– Не провоцируй меня, Пироженка. Я ведь и разозлиться могу.

Меня бесит, что он называет меня Пироженкой. Клянусь, еще раз он мне так скажет, и я точно ему залеплю.

– Катя, а чем ты увлекаешься? – не унимается Маша.

– Сейчас только учебой. Очень сложно учиться в МГУ. Ни на что другое больше времени не остается. А ты? Дай угадаю, любишь печь пироги и вышивать крестиком?

Я произношу это и тут же прикусываю язык. Наши с Сашей взгляды встречаются, и мы с ним оба сейчас вспоминаем ту его Аню, которая так любила печь пироги и вышивать крестиком.

Черт, зачем я это сказала…

Маша беззаботно хихикает.

– Нет, но ты почти угадала. Я люблю печь печенье и вязать.

Я не могу удержаться от смешка. От громкого такого скептического смешка, по которому Саша все понимает. Мы снова встречаемся с ним взглядами.

Он не произносит ни слова, почти не ест и только и делает, что рассматривает меня. Я так сильно изменилась? Да вроде нет. Волосы не красила, пластические операции не делала.

Маша продолжает одолевать нас с Глебом глупыми вопросами. В какой-то момент я понимаю, что она просто пытается со мной подружиться. Ну, в общем-то понятно, почему. Я ведь сестра ее парня. Саша все это время молчит и только смотрит то на меня, то на Глеба.

Я периодически бросаю взгляд на часы на своем запястье. Мне нужно уйти отсюда ровно в 22:00, потому что в это время заканчиваются оплаченные Глебу часы. Пару раз мне пишет Ленка с вопросом, как дела. Я быстро печатаю ей, что все в порядке и убираю телефон.

Гости пьянеют, музыка становится громче и кто-то даже выходит танцевать.

– Пойдем потанцуем, – говорит Глеб и хватает меня за руку.

– Я вообще-то не давала разрешения на танец, – шиплю ему, когда мы выходим на танцпол.

Но Мерзавца это мало волнует. Он притягивает меня к себе за талию, и мне ничего не остается, кроме как обвить его шею руками. Не буду же я публично вырываться из рук «своего парня».

– Короче, – начинает серьезным тоном. – Я думаю, у тебя с этим Сашей не все потеряно. Через пару недель объяви, что мы с тобой расстались и действуй. Эта Маша тебе не конкурентка. Ты намного интереснее, чем она.

Это он мне сейчас типа комплимент сделал?

– Ты ошибаешься. Саша относится ко мне исключительно, как к сестре. А Маша полностью в его вкусе. У него уже была одна точно такая же девушка, которую он любил.

Глеб ничего не отвечает. Ведет ладонью вверх по моей талии, затем проводит аккуратно пальцами по щеке и заправляет мне за ухо выбившуюся прядку. При этом смотрит мне ровно в глаза.

– Что ты делаешь? – У меня аж сердце быстрее забилось от такого нежного жеста.

– Заставляю твоего возлюбленного поревновать. Он не сводит с нас глаз.

– Он уже давно не мой возлюбленный.

– Ага, и именно пэтому ты меня наняла.

– Я наняла тебя, чтобы он не думал, что я до сих пор его люблю. И вообще, это не твое дело, зачем я тебя наняла, – на последних словах я снова шиплю. – Я тебе деньги заплатила не для того, чтобы ты умничал.

Мерзавец ухмыляется этой своей фирменной улыбочкой и резким движением притягивает меня к себе вплотную. Я утыкаюсь ему в плечо, а он сильнее сжимает мою талию.

– Что же ты такая вредная, а? – Быстро шепчет в ухо. – С тобой же просто невозможно. Ты всегда такая?

– Отпусти меня немедленно. Мои родители тут, – я предпринимаю попытку вырваться из его захвата, но Мерзавец только еще сильнее прижимает меня к себе.

– Твои родители пьяные и не обращают на нас никакого внимания. Расслабься, Пироженка.

– Не называй меня так!

Я отрываюсь от его плеча и смотрю ему ровно в лицо.

– Что ты вообще себе позволяешь!? Я не для того тебе такие деньги платила, чтобы ты так по-хамски себя со мной вел!

– Я тебе уже говорил, что ты сама провоцируешь меня эмоции.

– То есть, это я виновата в том, что ты хам и мерзавец?

– Нет, в этом виновата не ты. Но ты виновата в том, что я так себя с тобой веду. Просто ты вулкан, Пироженка, и по-другому с тобой нельзя.

