– Чего кричишь, боец? Кому Милославский потребовался?

– Трубка бери, мало-мало говори!

– Дима, вот у кого ты это подслушал? Шупило недоделанное! – фамилия этого квадратного и уже с залысинами рядового такая – Шупило. Очки как у всех москвичей, как есть Шупило.

– Рядовой Милославский у аппарата! Слушаю вас.

– Хру-хру-пшшшхрр!

– Не понял, повторите.

– Говорю, ноги в руки и бегом дуй в штаб, кабинет 17, я жду.

– Вы не представились, потрудитесь исправить оплошность.

– Воин, я секретарь бюро комсомола, не наглей. Ко мне бегом марш!

– Как комсомолец комсомольцу спрошу прямо – кто тебя воспитывал? Я же сейчас приду и выясню этот момент. Жди, секретарь!

Собрать родной автомат с блатными цифрами восемь-семь, восемь-восемь, сдать его в оружейку. Отпроситься у Глодана, кажись его фамилия переводится как голодающий. Бедному собраться – только подпоясаться. И сапоги надеть. А сапоги мои выделяются в пирамиде цветом, это очень удобно. Мама прислала шикарную фланель на портянки, только чуток розоватую. Я не переживаю, начальству до звезды, совзводные оценили удобство.

Пойду посмотрю, что за странный комсомолец там окопался, до штаба путь недолгий. В штабе первым меня встретило знамя части – священный предмет, между прочим! Отдал ему честь, мельком глянул на часового – самый неудачный пост парню выпал. Не почесаться, не пошлындать ноги размять, не поглазеть по сторонам в дневное время даже. Часовых у могилы неизвестного солдата или Мавзолея Ленина видели? Та же история. Еще одно живое свидетельство – не всегда правильно быть лучшим. Ибо на этот собачий пост только лучших ставят, надежных. А потом в хвост и гриву их – как ты мог нос чесать у красного знамени?! Как ты мог заснуть стоя?! Как ты мог допустить кражу ордена Кутузова Второй степени со знамени?! Плевать, что не ты, заметили в твою смену! С Кутузовым это был полный залет, врагу не пожелаешь. Но в данном случае у части ни одного ордена, опасность и накал ниже.

– Добрый день! Не помешаю?

– Боец, как вы обращаетесь к старшему по званию! Это что за «не помешаю»? Как фамилия?

– Фамилия моя слишком известная, чтоб её здесь называть.

– Милославский? Не валяй Ваньку, я же тебя только что вызвал.

– Произошло какое-то недопонимание. Вы мне не начальник, чтоб вызывать куда-то. Что вы тут себе позволяете! Это комсомольская организация или казарма!? Распустились!

– Ты на кого орать вздумал! На меня?!

– А вы кто? Не представились, я вижу только погоны и петлицы и гадать должен? Я могу вообще к вам не приходить, раз на то пошло. Вы вообще представляете, на какой должности находитесь, если, конечно, вы на самом деле секретарь бюро ВЛКСМ, а то я уже сомневаться начал.

– Рядовой Милославский, вы…

– Отставить рядового! Перед вами комсомолец Милославский, а передо мной кто?

– Я уже говорил вам, я секретарь бюро комсомола Сергей Анисимович Прокопенко.

– Да ладно, давай без отчеств и на «ты», если ты комсомолец настоящий. Ты комсомолец?

– Здесь так не принято.

– Ха, а Мишин в ЦК ВЛКСМ наоборот дрючит, если комса на «вы» общается. Говорит, не по-товарищески такое общение. Как он сказал тогда: «Вы еще господами друг друга называть начните»

– А ты что, в ЦК бывал?

– Много раз. От Тулы до Москвы двести километров, вызовут – и летишь как на крыльях.

– Вот, сам сказал «вызовут», а про дисциплину чушь порешь.

– Так я в обкоме работал, они моё прямое начальство, имели право вызвать и премии лишить. А тут я не подчиненный тебе, а член комсомольской организации. Кстати, могу и спросить с тебя строго – всё ли ты сделал, товарищ Сергей Прокопенко, чтоб претворить в жизнь решения пленума ВЛКСМ? Отчитайся, скажу перед организацией. Угу?

– Алё, алё! Ишь, запряг уже, считай. Не так быстро, Жора. Я всё-таки старший лейтенант, поставлен над вами.

– Ни в жисть! Ты нами избран, и плевать, что я в выборах не участвовал, мои товарищи участвовали и руку за тебя поднимали. Поставлен он, Устав ВЛКСМ читай!

