаный рожок и молилась Трехликой, чтобы все это закончилось.

Они нагнали кхассера на широкой площадке, которая словно язык великана выступала вперед. Рядом с ним стоял Верн, и оба они безотрывно смотрели в небо. Их звери ждали чуть поодаль, и воспользовавшись передышкой, щелкали зубастыми челюстями, норовя прихватить друг друга за бок.

Ким тоже украдкой обернулась, пытаясь понять, на что так пристально смотрят андериты, но не увидела ничего кроме угрюмых облаков.

– Надо искать место для остановки, – мрачно произнес Верн.

– Я видел несколько пещер выше по склону, – Хасс направился к своему зверю, но по пути остановился рядом с измученной Ким. Просунул руку под ремень, проверяя насколько крепко он затянул, на миг задержал руку на ее бедре, – жива?

– Разве тебе не все равно, захватчик? – холодно спросила она.

Перед тем как ответить, он смерил ее долгим, задумчивым взглядом:

– Ты, права. Все равно.

Хлопнул по крупу ее зверя, так что он взвился, едва не сбросив девушку в снег и отошел:

– Поднимаемся! Времени мало.

И снова начался подъем, от которого наворачивались слезы на глаза. Слабое, непривыкшее к таким нагрузкам тело Ким болело, между ног было саднило, а кожа на замёрзших пальцах давно стерлась до крови. Но кому до этого было дело?

Пещер было несколько. Сначала им на пути попался узкий темный проем, в котором при желании могло укрыться несколько человек, но Хасс, едва бросив на него взгляд, приказал двигаться дальше.

К счастью, они перестали карабкаться по скалам, и продолжили подъем по узкой тропе, вывернувшей из ниоткуда прямо им под ноги. Ким уже еле держалась. Ломота в теле становилась просто невыносимой, и девушке казалось, что она никогда больше не сможет нормально ходить. Только в раскорячку, хромая и охая.

Следующая пещера была чуть больше. Туда бы поместился весь отряд, но «лошадей» пришлось бы оставить снаружи, и снова кхассер сказал своим людям двигаться дальше.

Закусывая губы, чтобы хоть как-то сдерживать стон, Ким неотрывно смотрела на широкую, обманчиво расслабленную спину предводителя и думала о том, как бы хорошо было иметь под рукой нож. Острый настолько, чтобы пробил плотную шкуру, укрывающую его плечи, и вонзился в тело.

Наверное, она снова слишком громко думала, потому что Хасс натянул поводья и, чуть склонив голову, обернулся. На его губах сквозила едва заметная ухмылка, а от взгляда – холодного, прямого, как острие меча – стало не по себе. Ким поспешила спрятаться глубже в складках капюшона и смогла снова дышать, только когда воин продолжил путь.

– Здесь можно остановиться, – сказал Верн, проверив очередную пещеру, – вирты в одну сторону, мы в другую. Места хватит всем. Проход узкий – запечатаем. Сеп-хатти не пройдет.

У нее не было сил самостоятельно спуститься на землю, да и ремень не получалось отцепить, поэтому она продолжала сидеть в седле, а захватчики тем временем спешивались, обсуждали какой-то непонятный Сеп-хатти и так были увлечены пещерой, что на какой-то миг Ким осталась без присмотра.