Я не успеваю ничего ответить Мерзавцу, потому что меня обдает шлейфом морского бриза. Саша стоит у меня за спиной.

– Я украду у тебя Катю для одного танца? – Обращается он к Глебу.

– Конечно. – Мерзавец демонстрирует свою голливудскую улыбку. – Танец с братом – это святое.

Он тут же меня отпускает и отходит в сторону. Через секунду Саша возникает ровно передо мной. Кладет руки мне на талию и слегка придвигает к себе. Я опускаю дрожащие ладони ему на плечи. Играет медленная песня, мы с ним неспеша крутимся, но больше всего мне хочется развернуться и сбежать отсюда подальше.

Вот зачем ему этот танец? Для чего? Танцевал бы со своей Машей.

Я рассматриваю узел на Сашином галстуке, не имея сил поднять глаз. Но он при этом смотрит ровно на мое лицо. Мне кажется, что у меня сейчас сердце выпрыгнет из груди.

Ты сильная, Катя.

Ты сможешь.

Ты справишься.

Я делаю глубокий вдох и резко вскидываю на него взгляд. Глаза в глаза – и мое дыхание замирает. По его лицу ничего не прочитать. Как он может так держать в себе эмоции? Хотя, может, он совсем ничего и не чувствует. Может, для него встреча со мной ничего не значит. Все равно, что встретить старого знакомого, которого давно не видел. Это ведь для меня встреча с ним – самое важное и самое страшное событие в жизни. А для него нет.

Саша продолжает блуждать глазами по моему лицу. Мы крутимся в медленном танце, соблюдая между друг другом дистанцию. Но все равно он слишком близко. Настолько близко, что я замечаю маленький шрам на его подбородке, которого раньше не было.

– Ты изменилась, – прерывает затянувшееся молчание.

– Котенок вырос.

Саша едва заметно кивает головой.

– Да… Я вижу. Котенок вырос и стал Кошкой.

И снова меня изучает. Скользит глазами по моей шее, цепляется взглядом за ключицы… И мне даже кажется, что спускается глазами ниже к моей груди.

Мне ведь только кажется? Он же не может на самом деле смотреть на мою грудь?

Я тяжело сглатываю.

– Как ты, Катя? – И в этом вопросе сейчас очень много смысла.

Я пожимаю плечами.

– Все хорошо, Саш. Учусь в магистратуре и больше ничем не занимаюсь. А ты как?

– Вернулся в Россию и счастлив. В Германии мне не понравилось. Еле доучился до конца.

Он замолкает, и мы продолжаем крутиться молча. У меня ощущение, что эта песня бесконечная. Я не рассчитывала, что мне придется сегодня оказаться так близко к Саше. Я думала, что помашу ему издалека рукой и на этом наше общение будет окончено. А, оказывается, он при встрече меня обнял, поцеловал в щеку, потом не сводил с меня глаз за столом, а сейчас еще вызвал на танец.

Как-то многовато за один вечер…

И куда подевался гребанный Мерзавец??? Почему он не вырывает меня из Сашиных рук???

А Мерзавец мило любезничает с этой Машей…

Вот сволочь! Я ему деньги за что платила? За то, чтобы он кинул меня наедине с моим главным кошмаром?

Наконец-то медленная песня заканчивается, включается быстрая, и мы с Сашей возвращаемся к нашим местам. Стрелка часов показывает 21:30. И хоть у Мерзавца еще полчаса оплачено, я тут оставаться больше не намерена.

– Мы уходим, – шиплю ему на ухо.

– Окей.

Он встает со стула, и мы идем прощаться с родителями. Отчим жмет Глебу руку и одобрительно кивает мне головой, мама крепко обнимает Глеба.

– Катюша, у тебя замечательный парень, – говорит мне на ухо, когда я с ней прощаюсь.

– Ага, замечательнее некуда.

Мы снова идём к нашему столу, чтобы попрощаться с Сашей и Машей.

– Всем пока, – говорю им с натянутой улыбкой. Надеюсь, в следующий раз я увижу Сашу не раньше, чем еще через шесть лет.

– Ой, а вы уже уходите? – Восклицает Маша.

– Да, уже поздно, нам пора.

– Ребят, а какие у вас планы на следующие выходные? – Она подскакивает со своего стула. – У меня большая дача в Подмосковье в лесу, мы с Сашей поедем туда в следующую пятницу на все выходные. Там очень классная природа. Давайте с нами? Сварим глинтвейна, зажжем камин, посмотрим какое-нибудь кино…