– Вот почему ты такой борзый, Милославский? Тебе ни разу не говорили, что шибко много на себя берешь?

– Да регулярно! А потом говорили: тащи, раз взял. У комсомольцев такая судьба – много брать, далеко нести, пока не отобрали.

– Ладно, убедил. Я по какому вопросу тебя позвал. Ты в курсе, что Тульская комсомольская организация берет шефство над нашей частью?

– Уболтали-таки? Где Тула, а где вы?

– Почему ты сказал «вы»? Ты же в нашей части служишь, один из нас.

– Ну так это сегодня, а что по осени будет? Укачу в войска, заступлю на боевое дежурство и буду прикрывать небо страны от всяких мразот.

– Так тебя могут тут оставить. Не задумывался? Или опять будешь баландой попрекать?

– Да получше стало, спасибо нашему командиру. И вот тут вопрос – вам самим нужен такой неугомонный солдат и комсомолец? Как Хазанов говорил – я и здесь молчать не буду. Особенно, если тигру мясо не докладывают. А если солдат плохо учат, я вообще могу написать.

– Куда?

– Мишину. Или Соколову. Или папе.

– А кто у нас папа?

– Ревизор. Из тех, кто глубоко копает. Типа шахтера.

– Я понял, можешь не уточнять. Тоже в Туле?

– Угу, в ней. В той, что веками оружье ковала.

– Я тебя услышал. Теперь к тебе вопрос – чем ты готов помочь своей организации реально? А то про тебя Саенко наговорил всякого, чуть ли не из воздуха кур достаешь и кроликов из шляпы.

– Что могу? Могу с практической огневой подготовкой помочь у офицеров и солдат. Могу создать команду по истфеху, только не среди курсантов, а для постоянного рядового, сержантского и офицерского состава. А могу тупо оружие ковать как та Тула.

– Зачем оружие?

– На сувениры. Презенты проверяющим, подгоны снабженцам. Стало модной темой в стране в больших кабинетах вешать щиты, мечи-сабли, шлемы. В Москве у одного генерала, не скажу фамилию от греха, теперь рыцарский доспех стоит настоящий. Он от такой истории руководство ЦСКА пилит, хочет у них команду по историческому фехтованию создать, а потом Спартак надрать на ристалище согласно исторической традиции. А у Спартака и команды нет.

– А чья сейчас самая сильная?

– Тульский Арсенал, мои детишки.

– Практическая стрельба, Тула, постой – те ваши соревнования среди силовых структур тоже ты организовывал? А сам откуда это вот всё понабрал? Где научился?

– Подписку в конторе давал, так что извиняйте. И соревнования по практической стрельбе, кстати, они мне помогали организовать.

– Серьезно?

– Серьезнее некуда. Так что думайте, чего вам от Милославского надо. А я буду пробовать реализовать наши совместные хотелки. По комсомольской линии. И лучше все эти вещи на бумажке расписывать и черкать, а потом снова расписывать и опять править.

– Сечешь фишку, Жорж.

– А то!

Редкий случай, выкатили СОУ, которая самоходная огневая из ангара и что-то на ней изучали худо-бедно. А может, просто время пришло. Даже тестировать учились системы. О как, тут двоичная система счисления нужна: все команды трехзначные есть в шпаргалке, только набирать их нужно тумблерами в двоичной системе. Не знаю, как наши два узбека и Богун будут учить двоичные коды, а студенты моментом втянулись, щелкают команды как на счетах. Еще одна СОУ стоит на приколе прочно с разрезанной кормой – на учениях не поделили дорогу с кем-то, надо жестянку править. Один нюанс, жесть противопульная, паяльной лампой не разогреешь, кувалдой не выправишь. ДТП на учениях дело привычное и понятное, летом в казахской пустыне от гусеничной техники такая пыль, в двух шагах ничего не видно. Я по пыли в складках брони вижу, что летом, что Казахстан. Однозначно, полигон Эмба в Актюбинской области. Это они с прошлого лета не залатали, или в этом мае уже гоняли туда? Надо будет спросить.

Глодан запустил прибор телевизионного сопровождения цели, начали рассматривать окрестные пятиэтажки за забором, ничего интересного не увидели, но с точки зрения процесса обучения было полезно. И общая оценка – штука классная, особенно где-то неподалеку от пляжа летом. В процессе практических занятий я понял, почему нас так хреново кормили – чтоб нам было не так тесно в чреве машины. Толстякам тут не место, реально. Вроде сложная машина, но не очень, за полгода выучить можно процесс боевой работы от и до, если учиться, а не капусту солить.